Пустыня

  Фантастическая повесть

               
                Пустыня
               
                Часть I. 
                Стройотряд
  16 Мая 2144 года. Земля
                Пролог

   Весь день Фёдор был дома. Читал в Космонете статьи и смотрел фильмы. Потом, поглядев на часы, понял, что настало время связи – можно поговорить с Борисом. Медузкин отбыл месяц назад на планету, названную Пустыней. Ничего примечательного в ней не было, но как биолог Борис не мог обойти её стороной по одной простой причине – на ней была жизнь. Животные и растения. Они не слишком отличались от земных организмов, что ещё раз подтверждало теорию параллельного развития, доминирующую в современной науке. Эта теория предполагала, что весь животный и растительный мир, по крайней мере, в обозримой галактике, развивается по общим законам эволюции. С точки зрения логики это был нонсенс, но приходилось считаться с фактами, как-то объяснять – почему все животные и растения, включая разумных существ, так схожи не только внешне, но и идентичны по своему внутреннему строению. На этот факт Фёдор обращал внимание ещё на Радуге. Замечал он это и на других планетах. А местный зоопарк наглядно свидетельствовал о правдивости этой теории. Да и энциклопедия животного и растительного мира Вселенной с одной стороны, удивляла многообразием, но, в то же время, с другой стороны, совершенной идентичностью, форм.   
   На Пустыне Борис решил заниматься кактусами. Более высокие, чем на Земле, они переливались всеми цветами радуги с перламутровым оттенком. Его заинтересовали красители, которые придавали им такой необычный цвет. Животные тоже были интересны, но они мало чем отличались не только от тех, что были обнаружены на других планетах со схожими природными условиями, но даже от земных обитателей пустынь и полупустынь – похожие на варанов, черепах, и даже верблюдов.
   После шести–семи часов вечера Борис освобождался от работы и мог выходить на связь. Хотя межпланетной видеосвязью они пользовались редко – в основном звонили, или писали сообщения на почтовый ящик, но сегодня Фёдор решил поговорить по видеосвязи – что-то одиноко ему было. Последние два месяца он жил один. Родители уехали в деревню, в отпуск. Лучшего отдыха, чем в Подмосковье, они не признавали. А Фёдору надо было учиться, вот и пришлось остаться одному. Поначалу это нравилось, но потом стало как-то одиноко.
   Фёдор включил портал, нажал вызов. Удалённый компьютер ответил. Задержка сигнала, несмотря на космические расстояния, была минимальной. Технология использования гравитонов – последняя разработка учёных в области связи, максимально повышала скорость работы сети, делая её доступной на любом расстоянии.
   - Что нового? – поинтересовался Фёдор.
   - Работаю, - без особого энтузиазма отозвался Борис. – Но ничего нового пока не обнаружил. Красители самые обыкновенные, я с такими уже встречался. Не знаю, есть ли смысл задерживаться здесь надолго, но, всё же думаю пробыть до середины лета.
   - А у меня скоро практика. Для чего она - непонятно. Все её ненавидят – полтора месяца лета впустую. Но никуда не деться, придётся поработать.
   - Куда теперь отправляют?
   - Не знаю, завтра вывесят списки. Но, очевидно, опять придётся убирать мусор на свалке, оставшейся после строительства города на какой-нибудь невзрачной планете. Возможно на Ирене, или на Бекасе. Самое обидное то, что это совсем не по роду деятельности. Так, провождение времени, физическая зарядка. Нет чтобы работать на космодроме в обслуживающем персонале. Но нас даже близко к компьютерам корректировки не подпускают.
   - Рано вам ещё. Пока поработайте руками, придёт время, и головой работать будете. Но вот тебе интересное предложение: если хочешь, могу договориться, чтобы ты прошёл практику на Пустыне. Здесь интересно. На самой планете природа не особо, так, больше пески да барханы. Но у нас здесь оазис. Строится город, так что нужны добровольцы-стройотрядовцы.
   - А, какая разница куда лететь? Давай на Пустыню. Всё же строить лучше, чем работать дворником.
   - Но заметь, у нас тут не простая ситуация. Мы тут не одни, здесь есть соседи.
   - Кто такие? - не понял Фёдор.
   - Представители другой гуманоидной цивилизации. Мы с ними в контакт практически не вступаем. Но они тут обжились ещё до нашего прибытия, и с ними приходится считаться.
   - А в чём тогда проблема?
   - Да у нас тут что-то вроде пограничной зоны. Положение здесь военное. Но до столкновений пока не доходит. Так что тебе решать – стоит ли сюда лететь. Но все стройотрядовцы сопричислены здесь к военным. Оружия им, конечно, не дают, но вот форму космического десанта – это пожалуйста. Доставка сюда тоже происходит военными звездолётами, а я знаю – такие приключения тебе по душе.
   - Вот здорово, играть в войну – моё любимое дело, - улыбнулся Фёдор, оценивая шутку друга, но перспектива покрасоваться в форме звёздного десанта, звучала очень заманчиво.
   - Ну, вот и отлично. Заниматься твоей доставкой сюда будет военное ведомство, так что жди приглашение.
   Сеанс связи закончился, и Фёдор остался один на один со своими размышлениями. Как-то неприятно стало на душе. Дело что, идёт к очередному локальному конфликту? А может быть к Третьей Галактической? И Борис меня приглашает туда, где скоро будут стрелять? Да нет, Борис бы не стал рисковать его жизнью. Очевидно, не так всё страшно, как кажется. Что я, совсем ребёнок что ли, нет во мне мужского характера? Всё решено, лечу, и буду спокойно работать.

