Грустная сказка с печальным концом

Было то на закате осени,
Перед самою зимнею стужей.
Выдавали меня отец с матерью
За того, кто мне вовсе  не нужен.
Помню, листья кружились в воздухе,
Застревали в моей фате.
Шла я, гордо поднявши голову,
Покорившись своей судьбе.
Шелк айрильский на свадебном платье,
Бриллиантовое колье…
Мой жених был богат и знатен.
То, что нужно, решили, мне.
Я пыталась вставить хоть слово,
Но отец мне сказал – под венец.
Мне тогда казалось, что все.
Моей жизни пришел конец.
Как в тумане, я помню венчание,
Но не помню, каким был жених.
Я не помню ни слов, ни напутствий.
Только вкус его губ на своих.
Вереницу гостей помню смутно,
Всех разряженных, как на бал.
Дяди, тети, подружки, старушки –
Каждый раз, но поцеловал.
А потом вдруг мы были в комнате.
И совсем мы были одни.
Я была тогда еще юной,
Смутно знала о роли жены.
По туманным рассказам бабушек
Очень трудно что-то понять.
Да к тому же меня ругали
За попытки побольше узнать.
Вроде скроен он очень ладно.
И вполне красив, как я вижу,
Да и старше меня ненамного…
Почему я его ненавижу?
Ну пожалуйста! – Я взмолилась –
Ты так мне в глаза не гляди!
Улыбнулся он странной улыбкой
И коснулся моей груди.
А потом полетели пуговки,
Соскользнуло платье с плеча.
Я была, как мягкая глина.
И была как огонь горяча.
Опустил он меня ласково
На роскошный плед у камина.
И шептал мне слова какие-то,
Я о чем-то его молила.
На меня он долго смотрел
Наклоняясь все ближе и ближе,
Чуть коснулся рта и потом
Он спускался все ниже и ниже.
Я кружилась, взлетала, падала
Удивляясь самой себе.
Его руки и его губы
Были сразу повсюду, везде.
Долго длилась та ночь, очень долго,
Вечность сладостного огня.
Что там дальше – о том я помню,
Но не спрашивай ты меня.
Годы шли. Пролетели птицей
Пять счастливых и радостных лет.
Но беда над счастьем кружится,
И войну объявил нам сосед.
Собирала его я в дорогу
И рыдала, рыдала навзрыд.
Я молила отчаянно бога
Уберечь его от ран и обид.
Он ушел. Я смотрела вслед.
А потом сползла по калитке.
Я тогда не знала еще:
Моя жизнь подошла к развилке.
Прилетело ко мне письмо
С вестью, что не может быть хуже.
Сообщило оно мне о смерти
Так любимого мною мужа.
Я сказала сквозь слезы Богу:
Все равно ты нас не разлучишь!
Для чего ты его так отнял?
Почему ты меня так мучишь?!
А потом с ледяным спокойствием
Раздала все вещи родне
И ушла из дома в одежде
Что в тот вечер была на мне.
Я училась и слушала ветер.
И босая я шла по лужам.
Я не верила вести о смерти
И повсюду искала мужа.
А потом, в каком-то храме,
Вся метаясь в тяжелом бреду,
Родила я ему сына.
Родила себе на беду.
Я болела. Меня лечили.
Я очнулась, спросила, где сын.
А они все глаза опускают,
Смотрят в сторону, как один.
Говорят, что не выжил мальчик.
Что был болен он так же, как я.
Жизнь моя металась, как мячик.
Я скиталась, бога кляня.
Только я не сломалась все же.
Поднялась и сказала сквозь зубы:
Пусть ты мертв, но я не узнаю,
Каковы же на вкус чужие губы.
Я забыла о том, что я женщина,
И тяжелым, упорным трудом
Я добилась того, о чем с гордостью
Рассказать я могла потом.
Иссеченные шрамами руки.
Совершенное тело воина.
Я одна против пяти
Много чего стоила.
Красота лишь росла с возрастом,
Умножалась моя красота.
Сам король обращал внимание,
При дворе первой леди была.
Полководец и первый советник,
Я сама завершила войну.
Ту войну, что сгубила любимого любимого,
Ту проклятую злую войну.
И в последней битве под вражеским городом
Всех врагов я своих казнила.
И убила, сама не зная,
Своего единственного сына.
Я не знала, что врали монахи.
Что он вырос в чужой стране.
Я не знала… да что теперь толку.
Этот грех не проститься мне.
Я вернулась с победой в наш город,
Вся сияя и в свете солнца горя.
Преклонила я гордо голову,
Пред собой увидав короля.
Он сказал: – будь моей королевой
И со мной возроди страну.
Будут снова шептать поля хлеба
И осыпаться яблони в цвету.
Перекрывая звон колоколен,
Шум носился над людской толпой.
Я опять преклонила голову
И ответила: – Да, мой король.
Я решила, что долго хранила
Верность призраку и пора
Мне вспомнить снова на деле,
Что значит слово жена.
Шла, пьянея, по городу нашему.
Меня славили, – я не видела никого.
Но какая-то женщина кинулась под ноги
И сказала: Ты убила его.
Долго с нею мы разговаривали,
А потом, когда та ушла,
Я открыла свой старый сундук,
Его старые письма нашла.
Порвала на клочки я их мелкие.
Те, что пуще всего привыкла беречь.
А потом, закрыв все засовы,
Вонзила в грудь свой меч.
Замолчала моя рассказчица.
Я прервала тишину.
– Но ведь вы такая молодая
  И вы живы. Что-то я не пойму.
Улыбнулся лесной ангел:
– Нет, конечно то была не я.
  Полководцем и первой леди
  Была бабушка моя.
  И конечно, все так бы не кончилось,
  Знай она, что есть у нее внучка.
  Но другой моей бабушке хотелось мести,
  А я была в долгой отлучке.
Улыбнулась она загадочно.
Как-то странно и очень мило.
Размышляя о чем-то своем,
Я спросила:
– Когда это было?
– Лет пятьсот назад. С половиной.
Помолчав, сказала та.
– Да не бойся ты, я не призрак.
  Я колдунья из клана огня.
  И я вправду помню ту осень,
  Когда небо осеннее стыло.
  Когда моя юная бабушка
  За нелюбимого замуж выходила.
                (июнь 1999)