Ведьмино счастье

               

                Ведьмино счастье - не верить фразам
                Не знать отказа и середин...
                Ветер воды



-Данте? Это вы, мой любезный?  Данте. Ах, заходите же! -  черноволосая ведьма схватила пришедшего за рукав и затащила в дом. На ней была только свободная почти прозрачная сорочка. Ее волосы – густые, кудрявые, непослушные в художественном беспорядке разбросались по плечам. В просторной комнате, в которую она провела гостя через светлицу было темно, и только луна заглядывала в открытое настежь окно. Глаза ведьмы блестели почти лихорадочно.  – Голубчик, я ждала тебя…   - а потом, вдруг задумавшись,  досадливо произнесла:
А впрочем, вы все так надоели мне…  - и отвернулась к окну, будто еще пару минут назад не радовалась  приходу  человека
Гость, кажется, привыкший ко всем странностям этой молодо женщины, не удивлялся (собственно, ни мимика, ни взгляд, не выдавали абсолютно никаких эмоций, дыхание было неслышным, ровным ).  Он лишь смотрел на ее спину.
- Ну вот скажи – резкий поворот и прямой взгляд – глаза в глаза,  - что занятного есть в вас? – В глазах ведьмы был дерзкий вызов. – Вы ведь все, абсолютно все одинаковы. – Данте не ответил ( ведьма и не ждала), он лишь спокойно с безликим интересом смотрел в ее глаза: черные, живые, опасные. Она вся, казалось, состояла из энергии, силы и огня. Опасная и красивая. О да… чертовски, губительно красивая. И она, ведьма, отлично знала это. Слишком много мужчин покорялись ее красоте. Слишком много судеб разбила эта красавица. Но Данте был не таким. Он прекрасно осознавал, с кем имеет дело. Нет, он не глуп.  Жизнь научила его быть расчетливым и циничным. Но все же – он был мужчиной. И Вероника, прочитав интерес в его взгляде, ухмыльнулась и привычным жестом откинула волосы назад. «Соскучился» - подумала  ведьма и, вспыхнув мгновенно и неудержимо каким-то  неясным опасным огнем, кинулась к Данте:
Но ты, голубчик, особенный. Ты подлец, Данте, ты долго не приходил, - ее горячие губы, пахнувшие чем-то горьким, сводящим с ума, обжигали холодное лицо гостя. – Ты специально заставил меня ждать? Но сегодня, посмотри, почти полнолуние. И уже через несколько дней луна умрет. Ты же знаешь, как я ненавижу время, когда луна убывает. Я почти бессильна, я не знаю, куда себя деть – во мне нет страсти – ее интонации приобрели устало-капризный оттенок с почти детской невинностью. – Но сегодня я сильна. И ты видишь это, Данте, ты чувствуешь – она прижала его руку к груди, мужчина почувствовал тепло тела, - ты чувствуешь, как бьется сердце… Ну что же ты молчишь?  - нельзя не заметить, что Данте за все время их сегодняшнего свидания действительно не проронил ни  слова. – А впрочем, молчи, молчи, Данте. У тебя такой голос… я начинаю тебя бояться. Голубчик мой, голубчик – Вероника обхватила лицо мужчины обеими руками и поцеловала так, как только одна она умела. Данте, хоть и решил забыть, что такое чувства, но понимал, что именно в этой женщине он видит смысл своей жизни.

