Лучки

               
                Посвящается моему отцу…

Как всё же верно утвержденье:
Надевши старости венец,
Меняет смысл предубежденье,
Что смерть всему и вся конец!

Вот если бы оно так было,
Понятно, в общем, без затей,
Людская б память не хранила
И знаний древних, и путей!

Зачем хранить не забывая,
Когда в час энный пустота
И не подхватит жизнь иная
Вдруг обронённого листа?

Нет! Мир устроен по-другому!
Другое объясненье есть!
От глаз сокрытое, не скрою,
Понявшему хвала и честь!

Зачем всё так, а не иначе?
Никто не сможет подсказать…
Но отчего вот сердце плачет –
Ответы в прошлом поискать!

В кладовых разума надёжно
Хранятся множества «вещей»,
А что там истинно, что ложно
Спроси у совести своей!

И уж, конечно же, под старость
Порядок там бы навести:
По-доброму, смиривши ярость,
Всем извиненья принести…

Вздохнуть с свечою пред иконой…
Гордыня – глупость и песок…
«Ах, только б приняли поклоны!» -
Стучит в седеющий висок…

В который раз на перепутье…
В который раз вопрос: куда?
Как мало света среди мути…
Куда ни ткнусь – кругом беда…

Очередное испытанье...
И всё труднее устоять…
Но по делам и наказанье -
И мне ли этого не знать?

Листаю прошлого страницы:
Ох, сколько лиц! Но все уж там…
Всё чаще по ночам не спится,
Брожу по дорогим местам…

Вот детство: лето, солнце, Лучки.
Тёть Таня дома лишь в дожди.
Нет ни аванса, ни получки-
Им платят только «трудодни»…

Понять пыталась… невозможно!
«Без денег как же? – пристаю –
Прожить без них ужасно сложно…
Мы на земле, а не в Раю…»

Она в ответ: «Откуда знаешь
Про жизнь земную и про Рай?
Мала ещё, а рассуждаешь!
Учись-ка лучше, подрастай!

Там, в городах, кино, театры,
Причёски, туфли, каблуки…
А здесь фуфаечка на вате -
В навоз в горжетках не с руки…

На хлеб муки в достатке дали,
А мясо вон в хлеву мычит,
Часов во веки не видали:
Петух чуть утро прокричит!

Весь летний день и до заката
В полях не разогнуть спины…
Была ль я молодой когда-то?
Вон сколько в косах седины…

Что ж ты меня разбередила?
Что пристаёшь: к чему, зачем?
Эх, девонька! Была бы сила
И город твой мне ни зачем!

Здесь всё родное: ширь, приволье!
А там машины да дома…
Да если бы кто-то приневолил,
В два счёта б спрыгнула с ума!

Бывает тяжело, не скрою:
В хозяйстве нету мужика!
Я ж не любого удостою,
В вопросах этих, ох, строга!

К чему мне пьянь али бездельник?
И без того хлопот полно!
Приедет папка твой, брательник,
Да и поможет, мож, чего!

Вон крышу надобно поправить,
Солому, может, заменить…
Да и забор другой поставить,
Полы в закуте настелить…»

Я хохочу: полы в закуте…
А в самом доме пола нет…
Для сна лишь печь( не обессудьте…)
И мебель: лавка, табурет…

Дощатый стол крест-на-крест ноги,
В углу сундук, у стенки ларь…
Вот здесь все радости, тревоги…
Вот здесь она слуга и царь…

Вновь пристаю, мне интересно:
«Как раньше жили, расскажи!»
«Ох, ведь и я была невеста!
Судьба – крутые виражи…

Случился голод в тридцать пятом,
Тринадцатый мне шёл годок.
Господь дожди сначала спрятал,
Потом залил… весь хлеб замок…

К кому уже теперь не знаю,
Приехал родич из Москвы,
Но не совсем чужой, смекаю:
Какой-то сват, но чьей кумы?

Пришёл к нам в дом и просит маму
Меня к ним в няньки отпустить
И, что во всём, мол, без обману,
Как дочь свою хочу растить!

По сердцу, мол, Танюшка ваша,
И вам же легче – лишний рот…
Довольна будет и Наташа,
Помощницу просила, ждёт!

Мамаша в рёв, отец вздыхает:
Как поступить? Что предпринять?
И не с чужими отпускает…
А сердце? Сердце как унять?