                Глава 1. Телеграмма
16 Мая 2144 года. Земля          

   Кошкин ужинал, но каждый раз вскакивал из-за стола и подбегал к компьютеру, заходил в почту и просматривал папку официальных документов – вызов должен был придти именно на этот раздел почты. Было около восьми часов вечера, но, в теории, документ мог быть отправлен в любое время, так что Фёдор не терял надежды получить его сегодня. Наконец, с ужином было кое-как покончено, и Фёдор в очередной раз подбежал к монитору и нажал несколько кнопок. Вот оно, долгожданное сообщение с официальным логотипом! Сердце Кошкина подпрыгнуло от радости, лицо залила красная краска. Дрожащими руками он открыл документ, текст его был небольшим, как это и бывает в официальных сообщениях, но очень важным:
   «Центральный институт Земли по исследованию космического пространства и Главный штаб вооружённых сил галактики предписывают вам 17 Мая 2144 года явиться в Центральный Галактический институт г. Москвы (3 корпус, 16 этаж, комната 16120) для ознакомления с условиями срочной командировки в, спиралевидную галактику № 127».

   В эту ночь Фёдор долго не мог уснуть, он всё прокручивал в голове разговор с Борисом, вспоминал текст телеграммы. В душе его было двоякое чувство. С одной стороны, всё это было похоже на некоторое приключение, к тому же с военной тематикой, а, надо признать, Кошкин с детства любил играть в войну. Сначала с друзьями, вооружённые деревянными автоматами, потом, когда подросли, стали пользоваться пневматическим, световым и импульсным оружием (естественно не боевым, а со специально ослабленной системой импульса). Порой играли просто, без всяких специальных условностей, но иногда собирали команды, надевали форму, и предавались забаве, действуя по всем правилам военного искусства. С другой стороны, у Фёдора было чувство смутной тревоги. Неопределённые высказывания Бориса, относительно положения дел на Пустыне, немного пугали. По крайней мере, не предвещали ничего хорошего.
   Тем не менее, Фёдору льстило, что им интересуется одно из крупнейших по значимости заведение всей галактики и земной цивилизации. Действительно, очень был приятным этот интерес. Фёдор – самый обычный человек, ничем не выдающийся, со средними способностями. Родители у него тоже самые обычные. Отец - перевозчик грузов на звездолёте. Мать работает в техническом бюро. И вдруг такое! Телеграмма, правда, больше походила на повестку, но на это Кошкин не обратил ни малейшего внимания – он был в восторге от проявления такого интереса к своей персоне. Он и не думал, что это будет не увеселительное путешествие, а борьба не на жизнь, а на смерть, приключение, полное опасности и риска. Об этом, впрочем, не догадывались ни те, кто посылал его туда, ни те, кто просили, чтобы его прислали. В XXII веке, когда человечество победило большинство болезней, когда на Земле исчезли все преступления, а человеческая жизнь стала несравненной ни с чем ценностью, никто не хотел и не имел права, хоть в малой степени рисковать даже одним  человеком.

