Песнь об Александре Македонском

Царевич македонский, Александр, имел плохой пример с младых ногтей:
Его папА охоч был до массандры, а матушка любила очень змей.

Поэтому наследника престола, известный из тогдашних, из светил,
Учил всему философ Аристотель, ну, и как мог, конечно, просветил.

Был нрав у Саши буйный, и любому он оппоненту морду бил, чуть что.
Ещё имел пристрастие к спиртному – от батьки по наследству перешло.

Он божоле не смешивал с водою, как всякий в ту эпоху поступал,
А пил-то, словно конь на водопое, что изумлялся даже Буцефал!

Осьмнадцати годов, совсем как взрослый, он оказался пред Афинских стен,
Где развлекал речами праздный охлос картавенький оратор Демосфен.

Фефекты с детства фикции имея, но всякого считая за лохА,
Намалевал плакатик «СМЕРТЬ ЗЛАДЕЮ!» и им сатрапу с башенки махал.

Но был афинский люд, что малы дети – ворота открывал он всем подряд, -
И чтобы за «козла» не быть в ответе, оратор наш скорее принял яд.

Легко поставив Аттику на место, а также унаследовав престол,
Почти сравнялся Шура с Ахиллесом, и вот, на Ближний двинулся Восток.

Заветное желание имел он, на чём его основывался план -
Хотел дойти до края Ойкумены (вот тоже мне нашёлся Магеллан).

И как пошёл галопом по европам! Верней сказать – по азиям пошёл...
Наложницы к нему ходили скопом, что, в принципе, не очень хорошо.

Однако между битвой и стаканом о рода продолженье думал он -
Бактрийскую царевишну, Роксану, не прочь папашка «сбактрить» в Вавилон.

Она слегка для вида поломалась, поскольку по характеру змея,
И тут чего-то войско взбунтовалось: - Ты, что ли, нас на бабу променял?!

И даже в водах синего Евфрата, как ту княжну, хотели утопить,
Но Искандер им гаркнул: - Ша, ребята! Сгодится, чтоб наследника родить!

И сделав дело в плане продолженья, и резко осадив бунтовщиков,
Он принял судьбоносное решенье – айда к индусам, тут недалеко!

Но те, поднаторевши в Камасутре, и дух, и тело йогой укрепив,
Не дали из родимой Брахмапутры воды врагам шеломами испить.

Оставив там последнее здоровье, и в войске понеся большой урон,
По возвращенье, в стольном Вавилоне, недолго похворавши, помер он.

Печально, что во цвете лет дал дуба… Не пил бы, да умерил в сексе прыть,
Да в пекло не сигал вперёд Колумба, то внуков бы увидел, может быть.

Удача, слава, деньги – всё химеры, и если жизнь вам сильно дорога,
В любви и в алкоголе знайте меру... Да, и не лезьте к чёрту на рога.