Юбилею матери моей посвящается

Семьдесят - это много.
Семьдесят - это мало.
И глядишь ты с портрета
На меня, моя мама, устало.
И чрез эту усталость я вижу
Жизней прожитых тысячу тысяч.
Я б хотел бы тебя, милая мама,
Из верб роскошных астаховских высечь.
Образ твой воплощая в поэме,
Я хотел бы собрать воедино.
Знаю: русская мать - это гордость,
Это образ, ни с чем несравнимый.
Это хлебное поле из жита,
Степь донская, ковылью покрыта.
Это кони гнедые в полёте,
Это птиц караван в перелёте.
Панский двор с водяною мельницей.
Шлях, пробитый суровой метелицей.
И земля, кровью, потом политая.
Это трудная жизнь, пережитая.
И Гражданской тачанки колёса.
Акулиновы милые плёса.
И ливада с ожинником терпким,
Коромысла, курень и ведёрки.
Это головы, от горя седые.
Это песни, до боли родные.
Это промахи, это удачи.
Это жизнь, и нельзя иначе.
Это дети, а значит, и внуки:
Все в одни, материнские руки.
Все в одно, материнское сердце...
Как же выжила ты, мне не верится.
Скирдовала, пахала и сеяла,
Убирала, сажала и веяла.
Ты рожала, растила, кормила...
Где бралась материнская сила?
Годы шли, прибавляя заботы.
Ты, уставшая, шла на работу.
Вновь и вновь тебя горе давило
Сколько недугов ты пережила!
Где ж загадка и где отгадка?
Ведь жила ты всегда в недостатке.
Лишь в достатке была твоя щедрость,
К детям, может, неправедным, верность.
Ты богата была красотою,
Хлебосольством и сильной нуждою,
Песней русской народной своею
И любовью сыновьей моею.
Ты богата христовым крещеньем,
Редким именем, знаком рожденья,
Снегом белым, а значит, природой,
И крещенской здоровой погодой...
День ушёл, уже ночь на пороге...
Мама, семьдесят лет ты в дороге.
Старость крыльями черными машет
И беснуется страшно, и пляшет.
Знаю: семьдесят - малая дата.
Но предчувствую: буду когда-то,
Повторяю всегда я себе,
Без тебя, мама, жить на земле.
Вот поэтому в славную дату
Из желаний тысячу тысяч
Я хотел бы тебя, милая мама,
Из верб роскошных астаховских высечь.

1988г.