Дмитрий Бутко, Пермь

Дмитрий Бутко, г.Пермь:
http://stihi.ru/avtor/bessebya


Ключ.

Искусство - мир, поэзия - вода.
Мир без воды - кому он нужен?
Есть чистота арктического льда,
есть океаны и покой пруда,
есть родники, а есть простые лужи.

Нагретым паром, вырезом кристаллов,
нежна и яростна, убийственно разяща,
поэзия клинками слов играла,
без промаха врываясь под забрало
водой бессмертной и животворящей.

Вплетают искры в струйные жгуты,
гоня по коже зыбкое тепло,
ожоги холода от солнечной воды,
похожей на кипящее стекло.


Плаха.

День сегодня такой - никому не судьба,
вечность в спину пихает, достала толкать!
Жадно виснет на плечи помоста толпа,
кровожаднее зверя пойти-поискать.
Место лобное, телом врастаю в помост,
вязкой лужею красная смерть на мирy,
нервы выжаты в капли оборванных слёз,
время тянет ухмылкой оскал топору.
Смотрит взглядом гниющей вживую судьбы,
ямы глаз под бровями - без крышек гробы,
пот и кровь вперемешку по доскам, в галоп,
взмыл топор надо мной, целя Острием в лоб.
Не надышишься! Всё - бесполезно.
Бросят ниц - головою на грань.
Хладнокровная ярость железа
перекроет на вдохе гортань.
Бьёт топор вдоль по темени плахи,
кровью вглубь на вершок просмолёной,
злом, надеждой, отчаяньем, страхом
я намолена, словно икона.
Эшафот - невесёлое дело,
рухнет лезвие небом в броне,
пролетев сквозь хрипящее тело,
болью жертв застревая во мне.


Пастырь.

На клинке прокованного неба
алым расплывается заря.
Бережно доев краюху хлеба,
пастырь гонит агнцев на поля.
Над рабами божьими Спаситель,
выход в рай - в кошаре тёмной дверь.
Были Агни, СвАрог и ТабИти,
где они? Кто помнит их теперь?
Псы твои, с глазами цвета мести,
за версту учуют волчий дух.
Без овечьей шкуры, мяса, шерсти,
кем ты будешь без овец, пастух?
На дороге вставшую преграду
перепрыгнешь или обойдёшь.
Ты свободен в выборе, а стаду
всё равно, к ручью или под нож.
Мне, пастух, не по пути с тобой.
Мне свобода дЫбит шерсть на холке.
Не бывать заблудшею овцой
битому, седеющему волку.


Цикл Игра. Пианиссимо.

Облаком снежинок раскалённых
день промотан, выкуплен и брошен.
Ветер звонкий подмешав зелёным,
старый месяц бог на звёзды крошит.
В волосы упав, как в круговерть,
прихватив пушистые ресницы,
на губах дыханьем замереть,
январём пролиться на ключицы.
Будет тихо-тихо ночь стоять,
нежностью ослепнув до предела,
есть вещи, о которых не сказать,
которые возможно только сделать.


Круги своя…

Мы идём океаном к родным берегам,
Прорываясь сквозь тралы, куда там китам!
Среди рыбьего люда мы – белая кость.
Давит весом волну миллионный косяк,
Шельф шлифуя, по дну через бухту скользя.
Это значит – выходит на нерест лосось.
В лохмы рвём на порогах подбрюшье, бока,
Разбиваясь на каменных, скользких клыках.
Нас гранитные челюсти мелют и ранят.
Чешуёй в тесноте продираясь, скрипим,
Хвостовыми работаем так, что летим
Где-то в воздухе, где-то за гранью.
Поднимаемся вверх по теченью быстры,
Наши спины горбаты, а зубы остры.
Ненавидим пруды и болота.
В клочья режет плавник браконьерскую снасть,
На мгновенье зависнуть и снова упасть.
Из падений рождаются взлёты.
Бьёт нас сотнями тысяч людьё и зверьё,
Нет воды нам назад, мы сметали на всё
Рвёмся, лезем в давильне жестокой.
На последнем рывке, на высокой волне,
Прижимаясь хребтами, спиною к спине,
Поднимаясь всё выше – к истокам.
Станцевали с природой любовный канкан.
Брюхом кверху река стащит нас в океан.
Мы отжили своё, и чего тут рядиться,
Так на рыбьем веку испокон повелось,
Выгнув спины, уйдёт за волною лосось,
Умирая затем, чтобы снова родиться.


Пёс войны

Зимы потекли уголочки.
Тельняшка в окне, что во двор,
Глазами завис в одну точку,
Сидит у окошка майор.
Бутылка бодяги, селёдка,
Стакан, да кусок колбасы,
С похма пересохшая глотка.
Под тельником только трусы.

Альбом фотографий разрытый,
Улыбка жены – не ему.
Контуженный, раненый, битый
Не нужен майор никому.
Причудливы памяти вехи,
Потухший окурок в пальцах,
В ущелье горящие БЭХи,
И шрам в половину лица.

Улыбка его – некрасива,
Пореза натянутый шов,
Лишь снайперски щерятся дымом
Холодные дула зрачков.
Когда-то разведчики-волки,
То рядом с судьбой. То на ней.
Теперь пустота да осколки,
Да где-то могилы друзей.

Вся жизнь промелькнула навскидку:
Ангола, Афган и Чечня…
Вся жизнь показалась ошибкой,
Нелепо и, кажется, зря.
Решение исподволь зреет,
Он силится что-то понять,
Майор ничего не умеет,
Умеет одно – воевать!

Достала «гражданка» в корягу
Приказами сытых козлов!
Лишь орден, медаль «За отвагу»,
И водки стакан до краёв.
Силком себя выпить заставит,
Напишет какой-нибудь бред,
И с облегченьем приставит
К виску именной пистолет…