Вроде бы

СКУПАЕТ

Печальный гость я в Этом Мире,
живу в безвестности святой. –
В красивой ласковой Сибири
с её душевной простотой.

Была когда-то местом ссылки,
теперь клондайк во всём она,
где чешут местные – затылки,
покуда грабит их Москва.

Скупает пахотные земли,
заводы, недра и леса
за наши трудовые деньги.
Жизнь – чёрная сплошь полоса.

И не интересуясь сутью –
диктатор почему так зол?
А мы – все дышим полной грудью,
московский терпим произвол.

Москва вас грабит – вы молчите,
купили с потрохами вас –
элита местная, но мните,
что вроде бы настал ваш час.

Я гость печальный на орбите
вращения пустых пространств,
за всё, прошу, меня простите,
разбит всей жизни тарантас.

Так было, будет в наши лета
пока есть совесть на Земле.
«Москва» не населенье это,
а все сидящие в Кремле.




ПО  ГЛУПОСТИ

Врачи в меня вселили страх
за жизнь мою на Свете этом
и потому терплю я крах
зимой, весной, осенним летом
на солнышке, в густой тени,
на лавке и под лавкой то же.
Но! слышу голос: "Не вини!"
Мол, обвиненье не поможет
в себе преодолеть свой страх
по поводу здоровья в свете
звучащих часто "ох" и "ах"
в моём по глупости ответе.


***
Разномастные поверья,
и встаёт вопрос ребром.
Загрустили вновь деревья,
золотясь под серебром
заунывного покоя,
непроглядной тишины
непонятного покроя
не обмётанной канвы.


О  ДОЛЯХ

В конце отзвучавшего лета
под шелест печальной листвы
так грустно на сердце Поэта -
теряет он часть красоты
в стихах измождённых и вялых
из ритмов осенней мечты
о долях безудержно малых
за молохом чёрной черты
проведенной горьким упрёком
не в адрес, а будто бы так
нечаянным горьким зароком,
а вроде бы это пустяк.
Зачем же берём без расчёта
забытый в безумье урок
в далёкую даль перелёта,
где мой увядает восторг
невиданным взлётом в паденье
под грустный напев темноты
в осеннем, как песня, мгновенье
из области злой пустоты.