РИМ

Могу ли я сказать вам это?
Смогу ли я поведать вам?
Как упоительно все ж лето,
Как умилителен фонтан,
Благоухает влагой струйной,
Вздымаясь вверх стрелою буйной,
В лучах полуденной жары,
Он вниз спадает без нужды,
Лаская мрамор хладным током,
Журча в серебряной волне,
В куще садов, при ясном дне,
Трепещет сладострастным соком,
Шепча о роскоши былой,
Что здесь гранит хранит сырой.

О, сын Ромула! Рим чудесный!
Жестокой славы град лихой,
Поныне грозный и прелестный,
Стоишь не дрогнувшей стеной,
На алтаре католицизма,
Пред взором пафосным туризма,
Ведешь с веков свой разговор,
Как Цезарь вынес приговор
Помпею, преграждая путь,
Потом разбил альпийских галлов,
В своих их превратя вассалов,
Ты тирании мыслил суть,
Центурионов награждал,
Как Рим в крови уж утопал.

Ты вечный город, несравненный,
В семи холмах тебя простер,
Ромул решительный, почтенный,
Театров первых дирижер.
Среди античных изваяний,
Фонтанов, чудных излияний,
Капитолийский храм сената.
Хранит великая триада,
Богов недремлющих престол,
Где сам Юпитер восседает,
И грозным взором проникает,
Во чрево, делая укор.
Юнона там его супруга,
А с ней Минерва среди круга.

Для возрождения эпоха,
Сынов своих к себе звала,
Еще течет, и не иссохла,
Искусством славная земля,
Мир Ренессанса и Барокко,
Данте, Петрарка, даже Джотто,
Красу рождали по весне,
В поэзии иль на холсте,
Изящно кистью управляли,
Являя образы на свет,
Дав одержимости обет.
Своим искусством вдохновляли,
Там Леонардо, Рафаэль,
Их гений вел, вкушая цель.

Ах, если б знала Беатриче,
Как Данте ею восхищался,
Но смерти тяжеленный бич,
Недолго боле насмехался,
Он там, уж верно, вместе с ней,
Поет средь ангельских аллей,
На лоне райской белизны,
Где нет теней, где нету лжи.
Да, Рим далекий, ты - развратник,
В грехе венчаешь пестрый люд,
Ты коллизей кровавых блюд,
Для черни был, увы, соратник.
Здесь среди стен от тех времен,
По ныне слышен стук и звон.

Провозглашают догмат пап,
В вопросах веры все ответы,
Глас Ватикана раструбят,
Чтоб чтили Христовы заветы,
От кардинала до сельчан,
От рыбарей до горожан,
Послушны? Да. Но боле - ересь,
Все ж расточает в свете прелесть.
Непревзойденными трудами,
Джордано Бруно восхищал,
Земля - не центр - утверждал,
Но был оплеван языками,
На Римской площади цветов,
Горел от рук своих врагов.

И вновь Сикстинская капелла,
Здесь Микеланджело творил,
О, как прекрасна Dona bella,
Что Рафаэль изобразил.
Он образ матери возносит,
Когда Мария в мир приносит,
Христа в объятиях своих,
Средь ангелов и всех святых.
То Ренессанс, но были годы,
Когда здесь варвар меч держал,
И под собой уничтожал,
Величье Рима, все свободы,
Вандал безбожно осквернял,
Но Рим тиран и с трона пал…

                Июль 2007.