Лоречег

Все люди – братья. Значит, ты мне сестричка.
Тебе ведом свет до самых последних йот.
Ты можешь услышать, как поёт электричка.
Скажи, дорогая, о чём же она поёт?
Пожалуй, не скажешь. А скажешь, так я не сдюжу.
Ты долго была в окруженье быдлячих рож.
В соседстве таком можно разум испортить и душу,
Подставив под солнце безумия медный грош.
Новенький медный грош – он блестит так ярко!
Кому любопытно, что это там блестит?
Царь ли, холоп ли, потомственная доярка –
Захохотали, утратив и такт и стыд.
Захохотали над голубою кровью,
Над памятью предков, которые из дворян.
Хохотом сдуло под корень ветхую кровлю,
Под нею, на куче сокровищ слепой варан.
Он охраняет не яхонты и не гранаты.
Это подборка необычайных чудес.
Видите ноты для молчаливой сонаты?
Я это чудо впервые узрел лишь здесь.
Вот любопытство зудит на последней грани.
(Эй, не спеши. Об стропила не ушибись!)
Гроб весь в любви. Вот вода, что капает в кране.
(Капать ИЗ крана как-то не зашибись)
В старости буду хвастать, что вот когда-то,
В тех незабвенных средних своих годах,
Мне повстречались шахматные котята,
И воробьи, лежащие на проводах.
Это не грош так сияет в радужной гамме.
Где уж ему, хоть наждачкой его натри.
Это, конечно же, солнышко-оригами
Тут, чтобы кучу подсвечивать изнутри.
Старый слепой варан ни на что не годен.
Всё растащили, разграбили в пух и в прах.
Хоть и не ищем, но всё-таки, млин, находим
То, что потом не понятно на кой нам лях.
Впрочем, всё это скучнее законов Гука,
Коими славен почётный предмет сопромат.
Стяг Энтропии есть Мировая Скука,
Стяг, под которым Высший бредёт Примат.