Две ночи

(краткая повесть)


1
Взгляни, мой друг, на цвет кудрей,
Несменный цвет главы моей.
Не от того, что я уж стар
И принял лет своих удар,
И на главе теперь моей
Лишь пепел – знак былых огней!

2
Ты юн! – и можешь не понять,
Что в свете мне пришлось узнать.
Прекрасно жизнь твоя течёт
Под сводом родственных забот.
И всё дано в судьбе твоей
Во славу счастья новых дней.
Ты юн. И, верно, веришь ты
В свои счастливые мечты;
Глядишь на пламенный восход –
И сердце радостно поёт
О неге сладостной любви!
Какой огонь ещё в крови
Твоей стремительно живёт!
О! Пусть не ведает забот,
Печали он и тяжких мук…
Тебе того желаю, друг.

3
Но кто бы так же пожелал
Мне счастья лет, когда искал
Я с детства нежную струну
Любви и радости одну.
Оставлен был я злым отцом,
Скупым, суровым торгашом,
Когда, в болезни, мою мать
Навек могильная печать
Сокрыла каменной плитой;
И с нею мой в любви покой
Отныне молча был сокрыт
Навек в собранье хладных плит…
Оставил детство рано я,
Когда же новая семья
Мне стала улица и двор.
И часто я глядел укор
В очах людей, которым был
Я червь, что милости просил.
Не сразу я покинул дом,
Где жил с бесчувственным отцом,
Да вскоре с мачехой моей,
Не многим старше моих дней.
Дотоле я любви не знал
В отцовском сердце; но настал
Ещё несчастнее мой час,
Когда отец избрал из нас
Себе на старости в покой
Остаться с новою женой.
И боле я сдержать не мог
Обиды в сердце. За порог
Однажды вышел я, скорбя, –
И шел, печалясь, лишь любя
Один мне милый уголок,
Где каждый день я ведать мог
В любви молчливый свой покой;
Где сень могилы, столь родной,
Хранит навеки для меня
Любовь и жизнь, и солнце дня!..

4
И грудью я на камень пал
И долго скорбно я рыдал;
Казалось, вечность уж прошла,
Но всё с очей река текла
Неумолимых, горьких слёз…
Ах, сколько скорби перенёс,
На камне лёжа гробовом!..
Уж вечер близился за днём.
И ночь пришла… Вдали луна,
Как будто ясный призрак сна,
Светилом тихим надо мной
Взошла… Таинственный покой
Какой-то вдруг в меня проник…
Присев, я зрел небесный лик
Царицы ночи… И потом,
Под ней, с сияющим венцом,
Лучом луны озарена,
Явилась (Господи!) она!..
Черты я матери узрел,
Хотел вскочить! – но оробел;
Привстал, – и слёзы из очей
Полились, как младой ручей.

5
Она была яснее дня
И ярче дневного огня!
И все черты её средь мглы
Так были ясны и милы,
Как будто смерть её – лишь сон,
В который был я погружён,
Обманут небом и судьбой!..
«О, Боже мой! Лишь ей одной
Я скорби сердца все предам!
Я припаду к её устам!..» –
Во благо неба все слова, –
«Как счастлив я – она жива!»

6
И только миг она была,
Но мнилось мне, что вечность шла,
Пока, обняв меня, она,
С младенцем будто бы нежна,
Шептала сладкой речью мне,
«Что буду счастлив я вполне
Ещё на свете меж людей;
Что ныне боле из детей
Любим я Богом…» И теплей
Её, казалось мне, рука.
И очи я открыл слегка,
И вижу я: передо мной,
Ещё с кристальною росой,
Травинки малые легли
Мне на чело… А там, вдали,
Уж солнце светлое встаёт
И луч свой тёплый отдаёт.

7
 Ещё я долее лежал;
Потом, вздохнув, слегка привстал.
И вижу вновь перед собой:
Могилы давней чередой
Стоят одна другой вослед
Как жизни память разных лет.
И я, быть может, бы рыдал,
Когда в ночи бы не узнал,
Что смерти нет – пускай то сон,
Во мне вдруг ожил верой он,
Что нет пределов для души.
И ныне, в мёртвенной глуши,
Почиет прах земных лишь лет,
Страданий, мук да тяжких бед.

8
Взгляни, мой друг, я стар и слеп.
Так временами новый склеп
Пестрит убранством золотым,
Но век прошёл – он стал седым.
За веком век спешит иной,
И что с оправой золотой?
Её уж нет; и свод камней
Не ждёт опоры уж своей.
На свете всё уж решено
Судьбой одной. И лишь звено
Собой составит каждый с нас
Во все лета, во всякий час
В цепи отмеренной судьбы
Для жизни вечной… И гробы,
Храня земли извечный прах,
Отбудут, словно день в очах.

9
И в разных я краях бродил;
И долго милостыней жил.
Был раз, с протянутой рукой,
Я под церковною стеной
Сидел который день без сил;
И в день иной там праздник был.
Толпой народной вкруг меня
Всё полно было; видел я
Приветствий милых простоту,
Убранств на каждом чистоту,
Кто к церкви шёл; и я (о сон!)
Был угощеньем одарён
Премного в день тот. Шёл один,
Под вечер, в церковь господин…
Минута – и молчанья сон
Окутал град со всех сторон.
И я едва уж засыпал,
Как вдруг меня за руку взял
Ко мне подшедший господин,
И вопросил: «Ты здесь один
Давно ль несчастный век ведёшь?
Пойдём со мною в дом; уснёшь
Хотя б в тепле. Да скажешь мне
Про жизнь свою, наедине».