                *                *                *   
17 Мая 2144 года. Земля             

         Утором Фёдор плотно позавтракал, собрался, и пошёл на стоянку, где обычно оставлял свой электромобиль.
   «Вот дела, - в сердцах подумал он, щёлкнув по указателю зарядки. – Хотел же вчера воткнуть его в сеть, да всё лень-матушка. Непонятно, почему не могут наладить серийное производство батарей с твёрдым электричеством? На Радуге его такие залежи, - вспомнил Фёдор долину, которую им пришлось однажды преодолевать вместе с Борисом. - А опытные образцы я уже видел. Только дороговаты они. Но придется, наверное, разориться – «Твёрдое электричество» обеспечит бесперебойное питание машины на десятилетия, и никаких проблем с подзарядкой», - продолжал размышлять Кошкин, и, понадеявшись на русский авось, что машина не встанет, не доехав до ближайшей заправки, поехал в Москву разыскивать Институт. Впрочем, это не составляло большого труда – бортовой компьютер исправно показывал направление движения. 
   «Хорошо хоть пробок нет, - подумал Фёдор, - иначе можно было встрять часа на полтора. Но опаздывать на такое мероприятие было бы верхом наглости».
    Найти нужный кабинет оказалось делом потруднее – здесь был лабиринт переходов и коридоров, похлеще чем на знаменитом острове Крите. Через полчаса Фёдор всё же отыскал нужную комнату и, постучавшись, вошёл. В комнате сидело несколько человек, в основном в военной форме.
   Некоторых, из сидящих здесь, Кошкин уже встречал – они иногда выступали в его институте с лекциями. Других он видел несколько раз по телевизору. Были тут и незнакомые ему люди.
   - Здравствуйте, - поздоровался Кошкин несколько растеряно – присутствие стольких знаменитостей его явно смущало.
   - Проходите пожалуйста, - обратился к Фёдору военный в форме генерала со множеством наград на кителе, – садитесь. Меня зовут Тройкин Виктор Алексеевич, я председатель комиссии, ответственной за отбор добровольцев в стройотряды. Скажите, вы уже проходили практику на дальних планетах?
   - Да. Несколько раз я бывал на планете-свалке, той, что на краю нашей галактики. Мы там мусорные контейнеры расщепляли аннигиляторами.
   - Очень хорошо, но та планета, на которую вы должны отправиться, находится гораздо дальше – десятки световых лет.
   - Вы, конечно, можете отказаться от прохождении практики так далеко от Земли, это ваше право, – поспешил добавить присутствующий здесь же доктор физико-математических наук Караваев, Фёдор знал его - он периодически читал лекции на их факультете.
    - Прежде всего, мы должны вам всё разъяснить – вновь заговорил генерал. – Ваш друг, учёный Медузов…
    - Медузкин, – поправил генерала Кошкин.
    - …Полгода назад отбыл с научной экспедицией на недавно открытую планету с условиями обитания приближёнными к земным. За большие песчаные барханы и каменистый ландшафт её назвали «Пустыней». Оказывается планета подходит не только нам, землянам, – одновременно на неё прибыли и наши собратья по разуму. Так как Пустыня не лежит ни в нашей, ни в их галактике, то права на неё оказались равными. Планета была поделена на две части по меридиану… Но это так, к слову, – добавил после некоторых раздумий Тройкин. – Мы посылаем на Пустыню ещё два корабля с желающими обустроить планету под жилую. Ваш друг просил, чтобы вам предоставили возможность пройти на ней практику.
   - Борис мне уже сообщил, что там происходит. Похоже ситуация не из весёлых. Вы можете рассказать об этом подробно?
   Генерал переглянулся с полковником и нахмурился.
   - А что ещё вам было сказано?
   - Да, впрочем, больше ничего, - поспешно сказал Кошкин, жалея, что подводит своего друга, который, может быть, посвятил его в то, что посторонним знать не полагалось.
   - Ситуация там действительно непростая, но больше ничего прояснять не буду. Скажу только одно - панику сеять не надо, всё под контролем. Там наша военная база, боевые звездолёты. Если что-то произойдёт, за вас будет кому заступиться. Кроме того, в случае каких-либо осложнений все гражданские подлежат немедленной эвакуации. Но право выбора, лететь или не лететь, остаётся за вами. 
    - Я согласен, - с живостью ответил Фёдор. Ему совсем не хотелось показаться трусом перед этими людьми. И быстро нашёл оправдание своему решению: – Всё равно надо практику проходить. И может быть Пустыня, это лучшее место для отработки. Подозреваю, что наш класс опять пошлют на уборку территории, где из-за пересечённой местности применять уборочные машины нецелесообразно, или на демонтаж платформы в космосе. Ну, а осваивать новую планету – это же совсем другое дело.
   - Ну и отлично, – подвёл черту в их разговоре генерал. – Звездолёты, как я уже сказал, у нас будут военные, дисциплина тоже. Пока эта планета находится в полномочии галактических вооружённых сил Земли. Сами понимаете - всё же рядом другая цивилизация. Кстати, они очень похожи внешне на людей, жаль только, что не очень дружелюбно к нам настроены.
   - Вот вам некоторые инструкции, - добавил полный человек в штатском, как Фёдор предположил, сотрудник СГБ, протягивая Кошкину несколько листков. - Здесь необходимые требования техники безопасности и правила поведения разведчика дальних планет. В данном случае их придётся уяснить каждому отправляющемуся на Пустыню. Сейчас зайдёте на склад, возьмёте форму, там же получите все необходимые документы и будете вписаны в отряд. Старт звездолёта завтра. Сбор на центральном космодроме номер 151 военной базы. Всё, можете идти.
    Попрощавшись, Кошкин вышел из кабинета. Несколько минут он постоял, разглядывая прекрасные сооружения района – вид с шестнадцатого этажа был прекрасен. Везде виднелись небоскрёбы, правда, с ограниченной высотой – не более пятидесяти этажей, чтобы не захламлять город.
   Наконец, Фёдор пошёл, а, скорее, побежал на склад за военной формой, и с восхищением получил полный комплект одежды военных десантников – комбинезон, с множеством нашивок, высокие ботинки и гермошлем. Там же, он получил пропуск, выдаваемый только в особых ситуациях, для прохода на спецобъекты, иногда по нему можно было получить допуск к информации высокой степени секретности, но Фёдору это явно не светило,  и документы, подтверждающие зачисление в стройотряд.
   «Ну, теперь я точно как спецназовец, - жаль оружия не дали, - с радостью думал Кошкин». Хотя, конечно, прекрасно понимал, что никакой он не десантник, всё это опять игра, только по более взрослым и серьёзным правилам.

