Выпуск 19 рощи рисованной ольхи

19-0.

                * * *               

Дивлюсь явленьям обликов небесных,
когда они не в небесах, а здесь,
где был и я рождён…
                И очень интересно:
им повезло, иль мне?.. Такая смесь!

Они – как ноты, что не прозвучали
в мелодии, исполненной печали
физических страданий и смертей, –

что в их присутствии звучит ещё полней,
когда поймёшь вдруг, почему их не сыграли.


19-1.

       АКТРИСЕ  И  БАЛЕРИНЕ

Лучшую –  твоих ролей! –
Березняк оплатит,
Где глушил нас соловей,
Мокло в ливне платье.

Облака –  самообман,
Перевоплощенье! –
Превращаются в туман,
Мы друг другу – тени…

Но играла ты, таясь –
Взглядом, вспорхом, жестом!..
Твоё платье плыло, длясь,
С места и на место.

Солнечным лучом – к листу,
И к лицу – мгновенье! –
Образ пестуй и пластуй…
Мы друг другу – тени?

Свет! И в тень восходить роль,
В ливне не линяет.
Мы играем вместе боль
(Образ заменяем!)…

Обращённый вдаль и ввысь
Домик в три оконца…
Утвердись, вживись, вернись,
Мы друг другу – солнце.

Наши клятвы – позади,
Память – неизбывней:
Мы с тобою – грудь к груди,
Солнце вместе с ливнем.


19-2.

                * * *

Как сыч сижу я на кровати.
Что делать мне, скажите, братья?
Одни стихи в моей тетради, –
Стихи судьбы, что в вещем крике
Моём, с рожденья безъязыким…


19-3.

                DIOTIME
                Крупнейшему христ.  миссионеру
                Православия в Католицизме –
                Т. GORITSEVOI  (DIOTIME)
                I

Не то, что ты в Европе, не о том,
Но, ласточка, крещендо от созвездий,
Возьми мой голос – обретённый дом,
И стань о нём необратимой вестью.

Разлука ли нам, вхожим в вечный сад
Планетоарфного скрипучего концерта,
Где сыплет листья одичалый Вертумн
Нечеловечьих апассионат…

                II 
19-4.                В объединённой Германии               

Да, климат изменился, не к чуме,
Но к Знаку Карты, к Слову, Диотима!
Земля к себе ущербом обратима
Родной улыбки, словно на уме
Двух полюсов, сопрягших День и Вечность,
Двух Ясностей, двух жилок у висков,
Протаял в недра лёд материков
И стал Истоком родниковой речи.
                III
19-5.                Прощание в 1980 году.
                Высылка Диотимы за рубеж.

Осенний лес на Юго-Западе:
Несбывшийся Новалис…
Деревья ветвями царапали,
Куда бы мы ни порывались…
Мы шли дождями вкось. И за полем
Рыдали в туч провале…
Я оставался. Ты оставила
Меня, и близилась гроза.
Спортивною дорожкой гаревой
Скатилась как слеза.


                IV
 19-6.               

Из Стрельны – в Вену:
В двадцать четыре…
Мне завещав, заменой делу,
Всё, что есть в мире…

А у могилы ранней матери –
Твоей природы,
Я вижу девочку на паперти,
И своды, своды…

Так прозвучи в них прежним голосом,
Репатриантка,
Чтоб как у леса – дыбом волосы
У Патриарха…

Пусть надо мной не тешат вороны
Своих кумирен,
Прощай – на все четыре стороны,
Прости – на четыре…

                V
19-7.                Памяти Гельдерлина

Весна неузнаваема. Тепло
Втекло, едва касаясь средостений
Стволов древесных, веток, их сплетений,
И на холмы взойдя, в себя ушло.
Тогда февраль вернулся – Гельдерлин, –
Высоким синим пламенем мороза;
Вздохнуло сердце, затаился сплин,
И воздух оцарапала мимоза…
Нам не хватило 2-3 всплеска арфы
До окончательного жара стужи,
До сумасшествия, в котором режут уши,
И как сердца, в ветрах трепещут шарфы!..
Но голуби летят за подаяньем
К церковной паперти, и девочка-певица
Мелодию охрипшей вяжет спицей
И долго смотрит в желтое сиянье.

                ______________


19-8.

                * * *
                Т. Г.

Как Логос воплощён дыханьем Речи? –
Он воплощён в движениях  ж и в ы х…
И каждый жест – иных судеб предтечен,
И каждый Слог – не слог уже, а стих.
 
Так Логос воплощён в движеньях будущих
Дыханьем каждым нашим… Не до сна:
Я говорю, молчу, жую, но –  будучи
Движеньем жеста!.. – Божия блесна!


19-9.

   С  Н.Е. ШТЕМПЕЛЬ  НА  ВЫСТАВКЕ  ФАРФОРА

                I

Струит фарфоровую даль
Осеннее резное блюдце.
В белофигуристость вернуться 
По синей памяти – гризайль…

      … (Глубок полудень у Ватто,
       легки в круженьи лёгком пары
       в узоре блюдец, и муары
       заката в кружеве литом)…

… Для клюквы спелых наслаждений,
В золотожилье бледных щёк,
И для фарфоровых видений –
Мы в этот мир придём ешё!

