Кошки на душе

Увы, я спятил! К сожалению, я до этого докопался не сразу. Сначала я почему-то на званном банкете нашего акционерного общества сорвал с жены шефа дорогое жемчужное платье и заорал: Зри в корень! Имея, конечно, в виду логарифмический корень абсолютно точно числа Пи! Потом зачем-то схватил молоденькую официантку и убежал с ней в лифт, и только находясь в лифте, и в великом возбуждении овладев ей, я вдруг сделал ей предложение. В ответ официантка очень сладко простонала, что я воспринял не иначе как ее же согласие. Потом наш лифто почему-то набрал невероятную скорость, и мы с гражданкой Хлюстовой, так звали мою случайную спутницу, улетели в небо. На небе архангел Михаил спросил, чего мы желаем? Мы ответили рая, и он нас сопроводил в рай! В раю было тесно, жарко и мучительно стыдно. Все, кто попал сюда, стыдливо совокуплялись, попивая виски с мохито. Мы с гражданкой Хлюстовой залезли на огромную пальму и продолжили внимательно изучать наши сокровенные части. Потом в рай влез какой-то страшный темнокожий мужчина, очень похожий на дьявола, и всех нас прогнал. Мы с Хлюстовой нашли какую-то необыкновенную дыру и по ней спустились вниз, на землю. На земле тоже было очень жарко, но зато никто просто так не совокуплялся, и это по своему радовало нас, но потом мы зашли в кабинку лифта, и я опять овладел юной гражданкой Хлюстовой. Она нежно стонала, а я делал ей предложение. Наконец дверь лифта открылась, и показалось побагровевшее лицо моего шефа. – Вот он! – закричал шеф, тыча в меня пальцем. Несколько полицейских скрутило мне руки, потом на меня, голого, надели наручники и повели к выходу. На выходе архангел Михаил спросил меня, хочу ли я опять в рай, но я отрицательно замотал головой. Господь Бог встретил меня в клетке полицейского участка. Он был одет как бомж и от него здорово пахло дешевым одеколоном «Шипр». Мы улыбнулись друг другу и Бог сразу же простил меня, и полицейские тут же меня отпустили. Когда я вышел из полицейского участка, гражданка Хлюстова взяла меня за руку, и мы поплыли с ней на каноэ по Амазонке. Два жирных крокодила чуть не сожрали нас, но мы умело спрятались в их брюхе и довольно часто созванивались по телефону. В телефоне Хлюстова рыдала и просила меня ее обрюхатить. Я очень хотел обрюхатить Хлюстову, но очень боялся, что наша семейная будущая с ней жизнь может дать большую трещину. Поэтому я пообещал обрюхатить ее, но сам себе внутренним голосом поклялся не делать этого.
Со временем жена шефа стала в ночных клубах показывать стриптиз, а меня неожиданно повысили, и даже на некоторое время дали проспать 3 ночи в Кремле.
Путин был очень добр ко мне и накормил меня до отвала. Мы пили с ним пиво, виски, шампанское, но потом я вспомнил про Хлюстову и попросил Путина отпустить меня до подруги. Путин в ответ рассмеялся и подарил мне самолет. На самолете я очень быстро добрался до Хлюстовой, но она уже была замужем, и поэтому мне пришлось драться на шпагах с ее мужем. Cо временем у нас это даже вошло в привычку. Сначала я дрался с ним на шпагах, а потом в их же супружеской спальней очень удачно овладевал гражданкой Хлюстовой. Хотя, если признаться честно, то она мне отдавалась везде. Более всего мне запомнился сильный скос Пизанской башни. От нашего оргазма Пизанская башня рухнула, и нас Хлюстовой уже закрыли как опасных преступников во дворе римского папы, т.к. жители Пизы хотели нас публично казнить, но экспертиза оправдала нас. Оказывается башня рухнула не от нашего оргазма, а от старости. Через некоторое время мы с Хлюстовой посетили еще пару знаменитых местечек, но потом Богу надоело с нами развлекаться, и он нас обоих отправил на пенсию, а потом мусорщиками рая.
Как ни ужасно, но рай сверху до низу был завален несчастными остатками как противозачаточных средств, так и предметами садо-мазохического времяпровождения.  Я был очень расстроен, когда Хлюстова вместо того, чтобы убирать со мной райские кущи, огрела меня кожаной плетью, одела на меня поводок, и изнасиловала меня в самой извращенной форме. Разумеется, что я тут же пожаловался Богу, но Бог почему-то быстро простил ее и велел мне почаще ей отдаваться. Это стало неслыханным позором моего жизнеописания, вследствие чего я ушел на пенсию, где пишу мемуары, а в перерывах охотно даю себя изнасиловать гражданке Хлюстовой. Однако, прежде чем закончить свое повествование, я беру в руки маленький кнутик и бью им по попке гражданки Хлюстовой, и она сильно кричит, а я надеваю на нее поводок и хочу уже ее, но Бог входит к нам в наше райское местечко и говорит: Простите, но мои опыты с вами уже закончились, так что расходитесь по могилам!  Это как по могилам? – заорал я, а за мной и моя драгоценная женщина, гражданка Хлюстова. А так, говорит Бог, как выходили из могил, так обратно и забирайтесь туда! Сказал, хлопнул в ладоши, и пал театральный занавес, а мы стоим с Хлюстовой и смеемся, что живы еще остались.
Что это пока еще пьеса шла, а не жизнь! А на душе между тем кошки скребут-с!
Вот-с!

Авторская фотоинсталляция "Кошки на душе"