Так очутилась я в столице:
Народу пропасть, кутерьма…
Во сне каком и не приснится!
Всё было ладно и весьма:

Меня, понятно, приодели,
Для сна был выделен диван!
В деревне-то каки постели?
А тут пять комнат да чулан!

Хозяйка что-то всё хворала,
Чуток походит и лежит…
А я с мальчоночкой играла,
Учила в школе падежи.

Они взаправду не считали
Прислугой-нянькою меня!
Как дочь учили, баловали,
Как будто мы одна семья!

Прошло пять лет. Перед войною
Откуда-то пришлось идти.
Красивый парень сам собою
Помог мне сумку донести.

Я мало где когда бывала,
Всё больше дома, во дворе
И кто я есть не забывала –
Не до знакомств каких-то мне…

Когда увидел, заприметил?
По эту пору не пойму…
Но так-то ласков был, приветлив,
Пришёлся сразу по уму!

Хозяева про то прознали
Да пригласили в дом, на чай.
Порасспросили, разузнали
И разрешили – привечай!

Ещё сказали: как решите,
Сыграем свадьбу, как родной,
Но чтоб, как надо, не грешите…
Да, перед самой уж войной…

Но тут война. Прощанья. Слёзы
И уже гибнут и бомбят…
А нам твердили: так, угрозы…
Уж к свадьбе шили мне наряд…

Ушёл Алёша добровольцем…
Хотя б записка иль письмо…
Лежат в шкатулке наши кольца,
Хочу из двух отлить одно…

Беда всё ближе, всё слышнее.
Кто смог – уехали давно.
Мои в Ташкенте, там сытнее.
А мне как будто всё равно…

Как я уеду? А Алёша?
Как другой адрес написать?
Нет! Уезжать мне невозможно!
Мне оставалось только ждать…

Вот и жила в пустой квартире,
Портьеры наглухо закрыв.
Совсем одна в враждебном мире…
Как не случился нервный срыв?

Потом письмо из Ленинграда:
«Люблю и помню! Ты дождись!»
Его любовь - моя награда
За ожиданье длиной в жизнь…

Потом чужие сообщили,
Сосед по койке. Капитан,
Погиб от голода мой милый,
А не от страшных своих ран…

Из дома новость прилетела:
Отец хворает… ты б домой…
Но схоронили, не успела…
Хотя б слезинка – ни одной…

Брат ушёл в Тулу за мечтою:
Он стать механиком хотел…
Ох, и сердилась я, не скрою –
Что в Лучках, дома, мало дел?

Мать не держала, отпустила,
Всю свою боль запрятав, скрыв,
Лишь только в след перекрестила.
На всё про вся благословив!

Пешком ушёл. А мы остались.
Крутились белкой в колесе.
Здесь и рыдали и смеялись…
Вокруг так, впрочем, жили все!

И уж давно фашист проклятый
Раздавлен и горит в аду,
Всё слышу голос, как когда-то:
«Дождись меня!» И я всё жду…

Не перестану ждать вовеки,
Да и теперь уж ни к чему…
Что знать могла о человеке?
А вот всю жизнь его люблю!

Ох, что-то я разговорилась!
Есть любопытности предел?
Ну, что молчишь? Скажи на милость,
Иль, что, по дому нету дел?»

Ворчит она, но я-то знаю –
Гроза её всего на час!
И о другом переживаю:
Как не забыть мне сей рассказ?

Зачем тогда знать нужно было?
Ответить вряд ли бы взялась,
Но как же слушать я любила
Про то, как было здесь до нас!

И вот же чудо – не забыла!
Её давно в живых уж нет…
Не знаю даже где могила…
И только в памяти цел след…

Поразмело, поразметало
По свету всю мою родню…
Былинкой тонкою осталась
От всего рода на корню…

Всё чаще что-то вспоминаю
Деревню Лучки, домик, сад…
К чему бы это и не знаю,
Но в прошлом думы мои, взгляд…

Листаю прошлого страницы,
Событий множественный ряд…
Вдруг неожиданно приснится
Краюхи свежей аромат!

Настолько живо, ощутимо,
Словами вряд ли передашь!
Неужто всё вот так вот мимо?
И вновь хватаю карандаш.

Обетом будто обязалась
О них, что вспомню рассказать!
Пусть знаю мизер, кроху, малость,
Никто не сможет подсказать,

Но ведь попытка же не пытка?
Как вспомню, так и опишу!
Ночами времени с избытком…
Не тороплюсь, но поспешу…