Мозг. Блокада. Действие окончательное

«Мозг. Блокада. Действие окончательное.»

1.
- ***ня это всё!
Книжки полетели под стол, в телевизор полетел тапок, компьютер получил нокаут пяткой, телефон, не дожидаясь акта насилия, сам отключился, вовремя израсходовав последнее деление индикатора батареи.
Я вышел на балкон. Было пять утра. Небо алело. Птицы просыпались. Свежий ветерок трепал бельевые верёвки.
- И это ***ня!
В холодильнике было пусто. Последняя бутылка пива валялась где-то за кроватью, безбожно опорожнённая.
- Какая же всё-таки ***ня!
Я выключил свет, разделся, лёг под одеяло. Спать не хотелось. Пришлось ворочаться и всё время повторять как заклинание:
- ***ня! Хуйня!
Никак не сосредоточиться. На чём-нибудь одном. Чтоб углубиться, погрузиться и всё-таки заснуть… Скажем, вот я на красивой машине, в костюме из белого вельвета подъезжаю к крыльцу этого долбанного офиса. Там как раз перерыв на обед, эти придурки, которые так ржали сегодня, когда узнали, что у меня два высших образования…
- ***ня! Хуйня!
Или вот, Париж. Я, правда, там никогда не был, но могу же себе представить пару улиц, улочек, набережную, бульвар… Иду я, только что отужинав в милом ресторанчике, допивая из горла недопитую за столом бутылку какого-нибудь Бургундского, никуда не тороплюсь, закуриваю, прохожу под мостом, там сидят клошары, тоже вино пьют, из фужеров, чокаются со мной…
- ***ня! Хуйня!
Нет! Остров. Мой, целиком. На одном конце – шикарная вилла с тремя бассейнами, на другом – первозданный парк, дикий пляж. Облетаю, значит, на вертолёте…
- ***ня! Хуйня!
Может, вспомнить что-нибудь из детства? Помню, ванночка была такая… В деревне, где мы жили летом с родителями, её на улице держали, на краю картофельного поля… Полная дождевой воды, листьев, веток… Там солдатики…
- ***ня! Хуйня!
Как на зло, почему-то не вспоминается ни одной девушки. Обычно помогает. В памяти как шлагбаум. Что мне теперь, так и лежать до утра?
- ***ня! Хуйня!
И думать ни о чём не могу и не думать не получается. А о чём же я думаю? О том, что думаю, что не могу ни о чём не думать… В смысле – не думать не могу…. Или, всё-таки – не думать не могу ни о чём?
- ***ня! Хуйня!
Что нужно, чтобы отключить мозг? Наркотики, алкоголь – понятно. Физические нагрузки, усталость. А усталость от умственных нагрузок? По идее – тоже должно работать. У меня есть умственная нагрузка? Ещё какая… Ну? И чего? Где «выкл»?

2.
Для чего мне вся эта громадина? Мысли мои гениальные, мироощущение глобальное, интуиция тонкая? Куда мне всё это применить то? А? Кто скажет то мне? ВЫчитал я тут в одной книженции по нейрохирургии любопытную мысль: "изучать человеческий мозг было бы гораздо проще, если было бы известно, для какой цели природа, Бог, эволюция создали это чудеснейшую машину". Для какой цели то мне это всё, с избытком? Лишние знания преумножают не то что даже скорби, а лишний, как это выразиться не по-научнома, - гон. Такое ощущение, что, будь я поглупее, то ни за что не стал бы задаваться подобными вопросами, а просто бы зарабатывал бабки или, например, нефть искал или в бубен стучал - да мало ли можно придумать себе интересных, самодовлеющих занятий. Видимо, в каждом обществе должен быть такой экземпляр, как я, который поднимался бы над общим копошением людей и задумывался бы об общих вопросах. А ещё пуще - задумывался о том, Как, Кто и Чем думает. Думаете легко всё это обдумывать? Пусть даже внешне это и выглядит, как лежание на диване или ходьба по улице. Может сложиться ощущение, что я это всё здесь без иронии пишу. Но тут то Вы и ошиблись.

3.
А с другой стороны, что есть ирония?! Если смотреть правде в глаза, это попытка того же мозга оправдать неспособность его носителя победить в равном бою тысячу воинов и оплодотворить тысячу женщин. Самый ироничный персонаж в литературе - голова профессора Доуэля. А почему? Правильно! Потому что ниже шеи ничего, кроме питательного раствора нет.
Но вообще, я не об этом собирался думать. Хочется простых и жизнеутверждающих идей. Например, о том, что мысль материальна. Вот так взять и надумать себе коньяку, пару энциклопедически образованных собеседников с чувством юмора и собаку, умеющую приносить тапочки. А лучше сразу благодарное человечество, способное оценить мой титанический внутренний труд по обдумыванию всех его, человечества, проблем.

