Тридцатилетний ветеран

                У врат обители святой
                Стоял просящий подаянья
                Бедняк иссохший, чуть живой
                От глада, жажды и страданья.
                Куска лишь хлеба он просил,
                И взор являл живую муку,
                И кто-то камень положил
                В его протянутую руку…
                М. Ю. Лермонтов,  «Нищий».


На паперти, средь голубей,
Юродивых, бродяг и нищих,
Крылатой гвардии старлей
Стоял, клеймёный словом «бывший».
Скрывали тёмные очки
От любопытных взоров люда
Его незрячие зрачки,
Надежд лишённые на чудо.
Сюда пришёл слепец впервой:
Просить чего-то – дюже тяжко…
И ветерок трепал шальной
Пустой рукав его тельняшки.
Держал в одной руке берет,
Присущий только десантуре,
В немыслимо глубокий цвет
Небесной утренней лазури.
Вдруг, ощутив упадок сил,
Присев на голые ступени,
Берет десантник положил
На боль познавшие колени.
Тут подошла толпа парней.
Не чтя заслуги и медали,
Они, от глупости своей,
В беретку мусор накидали:
Обёртки жвачки и конфет,
Огрызок груши кто-то сунул.
Окурки модных сигарет
Бросали в шапку, словно в урну.
Потом стояли, гогоча
До слёз, икоты, исступленья…
Да много ль спросу с дурачья?!
И есть ли спрос за преступленье?
Синдром духовной нищеты
Вполне достоин наказанья…
Кривляки, жалкие шуты,
Жестокосердые созданья,
Наржавшись всласть, они ушли.
Сидел старлей лишь, без движенья.
И слёзы по щекам текли
От немощи и униженья.