Озябший

Озябшие руки не ищут тепла
Исследуя слепо шершавость угла.
Пытаются щель хоть какую найти,
Помочь этим стенам в движенье прийти.
Давно коридор весь во тьму погружен,
И слышится тихо лишь шорох и стон.
И содраны ногти, и пальцы разбиты –
Ведь им не под силу такие граниты.
Уж кровью заменен весь иней со стен,
И жмется в углу обреченный на плен.
Озябшие руки не ищут тепла,
В глазах уж давно только грусть и мольба.
Остаток тепла пробегает по коже,
Из уст вырывается тихо: «О, Боже!»
Холодные пальцы встречают металл.
Он сделал усилие, медленно встал.
Увидел железную дверь пред собой,
Толкнул эту дверь он озябшей рукой.
Он знал, куда шел, ведь вокруг – это ад,
И в следующей комнате люди  горят.
Пошел он вперед, обжигаясь об стены,
Но это лишь только преддверье гиены
Он знает, на вечность он здесь, навсегда.
И плохо, но помнит, как прибыл сюда.
Он помнит прохладный металл у виска,
Он помнит, какая напала тоска.
Он слишком безбожным для смертного стал,
И сам не заметил, где в жизни обвал.
Пистолет рядом с ним громко выстрелил вдруг,
И смертью закончился жизненный круг.
Закон бытия – все тяжелое – вниз,
Услышал он только пустое «сюрприз».
Возможно, с удачей, он б просто пропал.
Но он не везучий, и в ад он попал.
Нашел в одиночестве путь исправленья,
И болью души всех грехов искупленье.
Однако навеки останется здесь,
Пока не забудет про старую месть.
И он не вернется на землю собой,
А путь отмщенья витает мечтой.