                *                *                *
17 Мая 2144 года. Земля

        Приехав домой, Фёдор первым делом принялся осматривать форму. Здорово. Такой у него не было, и достать её было негде. Конечно, в магазине продавалась спецодежда, но она и была всего лишь спецодеждой, очень отдалённо напоминавшей форму десанта – продавать гражданским настоящий комплект обмундирования, да ещё с нашивками спецподразделений, было запрещено Галактическим законом. Поэтому, Фёдор и его друзья покупали внешне что-то похожее, самочинно перешивали, придумывали свои нашивки несуществующих подразделений, использовали мотоциклетные шлемы вместо гермошлемов скафандров. Иногда просили купить им и настоящую форму у тех военных, у которых было право её покупки, не только десанта, конечно, но и других родов войск, просто форма спецподразделений по общему признанию считалась самой крутой, и поэтому вожделенной. Но никто им так и не купил настоящей формы – это грозило неприятностями с милицией. Да надо сказать, и стоила она не дешёво, это ведь была не просто тряпка, а сложнейший скафандр, с многократной системой защиты, возможностью пребывания в космосе (при навешивании дополнительной системы жизнеобеспечения), устойчивый ко всякого рода агрессивным средам, снабжённый бронёй, выдерживающей попадание пули, выпущенной из мелкокалиберного оружия. В продаваемых свободно версиях, ничего подобного, конечно же, не было. Это были по большому счёту муляжи, предназначенные для игр, или же для тех, кто хотел выглядеть в стиле «милитари». Настоящие форменные ботинки тоже, были далеко не те, что продавались в обычных обувных магазинах. Это была спецобувь с магнитными вставками, позволяющая передвигаться по стальным поверхностям при отсутствии гравитации. Но, если в них не было надобности, магниты, конечно же, отключались. А присвоить себе шлем – это вообще была мечта Фёдора. Конечно же, во время полётов в открытом космосе и на других планетах, где необходимо было выходить в безвоздушную среду, он многократно пользовался такими шлемами. Но то были гражданские, совсем другие. А эта модель военного образца, стоящая на вооружении у спецподразделений, отличалась от них так же, как детская панамка отличается от шлема рыцаря.
   Фёдор примерил форму. Она была точно в пору, что и неудивительно, так как размеры её давались усреднёно, по классификации A,B,C,D, а дальше, и комбинезон и обувь точно подгонялись под нужную конфигурацию самим владельцем. Единственное, что волновало Кошкина, не придётся ли всё это сокровище отдавать обратно после возвращения с Пустыни? И Фёдор, вздохнув, снял с себя предмет своего вожделения.
   Он подошёл к компьютеру, включил его, проверил почту. Писем не было. Этого вполне следовало ожидать – Май - пора тяжёлая для всех, особенно для студентов. Все в полной суете, готовятся к экзаменам, летним проектам, наконец, просто хорошо проводят время где-то на природе. Но Фёдору почему-то стало грустно. В этот момент ему хотелось с кем-нибудь пообщаться, поговорить. Может быть для того, чтобы похвалиться формой, а может быть, просто потому, что на душе у него было тяжело. К тому же, он ничего не сказал своим родным. Как они отнесутся к его командировке? Но ведь надо же ему где-то проходить практику. Да и не знают они, скорее всего, ни о каких сложностях, возникших в том секторе галактики.
   Остаток дня Фёдор провел, сочиняя очередную повесть - с недавнего времени он увлёкся писательством. Кошкин даже посылал пару раз свои произведения в редакцию, где их проверяли литературные критики. Особого восторга его творчество у них не вызвало, и это повергло Фёдора в уныние, более того, вызвало в нём возмущение. Он решил больше никогда не связываться ни с какими критиками и просто вывесил свои произведения в Космонете – пусть люди читают, их признание гораздо выше, чем похвала от всех критиков мира.