                II               
                осколки фарфоровой чашки

Рисунок в осколках – из странных:
там кто-то, возвившись, упал!..
И скрылся в волнах океана,
И вместе с осколком – пропал!

Не знаю, куда он взвивался –
Здесь был вот кусочек другой,
Да только и он затерялся –
Отломленной машет рукой.

Ты выше смотри: там – рисунок!
Там – чашкоостатка кусок:
И четверти первой подлунок,
И светлых лучей поясок…

А значит, две эти фигуры
И весь золотой окоём –
Как памяти экстрамадуры *
О том чаепитье вдвоём!

                III
                2-2-2-(1)-4-3 

Та память о влажном глоточке
Жива постоянно была.

        … (Сидела, наверно, в платочке,
              но – словно бы в шляпке плыла…

              А чай покупала –  в ларёчке,
              и к чаю была – пастила…)

. . .

Пусть чашка разбита в Максудо,
В Мадрите, в Харбине, в Метелл…
Но только сейчас и отсюда
Кусок её в небо взлетел!

И блещет над нами – п о с у д а.
С осколком луны. И – о, чудо!–
Глаза этих призрачных тел.

                ___________________


* гиперболически-образные, очень красивые изображения.



19-10.

                * * *               

Синий сумрак тайно налит,
В золотисто-ясном сквере
Растворяясь, как в бокале.
Здесь ли тень твоя, Сальери?

Инфракрасный шар отвесно
Опускается в предместья,
И музыкой сфер небесных
Всходит реквием созвездий,
Цветоритмами неона
Пробегает по аллеям,
Только вздрагивают в кронах
Жилы, ветви, пульс слабеет.

Тонкий яд густеет в теле,
Тяжелеет голова,
Угасают все слова…

И Сальери тень едва
Различима на качели…


19-11.

                3-1-3-1-2-1-1-2
                * * *

Ты нем, о, том!.. Что миру мысль –
Стихом к стиху, как по кусочку?
Шитья лоскутного сорочка!

Надень и стой, не шевелись…

Ты – манекен в витрине. Торг,
Похоже, будет неуместен:
Адажиоотаж, восторг…

Кто кутюрье?.. Ах, неизвестен…

Стой, не дыши! С живого снять
Сорочку вряд ли кто решится.

А с манекена – исполать!

Но – осторожней раздевать!..

Чтоб невзначай не увидать,
Как у него дрожат ресницы.


19-12.
                Для окончательного выхода
                из стихотворения 19-11.

                * * *
                5-10

И вновь она меня нашла,
Звезда во лбу её сияла,
И примеряла два крыла,
То прикрепляла, то срывала,
То сверху, то под покрывало…

Шептала: В следующий раз
Уж точно будет всё готово…
Даю, даю, конечно, слово –
Одно, другое… на хоть все!..
И будет образ – на показ!
Всех поразит твоя обнова…
Да, да, к копчёной колбасе –
Вот, зуб даю!.. Бери сейчас!..
Да не смотри ты так сурово!..
Ну, хорошо… ну, вырви глаз.


19-13.

                * * *               

В стихотворенье из обмана
стекала речка иньияна,
а я так жаждал и молил,
что к ней припал и долго пил.

Предупреждали: речка эта
не просто так зовётся Лета!..*

… И вот теперь не знаю я:
что, с неба, видится ль земля?

Напомни, мой пернатый друг,
у пеликана сколько рук?

А у двугорбого орла
какого цвета удила?

Седьмица – это точно треть?
Когда не в мочь – как не суметь?

Что? –  у меня сомнений нет?
Что? –  при подсказке: Как дела? –
из этой лодки без весла
я не смогу задать ответ?


* А я так жаждал и молил,
   что к ней припал и долго пил.
               


19-14.

                (3)-(3) – 4 – 4   

                * * *            

Время тащится, как длинная повозка,
Час секундный вьёт из воска
Канитель, –

Свет души невиданного лоска
Сопрядается из слышимых
Петель.

Этот труд – стиху не уступает,
По ступеням строк, оставив тракт,
Альпинист с метафорой мелькает,
Покоряя снежный артефакт.

А по тракту уползает вдаль повозка,
Ну, а этот, в снежных блёстках, без лица –
Альпинист – ступени рубит – (тёзка!), –
С неба сыплется секундная пыльца.
               
                17-27, пятница, 02г./10, г. Воронеж.
                К 40-летию собственной творческой
                деятельности.


19-15.

                * * *               

В вас я любил творения Отца.
В отце – творения. И что же, кроме жизни,
Я вам оставлю в брошенной Отчизне:
Святые строфы в замыслах Творца.

И будет День. День Скорби Безысходной.
Безгрозье. Сушь. И отразят немые
Ландшафты неозвученной природы
Огромнейшие зеркала кривые.



19-16.

                * * *            

В потустороннем и подземном –
Что делать в Дни Святой Недели?

По-нед огромным, внесистемным
Из той постели
                восставал.
Втор – ник, – а как же вы хотели? –
Средой таинственной скрывал
Того, кто был ещё не в теле.

Чет – верг его и обрекал.

Во-пят: ни цели, ни стремленья!

В субб от волнений отдыхал –
Готовясь к встрече воскресенья,
Потягивался и зевал.