И осень о ком-то заплачет под кожей...

                А когда я... уйду...

А когда я уйду, будет осень под кожей стонать,
И дожди отпевать монотонное соло на крыше.
А когда я уйду, станет холодом пахнуть кровать,
Ночь на годы длиннее, луна – на три уровня выше.

А когда я уйду, время выжмет положенный срок,
В позвонках захрустят болевые бессонные даты.
А когда я уйду, станет нервно-прерывистым слог,
И, сказать откровенно, к утру неприлично-поддатым.

А когда я уйду, что останется здесь от меня?  –
Тонкий запах жасмина и наспех заваренный кофе...
А когда я уйду, все тугие шаги ноября
Уведут твои мысли к подножью великой Голгофы.



А когда ты уйдёшь, будут стены гораздо плотней,
Коридоры длиннее, а комнаты – белым на белом,
А когда, ты уйдёшь, время выставит грань и по ней
«До» и «после» заменит на терпкую душу и тело.

А когда ты уйдёшь, будет страшно дожить до зимы,
И озноб овладеет на мыслях: «Скучаю, быть может...»
А когда ты уйдёшь, где-то в мире на тихое «мы»
Станет меньше, и осень о ком-то заплачет под кожей.

А когда ты уйдёшь, что останется здесь от тебя? –
Аромат бергамота, на четверть не выпитый кофе...
А когда ты уйдёшь, каждый ливень и снег ноября
Мои ночи приблизит к подножью великой Голгофы.


                А когда ты... уйдёшь...