                Глава 2. Отлёт.
18 Мая 2144 года. Земля            

  На небосклоне разгоралась заря. Небо было кристально чистым, а воздух удивительно свежим. Дома утопали в зелени. Со своего восьмого этажа Фёдор окидывал взглядом эту красоту, с грустью думая, что расстанется с ней на несколько недель. Теперь предстоит довольствоваться пейзажем пустынной местности ещё не обжитой планеты. Хотя, Борис и обещал, что он будет работать там, где оазис. Через час сбор на космодроме, а потом неделя полёта.
   Пора было выходить из дома. Кошкин допил последние глотки утреннего чая, и ещё раз, как следует, проверил содержимое чемоданов. При выходе из подъезда он встретил школьных друзей, и они, как того и следовало ожидать, чуть не лопнули от зависти, увидев Фёдора при полной форме звёздного десантника.
   - Ты что, в армию записался? – спросил Тимофей, придирчиво осматривая его новый наряд.
   - Да вот, как видишь.
   - Да хорош врать, - не поверил ему Иван, - небось, опять на сборы едешь, в войну играть?
   - А где я, по-твоему, взял форму? Она что теперь в свободной продаже? – решил помучить своих друзей Кошкин – пусть немного изведутся от зависти, им полезно.
   - Что это настоящая форма десанта? – не поверил Тимофей. – Думаешь, она так выглядит?
   - А ты её хоть раз видел не на картинках, а лично?
   - Видел, - не унимался юноша, - у меня брат в спецподразделении служил, правда, в другом роде войск, пограничником он был, у них там чуть другая форма, и нашивки другие.
   - Так вот, - продолжил Фёдор, - это костюм звёздного десанта. Последняя разработка, между прочим. Надеюсь, на эту вещь ты не скажешь, что это подделка, - и Кошкин достал из походной сумки шлем.
   Иван прикусил губу. Тимофей, дрожащими руками потянулся к этому чуду техники, взял его, повертел и, вздохнув, отдал Фёдору.
   - А как тебе удалось достать эту форму-то? – начал допытываться Тимофей.
   - Ладно, скажу, - смилостивился Фёдор. – Ни в какой спецназ я, конечно, не зачислен, просто буду проходить практику там, где от гражданских требуют военной дисциплины. Соответственно, на время, мы приравниваемся к тому подразделению, к которому на данный момент относимся. В моём случае это спецбатальон звёздного десанта. Вот туда меня условно и зачислили.
   - Здорово, - сжал губы Тимофей. – Ты на практику что ли летишь?
   - Да.
   - Да куда же ты летишь-то, что вас там зачисляют в спецподразделения?
   - Военная тайна.
   - Хватит говорить ерунду. Ну, рассказывай.
   - На Пустыню.
   - А там что, военное положение?
   - Там есть свои сложности. Большего от меня не жди. Если интересно, посмотри новости в Космонете. Если там нет официальной информации, то почему я должен вам говорить больше, чем разрешено.
   - Ладно. А нам туда можно на практику?
   - Я попал, можно так сказать, по блату, - ещё больше раззадорил друзей Фёдор. – Разнарядка уже давно закончена. Ну, мне пора – два часа до отлёта.
   И Фёдор, пожав руки приятелям, гордо задрав голову, пошёл дальше, провожаемый полными самой великой зависти взглядами Тимофея и Ивана.

