Монолог овчарки

Я овчарка южно-русской породы. Кто когда-нибудь видел меня тот, наверное, заметил мое некоторое сходство с болонкой, только очень огромной - та же белоснежно-косматая шерсть, настолько густая, что почти совсем скрывает маленькие веселые проницательные и пытливые бусинки глаз. Но пусть никого не вводит в заблуждение столь разительное мое сходство с безобидной декоративной собачкой. Разумеется мои предки наделили меня добрым и жизнерадостным нравом и, когда я была еще совсем маленьким щенком, то, как все щенки, ластилась к любой ласкающей меня руке. Но потом я увидела, как эти же ласкающие руки могут так же ловко снимать шкуру или же взять палку и ударить и поняла, что жизнь гораздо сложнее.
Я и сейчас никогда не обижаю слабых или детей, но горе волкам или ворам, которым вдруг захотелось отведать свеженькой баранины. Они узнают мощь и остроту моих желтовато-белых клыков.
 Я-овчарка и мое дело защищать. Это мое ремесло и я стараюсь делать его на совесть. Не за миску похлебки, ни за похвалы и ласки моего хозяина, а просто, потому что я - овчарка. Вы никогда не видели, как я работаю, перегоняя стадо с пастбища на пастбище, через выжженную суховеями степь или, сопровождая его на водопой? Я, то забегаю вперед с громким хриплым лаем, чтобы попридержать самых сильных и резвых баранов. Сила очень часто бывает равнодушной. Им, увернно идущим к цели, недосуг подумать о тех, кто слабее. А я в ответе за сохранность всего стада. Затем я, высунув язык, бегу изо всех сил назад, чтобы немного поторопить отстающих. Я знаю, что если я выбьюсь из сил и не смогу больше сдерживать напора впередидущих, те, (что возьмешь с баранов?) рванутся галопом, не обращая внимания на жалобное блеяние слабых овечек и ягнят.
Сила без ума - смотрит только вперед. Лишенная состарадания, а вместе с тем и разума, она, ослепленная иллюзиями, рвется к цели, не считаясь ни с честью, ни с совестью, заглушая зов внутреннего голоса, порою по трупам ближних, затаптывая жизнь других. И я знаю, что если это произойдет, то стадо будет час от часу редеть - вначале погибнут все самые больные и слабые, затем, не выдержав бешенной гонки, постепенно будут ослабевать и гибнуть остальные. И тогда может наступить минута, когда к цели будет бежать один единственный баран, самый сильный, но который тоже вскоре погибнет от одиночества.
Чтобы этого не произошло, мне иногда приходится подгонять и покусывать слабых, чтобы они не отстали и не погибли. Потому что я отвечаю за всех.
Возможно в стаде, которое ведет козел расписанными в красный цвет рогами, на первый взгляд больше порядка и меньше сутолоки и суеты, но истина в том, что козлы одинаково равнодушно и уверенно ведут, доверившееся им стадо, что на водопой, что на убой. На то они и козлы.
Я - овчарка. И отвечаю за все стадо. И поэтому я, с высунутым языком, со свалявшейся шерстью, в которую навечно впились колючки репейника и чертополоха, в жару и холод, сбивая лапы о каменистую почву степей, с хрипоым лаем сную между бредущими овцами, подгоняя отстающих и, сдерживая порыв рвущихся вперед. И мне уже не хватает сил на то, чтобы, как это бывало в мои молодые годы, взяв в зубы самого слабого ягненка, нести его вслед за стадом, спасая от гибели. Бараны не способны понять, что их сила и здоровье, их жизнь так же зависят от здоровья слабых, как и тех от их здоровья и силы.
Иногда от отчаяния и безисходности мне хочется, взвыв по-волчьи впиться в горло вожаку, чтобы он, всегда уверенный в себе, ни в чем никогда не сомневающийся, наконец-то понял, что у нас с ним одна и та же задача - сохранит все стадо до самого последнего ягненка. Чтобы он, наконец-то понял, что мне, старой и больной собаке, с каждым годом становится все труднее справляться с этой задачей одной, не имея поддержки. Годы изнурительного труда, помощь слабым и больным и безразличие к собственной персоне доканали меня. Я очень сильна от природы, но я не в силах бесконечно одна нести на себе ношу, которую следовало бы разделить со всеми.
По ночам, когда, уставшие от дневного перехода все овцы спят, согревая друг-друга своими телами где-нибудь в укрытии, я ложусь где-нибудь на ветру, чтобы он донес до меня в случае чего запах волков. Настороженно вслушиваюсь я в ночные хвуки. Шорох пробежавшей в траве мыши, свист крыльев и уханье филина - все ловят мои чуткие уши. А наутро, не выспавшаяся и не отдохнувшая, я вновь веду свое стадо. И так изо дня в день, с того первого дня, когда я двадцать лент назад выросла из щенка во взрослую собаку. Но я не сетую на судьбу. Я даже очень довольна тем, что мне выпала судьба родиться овчаркой, а не каким-нибудь домашним мопсом. Я ничуть не завидую псам, грудь которых украшают медали, которые нежатся на велюровых диванах и питаются исключительно вырезкой.
За свою сладкую жизнь они заплатили тем, чем единственно стоит дорожить - свободой. Им беднягам приходится целыми днями сидеть в духоте пронафталиненных квартир. Они везде лишены возможности быть самими собой_а прогулках их красивые, благородные морды скрывают маски-намордники, которые крайне уродуют их естество. Дома, когда хозяин принимает гостей, их выдворяют вон. А разве могут они честно и открыто высказать свое мнение в адрес какого-нибудь гостя, если он этого и заслуживает? Ни в коем случае. Тотчас раздастся команду "Фу" и хорошо если вслед за ней не последует удар плети.
Сытых, холеных, хорошо обученных, но бесправных их раз в год выводят на выставку. Смею заметить не на конкурс красоты, как следовало бы людям, из уважения к нашему собачьему роду, следовало называть эти мероприятия, а на выставки, словно не живые, неодушевленный предметы.
Там их осматривают, словно рабов - измеряют, взвешивают, заглядывают в зубы и много всякой всячины.
Ну, разве могу я - свободная дочь степей завидовать такой жизни? Даже в любви они лишены права выбора. Раз в год хозяева подыскивают им в партнеры сучку или кобеля, в зависимости от пола своих питомцев, с такою же чистой родословной. Какие тут могут быть чувства, когда вот так раз в год и важнее не личная симпатия, а стандарт масти и заслуги предков.
И пуская они в тепле и холе доживают до глубокой старости, когда ожиревшие и беззубые уже еле-еле способны передвигать свои подагрические лапы, я - свободная дочь степей счастливее их во много раз потому что я живу, а они существуют, потому что я делаю очень полезное дело, потому что я - свободна!
Я - овчарка!


© Copyright: Ефросин Лунев, 2006
Свидетельство о публикации №2611150072