Сергей Петрович

Лучшие годы своей жизни Сергей Петрович посвятил написанию мемуаров. А также гекконам и кошкам коих у него развелось в избытке. Он даже вставать приучился рано и избавился от многих "ненужных" занятий. Его жена из светло-коричневой рамочки взирала в комнате, в которую Сергей Петрович заходил редко, да и дети его почти не навещали, почти не скрывая что им с ним скучно. Ему теперь всё было уютно, он был одинок. Наконец-то! Собственно по сути он всегда был одинок и единение с близкими выказывал лишь для их морального комфорта да для собственного спокойствия. А жил он душой своей в террариуме, в тетрадках, во взглядах на упавшие листья когда гулял. Ковыряться в машине никогда не любил, избавился от неё при первом случае. Понимаете, мемуары для него были больше, чем жизнь, они были для него другой жизнью. Один безразличный ко всему партнёр по домино сказал: "Тебя никогда никто не понимал". Но ему было всё равно. Он молча доиграл обычное количество партий, закрыл свою папку и пошёл к подъезду, никто даже не решился тогда это обсуждать. Наверно чувствовали, что в нём что-то есть. Никто его не трогал и никто не боялся, он был чуточку полноват и любил ходить в старом сером плаще, который жена стирала с такой же безропотной обречённостью, с какой никогда не надеялась услышать от него лишнее слово. Она его любила, этого ему было достаточно чтобы жить без угрызений совести. Она закрывала от него всё, чего он не хотел видеть в мире и она никогда не жалела, что они не говорят ни о чём важном, да и было бы это бессмысленно. Однажды он вынес на помойку прекрасный большой старый письменный стол и вместо него за выходные сколотил новый простой формы и покрасил в оранжевый цвет. Сказал что сидеть за ним будет потом. О бессмысленности его существования заикаться было как-то не принято, все явно чувствовали в нём что-то непостижимое