                *                *                *
18 Мая 2144 года. Земля

   На стартовой площадке, среди самых разнообразных по форме и назначению космических кораблей, стояли два новейших, потрясающих своей мощью, суперзвездолёта – таких во всём Галактическом Союзе найдётся не больше сотни. Даже эта, одна из крупнейших баз Земли располагала всего двумя образцами.
   Стройотрядовцы толпились, разглядывая звёздные посудины, которые они видели уже тысячи раз, но только по телевизору, в Космонете и на плакатах. Стройотрядовцев было немного – не более сотни. В основном это были люди молодого и среднего возраста, все с чемоданами и рюкзаками, кое-кто с гитарами за спиной. Была объявлена посадка. Кошкину отвели не особо большую, но очень уютную каюту. В соседних с ним помещениях располагалось несколько учёных и инженеров. С некоторыми из них Кошкин уже успел познакомиться. В этом отделении звездолёта практически не было его ровесников.
    Дни тянулись медленно. Большинство времени Фёдор проводил в спортзале, закрепляя технику карате. На Земле для этого частенько недоставало времени. Практиковать боевое искусство без перерыва не получалось, и обучение шло ни шатко, ни валко. Кошкин не мог смириться с подобным положением вещей.
   С детства он, как и почти все его товарищи, мечтал стать знаменитым. Некоторым это в какой-то мере удалось. Конечно, не галактическими знаменитостями, а городскими или районными. Кошкин не имел особых талантов в искусстве литературном или изобразительном. С музыкой дела тоже обстояли у него не важно. Но с детства в Феде были заложены неплохие физические данные. Он был прирождённым спортсменом, и с самого раннего возраста увлекался хоккеем и футболом, гонками и теннисом. В шестнадцать лет ему попался носитель с рекламным фильмом о боевых искусствах. Он произвёл на Кошкина самое глубокое впечатление. В его городе было много секций, там преподавались различные стили, включая и древние, и самые современные, и совершенно экзотические - выбирать было из чего. Не в силах выбрать что-то одно, Фёдор записался сразу в три секции. Горя желанием тренироваться беспрерывно, Федя не рассчитал своих возможностей. Первая же тренировка дала о себе знать. Через неделю он был уже измождён настолько, что утром насилу поднимался с постели. Занятия пришлось прервать почти на месяц из-за растяжения связок при неудачном ударе ногой. В это время, близкий друг Кошкина Стёпа Калашников, раздобыл где-то в архивах Космонета несколько старых фильмов с великими мастерами прошлого. Посмотрев чудом сохранившиеся художественные и документальные фильмы, которые подчас казались наивными, но оттого не менее интересными, Фёдор проникся особой симпатией к мастерству великого бойца и актёра прошлого Брюса Ли. Надо сказать, что и после стольких лет прошедших со дня выхода этих фильмов на экраны, и последующего мелькания на них многих выдающихся мастеров, существовало ещё немало фанатов, которые были навсегда покорёны его искусством. Соответственно и школы, следующие заветам «Великого Брюса», существовали почти в каждом крупном городе, а порой и по нескольку на одной улице сразу. Выздоровев, Фёдор уже не раздумывал, какой стиль ему изучать, воспринимая по своей юношеской наивности всю игру на экране за чистую монету. Однако, к его великому огорчению, то, что он видел в фильмах, ему повторить никак не удавалось. Скопировав основные стойки, движения, манеру поведения, и, даже, некоторые специфические ужимки своего любимца, он понял, что в данный момент выглядит гораздо глупее тех двойников, которые после смерти Ли пытались его пародировать. Те хотя бы деньги делали на его имени, а что выгадывает Кошкин от слепого подражания? Брюсом он не станет, а вот одним из многих клонов, на которых без смеха и смотреть-то невозможно – это запросто. И Фёдор решил бросить это глупое подражательство, к которому склонны, наверное, все молодые, да, возможно, и не только молодые люди, стараясь походить на своих кумиров. Таким образом, он пытался взять всё лучшее из техники, но не из поведения прославленного мастера, и адаптировать его искусство в той мере, в какой ему позволит его, Фёдора, талант.
   Не сказать, что во время полёта Фёдор оставил все остальные занятия, и проводил часы только в спортзале. Здесь он имел возможность заниматься и чтением и писательством. Конечно, его рассказы были ещё по юношески просты и наивны, в них действительно не было той изворотливости стиля мастеров этого жанра, но Фёдор писал от души, искренно, и поэтому его рассказы светились какой-то непередаваемой радостью. Они нравились тем немногим друзьям, которым Фёдор позволял их читать, и это вдохновляло его на дальнейшие писательские подвиги.
   Кошкин был до предела романтической натурой. По степени романтизма, если бы такая шкала существовала, то он бы тянул на пятнадцать, а, может быть, и на все двадцать пять, из десяти возможных баллов. В детстве он до последнего верил в Деда Мороза, когда все его друзья давно уже не верили ни во что.  Они в открытую смеялись над Фёдором, продолжавшему убеждать одноклассников, в его реальном существовании. А причиной такой веры, помимо романтической натуры юноши, были фокусы родителей Кошкина, которые на новый год обычно инсценировали какое-нибудь «чудо», и приписывали его Деду Морозу. Так вот и выходило, что Фёдор по романтизму своей души, делал множество, по мнению его сверстников, странных дел. Например, он проводил часы в поисках Машины Времени, пытаясь найти её в заброшенных подвалах, будучи уверен, что вот, ещё немного, и он точно отыщет её, и тогда с ним случатся такие приключения, о которых можно только мечтать. Он тогда ещё не знал, что события, которые скоро должны были произойти с ним в реальной жизни, будут гораздо интереснее и романтичнее, чем он мог себе вообразить даже в самой пылкой фантазии.
    Конечно, Фёдор пробовал себя не только в прозе, но и в поэзии. Стихи давались ему легко, но они, опять же, были по-юношески наивны. Фёдор не знал, что пройдёт ещё несколько лет, и его имя будут знать во многих уголках галактики, а стихи и рассказы будут изданы большими тиражами. Но это ещё всё впереди, а пока Фёдя, склоняясь над тетрадью, или над клавиатурой компьютера, творил свои ещё наивные, но очень искренние произведения.

                Глава 3. Атака
22 Мая 2144 года. Дальние окраины галактики.
       Система Жёлтого Солнца

