Город

I

Здравствуй, город, в котором меня убивали на бис.
Я впитала твой главный закон — выживает безумный.
Так бросают щенка в полынью: если хочешь — греби,
и щенок выплывает к садам с медоносными гуми.

Я вернулась на псарню за цепью и за поводком.
Перебитый хребет помнит тягу к родным черноземам.
Почему этот город знакомый мне так незнаком,
и откуда внутри страсть огня к деревянному дому?

Отвечай же, нутро, отвечай, ты же помнишь себя
в палестинах своих первородных, откуда исхода
не могло быть, однако — случился.
Так мысли кипят,
что готовы смертельным потоком накрыть целый город.

Тсс... я помню, я помню, пространство совсем ни при чем,
дело в опыте, в людях, во мне, в обстоятельствах прочих.
Да поможет второму исходу чужое плечо,
отпечаток которого снят и отправлен (прочтен)
в sms-сообщении телепатической почтой.


II

Здравствуй, город.
Ты назван рекой, и стремишься втекать
в приезжающих — нежно, в родившихся здесь — беспардонно.
Есть в тебе что-то низкое... черная строгая стать,
от которой висеть ликом в угол спокойней иконе.

Я вернулась.
Ты плачешь навзрыд фонарями вдоль трасс,
ты хохочешь с билбордов призывами местных чинуш, и
материшься с афиш.
Обретается ясность на раз,
что "родные пенаты" — уловка для тел, не для душ, не
для времени...
Память прожектором выхватит год,
или два, или восемь — все мало ей, мало ей, мало...

Посмотри вниз с моста — то не мусор по водам плывет,
то большие обломки меня в крепком русле Урала.

В этой мутной реке я ловила рукой пескарей,
обращала их в шпроты, сажая в консервную банку.
Есть места, где уже не бываешь, чем в детстве, взрослей,
и комочки, застрявшие в горле — противней, чем в манке.



III

Здравствуй, город.
Давай разойдемся хотя бы на шаг,
друг на друга, по праву войны, свои лица умножив.

Я обратно пишу во младенчество: слог это знак,
выговаривай "бог", "мама-папа" останутся в прошлом.

Кто залечит больной от рожденья подвижный сустав,
кто поможет идти с поврежденным коленом в пустыне?
Тишина.
Это значит, конечно, что только сама.
Тишина.
Это к счастью.
Ответ был бы невыносимым.

Город плавит металл — мне останутся копоть и шлак.
Я беззлобно стою перед въездом, и все честь по чести.

...посмотри, мой сыночек, откуда я вышла и шла,
чтобы ты появился в другом, неотравленном месте...