В засаде

Предрассветный туман. Я промерз до костей.
Мы в засаде на сопке на лысой.
Больше суток прошло. Мы лежим меж камней,
Затаившись озлобленной крысой.

Мысли скачут в галоп. И бессвязны они.
Руки крепко «калаш» зажимают.
Понимаешь умом: «Мы сегодня одни,
А ведь духи уже подступают».

Помню цель – дать сегодня своим отойти,
Сконцентрировать силы покрепче,
Чтобы завтра в аул с перевесом войти,
С артподдержкою было бы легче.

И поэтому ждем мы ползущих врагов,
Отпустив нюх звериный по ветру.
Нос почует начало душманских шагов,
Стоит сделать им первые метры.

Вот трава колыхнулась и ветер затих,
Дав прицел навести не колеблясь,
Нажимаю, щелчок, и ползущий утих,
И второй досылаю не целясь.

А пока тишина слышу где-то еще
Палец гладит курок, озираясь:
Мой напарник, Василий, услышав щелчок,
Ищет новую цель, улыбаясь.

Слева двое еще, друг за другом идут,
Чую – камни тела огибают.
Три патрона у нас в три секунды уйдут,
И ползущие вмиг замирают.

Только вот я подумал: «Уж больно легко
Отсекать духовскИе замашки,
Где-то снайпер небось». И тут – пуля в плечо
Заставляет уткнуться в ромашки.

«Вот, зараза! Тебя не хватало еще!
Нас и так только два против сотни!»
Кровь теперь из плеча очень быстро течет
И расклад боевой только портит.

Нас прижали сейчас, не поднять головы,
Пули щелкают в поисках тела,
Но разведку ничем не посмеете вы
Запугать, как бы сталь ни хотела.

И теперь поутру вижу выжженный танк,
Рядом вражеских тел косогоры,
Я давно, как жилет, бронированным стал,
И смягчить могут нас только горы.

Я ползу по камням, магазины храня,
А плечо забинтую вглухую,
И Эстэту звоню: «Дай дружище огня,
Поливай, брат, пока не вслепую!»

Нам осталось чуть-чуть дотянуть до зари
И отбросить душманские цепи,
«Ты их, Вася, давай от души матерИ,
Пробивая крапленые кепи!»

Вот и взрыв. Наконец-то, снаряды летят,
Накрывая квадрат за квадратом,
Даже пули бандитов уже не свистят:
Отползают остатки за хаты.

Еще помню: за нами вертушка пришла,
Нас с Васяткой бойцы пеленали,
И улыбка сама наши губы нашла:
«Мы с тобой хорошо воевали!»