       Звездолёт подлетал к планетной системе Жёлтого солнца. К утру следующего дня, разумеется, по корабельным часам, они должны были достичь цели. Экипаж звездолёта суетился, готовясь к посадке. Пассажиры, в подавляющем большинстве, проводили время у иллюминаторов. Кошкин проводил последние часы полёта в гигантской рубке управления. Находиться в Центре Управления военного звездолёта было конечно нельзя, но Кошкину иногда делали поблажку, благо капитан был немного знаком с отцом Фёдора.
   Чувствовалось некоторое волнение от встречи с пока неизвестным им миром, который, может быть, был прекрасен, а может быть, таил в себе смертельную опасность, что впрочем, к великому сожалению, часто совпадало.
    По корабельным часам была ночь. Все, кроме дежурных, крепко спали. Все, кроме дежурных и Кошкина. В такие минуты он долго не мог заснуть. Мечталось о далёких мирах, межзвёздных трассах, загадочных планетах. Он мечтал, что когда вырастет, станет разведчиком звёздных глубин, куда ещё не проник человек. Сказочные планеты, сказочные россыпи звёзд и галактик, красоты вселенной, которые человек даже не в силах себе представить - вот что влекло его воображение. От избытка чувств Фёдор не мог сидеть в своей каюте. Он пошёл через длинные коридоры, оранжереи, игровые комнаты. Бродил он просто так, без всякой цели. Везде царил полумрак. Было тихо. Звёзды, как драгоценные камни, сверкали в чёрном пространстве. Вдали виднелась жёлтая звёздочка, светившая чуть ярче остальных.
   «Вокруг этой звезды вращаются планеты, - думал Кошкин. - На одной из них мой друг ждёт меня. Он знает, что я уже рядом».
   Как приятна встреча с друзьями после нескольких месяцев разлуки. Находится множество тем для разговоров, расспросов. Медузкин конечно будет много спрашивать о Земле – разлука с домом, всё же, переживается тяжеловато. Ноги принесли Фёдора в Центр Управления. Это, вероятно, было самое прекрасное место на звездолёте. Каждый раз, когда Кошкин оказывался здесь, он поражался той технической красоте, законченности и совершенству, этому поистине чуду техники. Тихое пение и перемигивание в полумраке сотен шкал, указателей приборов и датчиков, производили чарующее впечатление.
   К Кошкину подошёл дежурный - бортинженер майор Коробков. Поскольку звездолёт был военный, то, соответственно, все члены команды, кроме научно-технической специализации и профессии, необходимой для обеспечения полёта, состояли на службе и, имели воинские звания. Его сын Василий Коробков был на Пустыне командиром стройотряда, в который зачислили Фёдора.
    - Не спится? – улыбнувшись, спросил он.
    - Решил прогуляться перед сном. Красиво у вас здесь. В дневные часы этой красоты как-то не замечаешь.
    - Со временем ко всему привыкаешь. Я уже давно не замечаю всего этого. Для меня это просто работа, – с грустью заметил Коробков. - Когда-то и я всем этим восхищался, но это было лет двадцать назад.
    - Работа работе рознь, к этому я, наверное, никогда не смогу привыкнуть.
    - Может быть, ты прав – согласился с Фёдором Коробков.

  По рубке пронёсся звук сирен, замигали красные сигнальные лампы. Кошкин и Коробков уставились в иллюминаторы.
    - Что случилось? – спросил Кошкин, глядя, как в рубку вбежал капитан, штурман и несколько человек команды.
    - К нам приближается неопознанный объект, - ответил Коробков, посматривая на датчики радаров – его регистрируют приборы.
   - Ясно, - ответил капитан, - встретим достойно.
   - Похоже, это не наши, - пристально вглядываясь в оптический прибор, многократно увеличивающий объект, произнёс полковник Воронков, - надо послать запрос.
   - Усилить защитное поле? - спросил майор Свиридов капитана. – Если подойдут на критическое расстояние, будем атаковать.
    - Да уж, - согласился капитан Смолин, - к стыковке готовиться мы точно не будем. – Сначала, конечно, надо разобраться – что за вещица прямо по курсу? Явно, что это не кто-то из наших. Думаю, что это соседи по Пустыне.
   - Внимание! - объявил он по селектору. - Внимание всей команде и пассажирам! Боевая тревога! Команде занять свои места, пассажирам находиться в анатомических креслах, пристегнуть все ремни, одеть средства индивидуальной защиты. Возможно нападение!
   Скорость корабля снизилась до предела. Чужой звездолёт уже был виден невооружённым глазом. В свете своих прожекторов, он казался яркой точкой. Корабль медленно увеличивался в размерах. Видно было, что он погасил скорость, однако продолжал приближаться, не отвечая на запросы, и не подавая никаких других сигналов. До него теперь оставалось несколько километров. Теперь звездолёт можно было разглядеть во всех деталях. Он был не особенно велик, и по форме больше походил на космический разведчик, чем на полноценный межзвёздный корабль, предназначенный для дальнего космоса. Капитан был взволнован – зловещее молчание неопознанного объекта не предвещало ничего хорошего. Дальномеры показали, что расстояние сократилось до одного километра. Скорость упала практически до нуля. Нервы у всех были напряжены дальше некуда.
   И тут случилось неожиданное. Чужой звездолёт резко рванул на сближение, из его диска над кабиной вырвался яркий луч света. Через секунду все поняли - по ним выстрелили из лазерного оружия. Удар пришёлся точно в один из иллюминаторов кабины, но сработали защитные экраны, и луч разбился о невидимую преграду. Два луча, мгновенно вырвавшиеся из мощных пушек военного звездолёта землян, в клочья разнесли крылья и половину хвостового оперения нападавшего корабля – электроника сама определила степень угрожавшей людям опасности и дала команду на уничтожения чужака. Искалеченный звездолёт с необыкновенной скоростью скрылся из вида.
    Люди стояли в шоке, глядя на происходящее. Вся сцена боя заняла секунды, но осталась надолго в памяти каждого из присутствующих. Земляне молча наблюдали, как обломки медленно разлетаются в пространстве.
   Первым прервал молчание капитан.
  - Немедленно свяжитесь с Землёй и Пустыней, подготовьте срочный доклад обо всём произошедшем, не исключена провокация, – отдавал он чёткие краткие приказания.
    В дверях появился второй помощник капитана Бубенцов.
   - В конце концов, это переходит всякие границы, - возмущённо сказал он.
   - Да, теперь открытое нападение, – тихо произнёс Коробков – это значит, что дело идёт к войне.
  Все оглянулись на него, но никто не произнёс ни слова.