Полузабытье двух людей прервал некто третий.
Бес! - Вскрикнула Вероника, - ах ты поганец. - На руках у нее почти недовольно, как бы с неохотой мурлыкал черный пушистый кот. - Бес, хороший мой! Ах ты глупый мой, любимчик, ты же знаешь, что никого я не буду любить так, как тебя. Ах Данте, гадкий Данте, все ты — ведьма, смеясь, оттолкнула мужчину и с котом на руках отошла сама, - подожди меня, голубчик, - обращалась она, как можно предположить, к гостю, - я сейчас лишь оденусь и мы с тобой уйдем прочь от этих давящих стен.
Денте проводил взглядом Веронику, удалившуюся за занавесь, сел на кровать и погрузился в свои мысли. Сколько лет они уже знакомы с ведьмой? Не так много и не так мало. А по сути — не важно, сколько.  Сколько раз его губы целовали горячее, молодое тело... Он знал, что Вероника, хоть и будет скучать, но прожить без него сможет. А вот он без нее — нет. Уходя в военные походы, встречая иных красивых женщин, он помнил ведьму — истеричную, взбалмошную, гордую, страстную и нежную... Его ведьму? Пожалуй, Данте хотел бы назвать ее своей, но об это, конечно, не могло идти и речи. Да разве мыслимо приручить эту женщину? Вероника, как она сама говорила, (надо заметить, мужчину это сильно раздражало) принадлежала лишь Ветру. Мог ли он, Данте, вызвать Ветер на честный поединок, пронзить его мечом, испившим много крови?.... «Стареешь, воин, - подумал мужчина, - уже и о чувствах задумываешься и грустишь, и боль свою лелеешь.» Данте  откинулся на кровать, на которой он не раз и не два обнимал ведьму, но которую он никогда не разделит (в высоком смысле этого выражения) с этой женщиной. На кровать запрыгнул Бес и недовольно стал наблюдать за гостем.
Что, разведчик? - воин хотел потрепать пушистого за ушко, но тот очень уж недобро зарычал... «Ревнует, наверное» - мелькнула какая-то совершенно абсурдная мысль. Он-то не знал, что кот действительно ревнует. К тому же... может, это и не совсем кот был — откуда нам знать ведьмины забавы.
Уставший воин стал уже погружаться в легкую дремоту, его как будто укутал густой туман, а горящие глаза Беса стали отдаляться пока не превратились в далекие звезды... В этот момент вышла Вероника, освеженная и одетая. Данте очнулся от неглубокого сна. Вероника улыбнулась и протянула руку своему обожаемому воину. Мужчина знал, что его ждет божественная ночь с божественной женщиной, которую он любит и будет любить даже тогда, когда они расстанутся (а это неизбежно должно случиться).
Пойдем же, голубчик. Ночь нынче особенная..... я люблю наши с тобой летние ночи.

  И я люблю — прошептал Данте. «Тебя люблю» - захотелось продолжить ему, но он предусмотрительно промолчал.
Людей скрыла теплая ночная мгла, и только зеленые горящие глаза кота наблюдали за удаляющимися силуэтами.
                **************
Данте, а ты знаешь, что такое счастье? - спросила ведьма, расхаживающая  по берегу реки. Длинная юбка,  которую Вероника приподняла, стараясь не намочить все равно намокла и липла к ногам.
Откуда мне знать это? - Данте сидел на берегу и периодически отмахивался от светлячков, которые почему-то норовили сесть на лицо к мужчине. - Я знаю, что такое сила, боль, страх, смерть... любовь. Но откуда мне знать, что такое счастье. - Мужчина смутно догадывался, что его счастье сейчас стоит напротив и недоверчиво на него смотрит. Но он мог и ошибаться. Вообще Данте не любил делать необоснованных выводов.
Ты ужасный, Данте. Как можно любить тебя? - Вероника капризно надула губки и мужчина невольно улыбнулся (хотя его улыбку можно было скорее угадать, чем заметить). Вероника угадала:  Нет, Данте... ты удивительный.... Иди сюда, голубчик... я расскажу тебе, что такое счастье...
Мужчина встал и подошел к ведьме. Она действительно могла сделать счастливым любого мужчину. И дело даже не в чисто физическом удовольствии. Было в Веронике что-то необъяснимое, роковое, губительное но слишком желанное, чтобы не поддаться мистическому очарованию. И все это принадлежало в тот момент одному Данте. Он не знал, отдавалась ли кому-нибудь кроме него Вероника (ведь возможно, что он был хоть и не первый, но на определенный момент времени единственный мужчина).  Вероника повлекла своего воина за собой в реку. Платье намокло и сквозь ткань просвечивалось будто сияющее  тело. Там где кончается рассудок, начинаются чувства. Данте знал, что ему позволено больше, чем любому иному человеку. Хотя бы потому, что он обладал не просто женщиной — ведьмой.
  А с неба сияли яркие огоньки, похожие на глаза черного вероникиного кота, только более равнодушные, холодные и отчужденные.