Кандагар, брат... Восемьдесят восемь...

 "Кандагар, брат... Восемьдесят восемь", -
  Мне сказал безногий ВОИН...
                Инвалид...
  Я тогда, в Москве, звенящей осью
  Подземелья шёл из костромской дали.
  Открывался мир блестящий, сложный, -
  Чудо рукотворное страны - Метро.
  На душе мне не было тревожно,
  Лишь мельканье новых
                стихотворных строк.
  Нёс в себе я таинство лесное -
  Ароматы трав и запахи земли,
  Звонкость птиц, что так поют весною!
  Я рожденьем с небом и с природой слит.

  Лязгнули вдруг дверки электрички,
  Снова, вновь толпу российскую вобрав:
  Братья, даже недруги, сестрички...
  Понеслись!
             Куда?!
                Ура, ура!
  А толпа российская притихла,
  Только посвист да вагонный стук колёс...
  Вижу, по вагону катит:"Эх, ма!..", -
  Инвалид в часы моих счастливых грёз.

  Он в десантном голубом берете,
  Форменная куртка цветом зеленит;
  Взгляд его...
                Такой не часто встретишь...
  Сердце затоскует сразу,
                заболит.

  ВОИН был в коляске инвалидной -
  Путь его короткий или длинный -
  Сильными руками он себя катил,
  И меня по сердцу ритмом крови бил.

  Я, конечно, нет, не растерялся
  В суматохе грешной нынешнего дня -
  Вавилонского столичного огня...
  Нервами своими в жгут собрался.

  Сколько пронеслось передо мною?!
  По Судьбе Российской мог быть я таким...
  Навалились вдруг года стеною
  И пошли, пошли в мгновение строки.

  НА ГРУДИ  ЖЕ ВОИНА - АФГАНЦА
  СУМОЧКА ВИСИТ, ПОДОБЬЕМ РАНЦА,
  И МЕДАЛИ РЯДОМ, НАШИ ОРДЕНА...
  КТО ТЫ, ЧТО ЖЕ ТЫ,
                РОССИЯ, за страна?!

 "Кандагар, брат... Восемьдесят восемь", -
  Мне сказал безногий ВОИН,
                инвалид...
  Вот зима,
           весна и лето,
                осень -
  Всё проходит...
                Но Душа,
                Душа
                Болит.