говори

когда я закрываю глаза и так близко кошачий голос,
о мои раскаленные уши словно медленно трется наждак.
кто тебя научил так внимательно делать упор на совесть?
ты совсем не похожий на совесть, это я не привыкла вот так,

мне непросто и очень мучительно выдержать несвободу,
если это не та несвобода, от которой приятно дышать,
если я дотянула фермату, то вытяну эту коду,
все равно мы не те, кем хотели в восемнадцать по осени стать,

но и это не значит, что стоит расплыться в своих печалях,
город пахнет ромашкой и липой – бесподобно лекарство от слез.
от рутины и призраков ночи спасаюсь друзьями, чаем,
и той мыслью, что если захочешь, эта сказка не будет всерьез

это сон. как же город безудержно пахнет и дышит липой,
это солнце как будто играет паутинами призрачных душ,
ну а голос над ухом бесстыдный, незначимый, тихий, л-и-п-к-и-й,
так, что стало совсем безразлично, как абсурдна и истова чушь,

распластавшись совсем на земле, лето медлит с бордовой вишней,
я бросаю о землю все звезды, что копила минуту назад,
когда я закрываю глаза,
этот голос до дрожи тише,
когда станет совсем нестерпимо,
я, наверное, открою глаза