Одинокая бродит японь...

От тебя до меня недалече:
За околицей рядом погост.
Ты приходишь ко мне каждый вечер
И приносишь букетик мимоз.

Над могилкой, такой одинокой,
От рыданий продрогнешь, затем
Поминальное выпалишь хокку
И нальёшь из кувшина сакэ,

Окунувшись в минувшее с грустью,
Вспомнишь: сакура пышно цвела.
В ту весну у подножия Фудзи
Ты любовь мне свою отдала!

Нас манило счастливое лето,
Расстилался постелью туман,
Но вдали улюлюкала флейта
И невнятно бубнил барабан.

То ль бродячий певец растрезвонил,
То ль завистливый глаз доглядел...
Как-то раз не дождался и... понял:
Нашим встречам положен предел!

У подножья бродил безутешно,
Всё гадал и, увы, прогадал:
Ко двору не пришёлся, конечно,
Что седьмая ступень в рокудан.

Не суди, как судили другие,
Что и впрямь я хватил через край -
Я затем совершил харакири,
Что порядочный был самурай!

Мне тогда как невольнику чести
Оставалась дорога одна...
В жизнерадостном лезвия блеске
Улыбнулась печально луна.

Заметалась душа самурая,
В одиночный пускаясь полёт
Прочь от милого отчего крАя
И сомнений нахлынувших От.

Вдруг с орлиною зоркостью щедрой
Я знакомый узнал силуэт:
Ты пришла, ты спешила, но... тщетно,
Как сказал, вероятно, поэт.

Так спеши же теперь - недалече, -
В тишине по знакомым следам,
Не усни, как в тот памятный вечер:
Ты уснула, а я прогадал!