Воины

Становится непозволительно тихо;
Дремлет земля под покровом зимы,
Мертвые кости собою укрыли
Поля, окропленные кровью войны.
Теперь же – стыдливо присыпаны снегом,
Умиротворенные, спят в тишине.
Спят, и как будто больше не помнят,
Как вопли солдат рвали воздух во мгле;

Как падали лошади, исходя пеной
Кровавой; смешение, гул голосов –
Молитв и проклятий, коротких агоний,
Как лязгала сталь ненасытных клинков…
Как кто-то, уже потерявши рассудок,
Взывая к богам, сам кидался на меч
Израненной грудью, последней секундой
Всё то проклиная, что не смог уберечь.

И как обезумевших воронов стая
Кружилась над трупами, гордо крича,
Лисицы и волки их рвали зубами,
Как кровь убиенных была горяча.
Дрожит лист осенний последний, замерзший,
Едва переживший сезоны дождей,
Все также холмы, легким саваном снежным
Укрытые, спят средь истлевших костей.

Но их безмятежность не будет отрадой
Тому, чья война только лишь началась.
Мы славы ли ищем, надежды ль, награды,
За жизнь ли мы боремся или за власть
Пронзаем врагов раскаленным железом,
Как звери крича, загоняем коней?
Но Валхалла, гостеприимно разверзнув
Врата свои, примет усталых детей.

Единственной неутолимою жаждой
Сердца наши полны, ум воспламенен.
Мы кровные братья великих сражений.
Герой не спасенный да будет отмщен.
Великие воины, Одина дети,
Сыны и дочери огненной Бадб,
Нам невыносимо жить стало на свете,
Где  больше уже не за что воевать.

Где братство уже ничего не стоит,
И стынет земля в белом стяге небес,
Земля, никогда не питавшая кровью
Отчаянных воинов дремлющий лес.
Мы в мирное время зачахнем, завянем,
Как лист, не опавший с приходом зимы,
По венам жизнь гонит противостояние;
Смиренье же равно застенкам тюрьмы.

Но мы волчьи шкуры, как прежде, наденем,
Поднимем щиты и, клинки обнажив,
Ворвемся в сражение ради сраженья,
Как звери крича, не жалея чужих,
О своих не скорбя, не сдавая позиций,
Наслаждаясь победой над мнимым врагом,
Отдаваясь всецело придуманной битве
За призрачный миф, что Свободой зовем.