пуленк II

в белой туши кляксы фонарей на шершавой промокашке ночи
расплываются и тем скорей чем их путь сравнительно короче
стёрта средним кадмием луна на слепой странице ставит точку
став самостоятельной она предпочла погибнуть в одиночку
бросит неудавшийся эскиз живописец в цензора корзину
из которой тянет кипарис в небеса колючую резину
графику сменяет колорит где мазки царят штрихов заместо
над рассветом женихом парит солнце ежедневная невеста
умирают мыслей маяки не дождавшись парусов бумаги
смягчены минуты – так мягки стёршиеся денежные знаки
вновь печаль отращивает хвост человеку оставляя разум
коим освещает тот погост забывая счастье под матрасом
высыпая звёзды из чулка на немые головы летящих
бог узнать там не охоч пока обитания каков этаж их
Прометей прикован а Икар пеплом пал и в партитуру к гимнам
вороньЯ трагическое кар проникает и звучит другИм нам
   28.11.88./31.7.12.