Ломоносову, отчасти!

До жары, до рассвета я вышел,
Муравья у порога увидел.
Муравьи появились, мутанты:
Крупные, черны, большеголовы!

Вижу, муравей большеголовый
Больше двух голов сжимает ношу,
Тащит ношу, силы напрягая,
Как и я, один, пока не жарко.

Вижу, встречный муравей, без ноши.
Посмотрел, пошёл своей дорогой.
Что ль, подумал, ноша маловата,
И пошёл искать побольше ношу.

Встречных муравьёв побольше стало,
Очевидно, близко муравейник,
Да и Солнце восходить собралось,
Муравьи спешат за новой ношей.

Муравей с особо крупной ношей
Наконец донёс её до дома,
До норы, до входа в муравейник,
А из входа муравей выходит.

Он другого муравья выносит!
Неживого, мёртвого выносит!
В муравейнике, наверно, чистка!
В муравейнике работа, диктатура!

Муравьям покой и отдых только снится!
Ломоносов описал в тени гулянья:
«В тополовой тени гуляя, муравей
В прилипчивой смоле увяз ногой своей!

Хотя при жизни у людей он был презрен,
По смерти в ентаре у них же стал почтен!»
А я у муравьёв труд вижу, не гулянья,
Ношенье ноши до последнего дыханья!

И поиск, что пригодно для стяжанья.
К невзгодам постоянна их готовность,
К пожарам, наводненьям, разрушеньям!
Спасать детей они всегда готовы,

Всегда готовы строить муравейник!
Всё вынести, внести всегда готовы.
Иначе бы и не существовали.
Давно они с людьми сосуществуют.

Британские учёные открыли,
Что муравьёв чуть больше триллиона,
Сто шестьдесят их душ на человека!
О как всеведуща британская наука!

Ну, я пойду, картошки накопаю,
Пока восходит Солнце и не жарко,
Картошку чистить и варить, и жарить нужно,
Раз люди беспримерно прихотливы!

Я муравью хочу быть уподоблен,
А также и пчеле, отчасти,
А также Ньютону, известному британцу,
А также Ломоносову, отчасти!