Кайфуем, сегодня мы с тобой

«Кайфуем, сегодня мы с тобой…»

1.
Большой белый джип с чёрным диском BMW на кончике капота перегородил мне дорогу, въехав на тротуар. Из открытого окна машины неслись звуки автомагнитолы, и виднелась пухлая волосатая рука, слышался женский смех. «Сегодня вы, а завтра мы…», мстительно подумал я, обходя внушительный блестящий передок автомобиля.
Меня всегда удивляло, насколько люди неверно истолковывают значение звуков. В каждом звуке, вне зависимости от его громкости, есть нечто, что говорит о его важности, иногда, о его страшной важности. Всего три негромких хлопка заставили меня вздрогнуть и оглянуться: джип неуклюже ткнулся в знак пешеходного перехода на перекрёстке и замер, уперевшись в невысокую ограду, защищавшую редкую на Петроградке травку. На белой дверце отчётливо виднелось одно маленькое кругленькое чёрное отверстие. И всё. Этим всё было сказано. Это потом, почти сразу за этим, взвыл на высоких оборотах мотоциклетный движок, это потом раздался душераздирающий женский визг, всё это произошло потом. И эти звуки были гораздо громче тех трёх первых, которые заставили меня замереть и оглянуться, весь этот шум уже ничего не значил, впрочем, как и продолжавшая звучать мелодия: «Кайфуем, сегодня мы…»

2. …Я думал было пойти дальше, уже вычеркнув из памяти этих несчастных в расстрелянном BMW… Но… Какое-то неудобство помешало мне сдвинуться с места. Я почувствовал, что рубашка на мне прилипла к телу, «вспотел, нанервничался», - подумал я. Ещё бы. И духота целый день, и своими глазами такое… Я засунул ладонь за пазуху, чтобы дать воздуху освежить грудь и тут понял, что это липкое, влажное – не пот. Было же три выстрела… Точно! Одну дырку я увидел в двери этой треклятой машины. Значит, вторая… Это я уже додумывал падая, голова кружилась. Кровь лилась и со спины и на грудь, заливала брюки. Пробито лёгкое. Странно, почему я ничего сразу не почувствовал? Куда был третий выстрел?.

3.
Боли все не было. Я не без удобства улегся на теплом асфальте и стал вспоминать свою жизнь. Не то, чтобы мне этого очень хотелось, но я точно помнил, что перед смертью все подробности должны пронестись перед глазами. Однако, не только подробности, но даже значительные и краеугольные события никуда не неслись, а напротив проваливались из сознания в какую-то невнятную муть. Думать совсем не хотелось и от этого было как-то особенно приятно. Я нежился в вытекающей теплой крови, как в ванне и мне было спокойно и лирично, как после продолжительного секса. Довольно скоро вокруг начали собираться вороны и даже голуби - единение с природой. Вот она гармония.

4.
Ещё через пять миут моего лежания вороны стали глядеть на меня на меня весьма беспардонно. Сказать грубее, стали глядеть на меня не как на полноценную человеческую личность, а как на еду. По крайней мере, только так я мог объяснить себе их пристальные взгляды. Пошевелить я не мог ни рукой, ни ногой. На помощь звать тоже не был способен - губы онемели и как-будто покрылись стекляной плёнкой. К тому же люди, проходившие мимо меня, - проходили мимо, ничуть не заинтересовавшись моей распластанной фигурой. Как-будто на асфальте с простреленной башкой лежал не я, а мешок с мусором.

5.
Но самое неприятное во всей этой истории то, что по сути я и есть мешок с мусором.Живой или мёртвый:
всю свою жизнь, наполненную кайфами и обломами, я вбирал в себя чьи-то чужие суждения, утверждения,размышления..Они становились моими знаниями, принципами,убеждениями..А где во всём этом был я? Сейчас уже всё равно.Сейчас меня вроде бы нет.Вот я -тот самый человек,который всегда хорошо пах и умно говорил, лежу на асфальте с дыркой в голове, молчу и скоро буду вонять.

6.
Вы знаете, этот рассказ никак не продолжится. В том смысле, что это не записки с того света, и не повесть о чудесном исцелении человека с дырой в голове. Мои ранения были смертельны. Вороны и голуби были всего лишь галлюцинацией умирающего мозга. На самом деле, прохожие сразу же вызвали скорую. Но было уже поздно. Поздно было уже в тот момент, когда палец моего убийцы нажал на спусковой крючок пистолета. Уже в тот момент ничего нельзя было изменить. Время двигалось слева направо, то есть - от прошлого к будущему; пуля двигалась согласно законам баллистики, с минимальной поправкой на ветер и сопротивление воздуха - практически по прямой линии, на конце которой находилась моя голова; падал на землю я согласно закону притяжения - ни медленно, ни быстро. Умирал я соответственно законам биологии и медицины. Ничто не могло остановить развития событий, стечения обстоятельств, затормозить локомотив судьбы, который нёсся на всей скорости куда то вперёд и мимо. В конце концов, я умер. И к этому больше нечего добавить....

7.
– Подумал я и открыл дверь. Там стояла тетка с рыжими волосами и пышными грудями. Она смотрела на меня в упор.
– Вы не убивали меня, – спокойно сказал я. – Меня убили другие. Понимаете, другие.
– Но я бы тоже хотела. Можно? Вам ведь уже все равно.
– Почему я?!
– Просто так, милый, просто так. Исключительно ради собственного удовольствия.
Она выставила руку вперед, уперев мне в живот указательный палец.
– Пиф-паф, — сказал она.
И я наконец-то умер.

Конец.


А. ДуримЭ