10
Дорогой мы не долгой шли.
И вскоре в дом его пришли;
Как вора два в полночный час,
Чтобы никто не слышал нас,
Тихонько в дом вошли. Я знал,
Что в нём уж кто-то мирно спал.
Он молча мне махнул рукой –
И мы вошли в один покой:
Там убран стол едою был.
«Ещё и ужин не остыл, –
Он прошептал. И долго я
О том рассказ вёл, как семья
Была моя… О всём ему
Теперь поведал одному.

11
Наутро был я пробуждён;
И уж на завтрак приглашён
Приятной девицей; она
Меня звала уж ото сна
За стол, где был её отец
И мать с сестрою, наконец…

12
И год сменился уж другим.
Как сын и брат я стал любим.
В семье, мне ставшею родной,
Я знал труда час и покой.
Пока мой с ними длился путь,
Никто и мыслью упрекнуть
Не смел меня, что чужд я им;
И только самым дорогим
Я был накормлен и одет,
И зла не знал, и томных бед.
И счастье родилось во мне…

13
Однажды в нашей стороне
Творился вечер. Там был я,
Отец мой, вся моя семья –
Все враз были приглашены.
Там были знатные сыны,
Отцы их, братья, сёстры, мать;
Со всей округи поискать
Пришлось хозяевам пиров,
Меж светских слухов и домов,
В угоду дому своему…
И всё сошлося уж к чему?
Что мой отец гордился мной;
Как славный сын его родной,
Был образован я; один
Как младший рода господин!
Когда же дочерей своих
Он представлял, как дорогих
Жемчужин дома своего,
Я вдруг увидел одного
Среди толпы… Жену его
С младенцем малым на руках…
Меня объял какой-то страх!
То не был страх судьбы моей
Пред томною толпой людей;
То страх увидеть был его,
Отца от рода моего!

14
И я бежал, исполнен слёз,
Туда, где счастье давних грёз
Во сне я некогда питал;
Где, опечалясь, я страдал,
Припав измученной душой
На хладный камень гробовой…
И долго шёл я. В тишине
Ночной казаться стало мне,
Что вновь луна своим лучом,
Как указующим перстом,
Вела меня за холм, за сад,
Где жизни некогда наряд
Сиял при солнце и луне,
А ныне скрыт в печальном сне.

15
И я, придя, гляжу: кругом
Покрыто всё живым плющом.
На камне матери моей
Уж сколько лет и сколько дней
Никто заботливой рукой
Над сей могилою святой
Не убрался, как должно быть,
Как должно помнить и любить.
И я припал к могиле той;
И прежней горькою слезой
Омыл сей памятник; и рвал
Плюща листы, что возрастал
Здесь нетревоженный ни кем.
И долго Бога я просил
Приют построить средь могил;
Один приют мне на покой,
Чтоб жизни весь несметный рой
Блистал далече от меня,
Чтоб я не ведал солнце дня.

16
Что может быть ещё родней
По крови матери своей?
По ней я снова тосковал.
Её лишь видеть я желал…
И видел я: уж кто-то шёл.
«Ужели здесь меня нашёл
Отец мой новый при луне!..
Ужель пришёл сюда ко мне
Он, с растревоженной душой?..
Как отыскал?.. И кто за мной
Следил?.. О тайне всей моей
Один я знал; и кто о ней
Узнал? Что буду ныне я
Влачить страданья, где семья
Моя, с любовью прежних дней,
Сроднилась с матери моей
Одной могилою?.. Что там
Я предавал своим мечтам
Порыв любви моей святой!..
И здесь, над каменной плитой,
Я вижу образ вдруг отца!
И бледен цвет его лица.
Но взгляд огнём его горит,
И будто мне он говорит:
Оставить всё, что было жаль,
Оставить прежнюю печаль…

17
Судьбы питомец тайной, я
Бежал дорогой, где меня
Уж, верно, ждали в час ночной…
Я в дом вбежал – и гробовой
Картины я узрел черты:
Там возлелеяны мечты
И новой жизни светлый дом
Поникли в сонме гробовом…
Поникла мать моя над тем,
Над гробом, где уже ни чем
Час светлых дней не пробудить:
Престал дышать, престал он жить.
И я, припав к гробу, рыдал;
Отца я видеть лишь желал,
Как он счастлив был в жизни мной,
В последний час его живой,
Когда всех славней сыновей
Был для него я меж людей!..

18
Прошли лета. Ушла печаль.
И я узрел иную даль,
Но только счастья было в ней
По боле счастья прежних дней…
Познал я новые места
Земли бескрайней; но черта
Печали прожитых мной дней
В груди осталася моей.
Как ты, мой друг, и я любил;
И юной девой дорожил.
И после (как о том желал)
Её женой своей назвал.
Но я не ведал до венца
Благословения отца.
Хоть с детства я желал того:
Отца увидеть моего,
С улыбкой счастливой очей,
В час праздный радости моей!..

19
Я в жизни многое узрел,
И бед немало претерпел,
Но ночи две слились в одну –
И подарили седину
Главе уж в юности моей.
И часто, средь немых ночей,
Я, пробудясь, ходил к окну,
Глядел на светлую луну:
И тихо слёзы из очей
Являлись с памятью моей…













Июль – Август 2012г.