Поэт, жри свои буквы, строка ржи слова

Я посадил немного земли в растение
И она проросла нефтяным пятном.
Я скалился шипением в кабинете врача -
Сбивчивыми мучениями творения.

Я словами несвязанными кричал
Махал руками, стучал по полу.
Эмоционально плевал в воздух
Объяснял, что произошла трагедия.

Стою  среди мертвых проституток
Как девушка в длинной юбке без нижнего белья
И кто-то поджег мою безупречность,
Мою застенчивость и скромность.

Стихи истерили, ревели, кричали -
Спички жгли бумажные листы.
Врач повторял: « рукописи не горят! »
Но смотрел с сожалением.

Умиляли лица пожарного расчета,
Подоспевшего к тушению огня,
Мягко и легко кружили шланги -
Раздражающий балет пожаротушения - акт первый (и последний).

Когда сны ковыряются в мозгу,
Когда вилы пишут новые рифмы,
Тогда арктические тропики топят и морозят фантазию -
Фламинго-агония гонится за поэтом.

… Вырывается изо рта радостного фламинго:
 - Поэт, жри свои буквы, строка ржи слова!
Каждая строчка горела, исполняя требования животного:
- Сожру свое тело, сожру слова!

Поэт на водной глади синего листа
Не вырежет буйство действий.
А врач в кабинете врача над моей трагедией
Рукоплескал и смеялся как солнце.