4.
Не знаю, сколько бы я смог еще размышлять об этом, но в дверь позвонили. Я сунулся к глазку и увидел девочку, или не девочку уже, сложно было понять – сквозь глазок все кажутся такими маленькими и толстенькими. Девочка тоже показалась мне маленькой и толстенькой. И я подумал, что именно такие мне всегда нравились. И открыл. Девочка оказалась рыжеволосой теткой с пышными грудями и короткими ножками. Глядя мне прямо в лицо, она достала из малюсенькой желтой сумочки револьвер (может, и не револьвер вовсе, откуда же мне знать, я ведь не специалист оружейник) и выстрелила. Мой мозг стал прокручивать мысли, как пленку на аудио-кассете. И я неожиданно вспомнил детство, эти самые аудио-кассеты, зажеванные стареньким магнитофоном, как я распутывал пленку, а потом вставлял в одну из двух дырочек ручку и наматывал пленку обратно. А когда не было ручки, крутил колесико карандашом, и это было неудобно, потому что карандаш – узкий и скользкий. Еще я успел подумать, что теперь у меня будет шанс стать таким же остроумным как голова профессора Доуэля, если только к моей голове смогут подобрать подходящий раствор. А мозг все крутил и крутил свою запись. И вдруг тетка засмеялась. Я видел, как она схватилась за живот и просто надрывалась от смеха. – Что? Что? – глупо повторял я.

5.
В мозгу мелькнула надежда-может быть она смеётся над тем,что стреляла холостыми, и у меня на груди не пятно крови,а расплывшийся кетчуп? С большим напряжением во всём теле я поднёс руку к пятну на рубашке,промокнул палец и попробовал на вкус-солёненькое. От этого моего действия рыжая прыснула слюной, хохоча навзрыд,и согнулась пополам, таким образом доставая своими пышностями до колен.Теперь без смеха не мог обойтись и я. Мой мозг моментально нарисовал следующий вид сверху:лестничная площадка, толстая коротконогая тётя в ярко розовом лакированном плаще с каким-то пистолетом в одной руке и жёлтой сумочкой в другой, трясущая своей рыжей шевелюрой и содрогающаяся всем телом от нечеловеческого гогота, мужчина средних лет с огромным алым пятном на клетчатой рубашке, несмело хихикающий и, наверняка, с наиглупейшим выражением лица. Однако мозг не желал останавливаться на предложенной им картине реальности и продолжал подсовывать мне всё новые комбинации сочетания цветов, героев и движений. Чем больше крови выходило из пулевого ранения, тем просторнее и изощрённее работало моё неугомонное воображение.

6.
Пробитые лёгкие свистели и булькали, отказываясь создавать давление, необходимое для поступления в них кислорода. Кровь, почти лишённая кислорода омывала мозг. Мозг посылал сигналу сердцу биться ещё сильнее, так как мозгу было уже нечем дышать и думать. Сердце билось быстрее, тщетно пытаясь выкачать из альвеол остатки жизненно необходимого газа. В общем, я был так поглощён стремительно происходящими внутри меня разрушениями, что заметил лишь в самый последний момент очень нехороший блеск в глазах рыжей и что-то железно-блестящее в её руках. Что могло быть ещё хуже того, что она уже со мной сделала?! Она подходила всё ближе и ближе, а я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы сбежать или напасть на неё. Я медленно оседал вниз. В определённый момент моя голова оказалась на уровне её талии, она подставила к моей голове железяку (теперь я понимаю, что это была хирургическая пила) и стала пилить мою шею. Я отключился. Очнулся я в совершенно белом пространстве. Я чувствовал, что лежу на чём то мягком и что у меня есть руки, ноги. У меня есть лёгкие и сердце. И всё это работает. "А... очнулся, голубчик?". - раздалось откуда то сверху. Я закричал почему-то тонким звонким голосом: "А!! Сволочь! Сука рыжая! Тварь". - "Ну... заистерил... то есть... заистерила..." - с каким-то даже материнским теплом пожурил меня голос. - Кто Вы?! Что Вам от меня надо? - спросил я у кого-то чужим женским голосом. - Не бойся, сынок. Хуже чем было, тебе уже не будет. Слышал, может быть, про кражу органов? Почки, сердце - это уже вчерашний день. Теперь мы воруем мозги. Точнее... как тебе сказать... Мы дарим тебе новое тело. Вот, погляди ка на себя. В потолке что-то начало шевелиться и открылась зеркальная панель. С зеркала на меня поглядела блондинка весьма соблазнительных форм. - Это что Я?! - спросил я и увидел как блондинка в зеркале шевелит губами, произнося эту мою фразу. - Конечно ты! А кто же ещё? . - Но как... но какое Вы имели право? - стала стервозно возмущаться блондинка в зеркале. - Да никакого. Ты у нас сама попросила. И заплатила нам за это 100 тысяч баксов своего урода-папика. Если бы не такие деньги, мы бы за эту чернуху ни за что бы взялись. - Я вас засужу! за убийство и ... изнасилование (почему то добавила блондинка из зеркала)... Изнасилование? Хм... изнасилование пускай тебе твой боди-гуард устраивает. А убийства никакого не было. Все живы, солнышко. Твой юный, почти зачаточный мозг мы пересадили этому средневозрастному пердуну. Лёгкие мы ему тоже починили. Это как раз проще простого. А мозг этого очкарика теперь будет функционировать в твоём прекрасном теле. Просто немножко подправили тебе мозги, душка. Считай, что это была пластическая операция. Сейчас покажем тебе все документы и видеозапись, где ты сама соглашаешься на операцию. - Да, действительно? - сложила в зеркале губки блондинка. - Принесите мне халат и кофе, - капризно заявила она. Блондинка начинала побеждать.

Конец.

А. ДуримЭ