***

Скаберзно тревит прижемистый ском
Кто – нибудь понял? Сейчас разъясню –
По лужам, по грязи, болотам, ползком,
В траву вгрызая свою пятерню.

Сквозь стройные цифры и букву закона,
Нагой, наступая на горло народу,
Холодной улыбкой красавца питона,
Ползет танком наглым, выставив морду.

Уставший, осипший, взъерошенный скарбом,
Вздыхая надсадно над прожитым днем.
Выпучил глазки сваренным крабом
Скромно уселся трухлявейшим пнем.

Заброшен, забыт, но хозяин над миром,
Плюется, ворчит, проклиная судьбу,
Под светом неона, расплавленным сыром,
Обиделся малый, надувши губу.

Конечно же, хочется, чтобы другие
Дрались, кусались во благо для кучи.
В то время как сзади слепые нагие.
Быльем зарастают, примеривши GUCCI.

Упасть бы мертвецки, забыться на время,
Деваху потискать, вина пригубить.
Но стонет у ног отродьево племя,
Скулит, себя не давая забыть.

Пылью дышать, топтать сапоги,
Но что не поделаешь – первым почет.
И самые жирные им пироги,
И каждому подвигу строгий учет.

За славу в веках – уважение сильных,
Он может распять свое имя на стенде.
За ненависть к будням, тоскою обильных,
Его придадут пожелтевшей легенде.

Он их презирает, влачащих убого
Конвейерный труд свой, шагающих в след.
Он жаждет большого им надо не много,
Он их ненавидит, для них же он свет.

Без тени сомненья кидает их в пекло,
Сжигает дровами в топке адской печи.
А люди покорно плавятся блекло,
В храме небесном огарком свечи.

Безропотно верят, ему хуже всех,
Сквозь дебри завалов тащить за собой.
Ему не дозволен спасительный смех,
Когда после битвы объявлен отбой.