Сказочка, ну не такая, конечно, страшная

      Жила она неплохо. Хорошо даже жила. Так все думали. Ну или почти так. Или почти все. Кто близко не... И все же. Приходило время, или как говаривали старинные люди, "фром тайм ту тайм", когда месяц появлялся на небе и вступал в свои непреложные права, и она тихонько, все огородами да потаёнными тропками, уходила по темноте в лес, который по всем признакам волшебным был, хотя и казался поначалу случайно попавшим туда обычным, ну разве что с чудными какими-то деревами.
      В лесу же происходило оборочение её в волчицу с шерстью сияющей, вздыбленной. И долго выла та волчица на месяц притягивающе-манящий, и была между ними связь: месяц простирал один-единственный луч и гладил ее по шерсти лучом этим, понимал. Пыталась она по лучу идти к месяцу, да не такой луч послан был, не такой. Другим был этот луч, и все же шерсть волчья от его света укладывалась, становилась мягче, шелковистее, белела и свивалась локонами. И не волчица уже на волшебной поляне была, спала девушка с глазами не голубыми от слез, а серо-синими. С открытыми глазами спала. Чтоб месяц видеть, пока он сам того хотел - видимым быть.
      Поутру возвращалась не ей одной известными стёжками в места простые, исхоженные. Дорожки эти хорошо знали посвященные, как знали и куда ходит она, и какие чудеса там делаются. Да и с ними это бывало, бывало, чего уж там. Только оборачивались они всяк по своему, да и манило их чудо приватное, что для всякого оборотеня в лесу волшебном своим было.
      Она же в дому у себя была спокойна, весела даже. И не видно было одного никому - ни простому человеку, ни волшебнику - что сердце волчиным оставалось, и скулило и пело оно не только при свете месяца или простой полной луны. Не только.