                Глава 4. Встреча
23 Мая. Дальние окраины галактики. Пустыня   

    Корабль начал торможение на орбите, готовясь к посадке. Все находились в своих каютах, пристёгнутые ремнями безопасности к креслам, и разглядывали планету в иллюминаторы. Пустыня была размером с Землю, климат, от умеренного до жаркого. Лишь на полюсах виднелись небольшие шапки снега. Жёлто-коричневый цвет песка пустынь навевал уныние. Кое-где виднелись пересыхающие моря, и разрушенные суховеями, когда-то высокие, горы. Вполне возможно, что давным-давно Пустыня не отличалась от Земли, и была цветущим садом. Может быть, на ней даже жили разумные существа, которые теперь вымерли или переселились на другую, более подходящую  для жизни планету. Теперь задача землян – возродить Пустыню, а если это не получится, то использовать её как полигон для научных исследований, или размещения ещё одной военной базы, для охраны дальних границ…
    Звездолёт медленно спускался, то и дело зависая на тормозных двигателях. Наконец он коснулся бетонной поверхности космодрома. Кошкин первым бросился к трапу. Их встречало всё население научного городка. Невдалеке Фёдор заметил Медузкина. Друзья крепко пожали друг другу руки.
   - Что ж, пойдём, ознакомлю тебя с нашим житьём, – предложил Борис, когда они шли с космодрома в городок – В общем, живём мы тут скромно, но со вкусом. Как там дела на Земле?
  - Всё по старому – ты же и так всё прекрасно знаешь.
  - А что ещё за приключение у вас было в полёте? – озадаченно произнёс Медузкин.
  - Нападение. Нас атаковал какой-то звездолёт. К счастью, защита нашего корабля сработала блестяще.
  - Это значит, что они перешли уже к открытым действиям, – Медузкина явно встревожило это сообщение.
  - Что ты хочешь сказать?
  - Хочу сказать, что в последнее время обстановка резко ухудшилась. Наши соседи не проявляли к нам особо дружеских чувств, но прямых провокаций ещё не было.
  Разговаривая, они подошли к небольшой столовой.
 - Наш местный ресторан, – кивнул Медузкин в сторону здания. – Приглашаю тебя на чашку кофе.
- С удовольствием, с утра ничего не ел.
  Друзья выбрали дальний столик и уселись поглощать аппетитный завтрак. Кошкин решил прервать несколько затянувшееся молчание.
   - Неплохо идёт у вас работка. По-моему этот городок просто чудесен, а это только начало.
  - Многие не верят в будущее Пустыни. К тому же, раздел планеты нам не на руку.
  - Временные трудности, – Кошкину хотелось верить в лучшее.
  - Да нет, тут видимо дело посерьёзней, – Медузкин решил выложить всё начистоту. – Ты просто не в курсе, какие здесь последнее время творятся дела. Сначала мы начали замечать повреждение спутников связи. Долгое время на это не обращали внимания, списывая всё на метеоритные дожди. Конечно, могли быть виноваты и метеориты. Но странное дело – повреждались лишь антенны дальней связи.
   - Это пока ещё ничего не значит, – нерешительно попробовал вставить слово Фёдор.
   - Разумеется. Но дальше, больше. У нас стало исчезать оборудование. Несколько раз были повреждены линии связи, и слишком уж участились случаи нарушения территориального пространства. А, попросту говоря, они хозяйничают у нас, как им вздумается. Дело дошло до того, что позавчера угнали тяжёлый танк.
   - Как! Из-под носа увели боевую машину?! – не поверил своим ушам Фёдор. – Но ведь ангары тщательно охраняются, и проникнуть туда практически невозможно.
   - Для нас это тоже загадка. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. А утром был осмотр техники - 75-го как небывало. И заметь – никаких следов, хотя поиски идут полным ходом.
   - Да, всё это очень странно, – согласился Кошкин, допивая остывший кофе, и доедая последний кусок булки.
   - А случай с вами, это если и не открытое объявление войны, то что-то очень близкое. Вспомни, как начиналась 2-я Галактическая. Обстановка с каждым днём всё больше накаляется. По-видимому, мы отсчитываем последние дни, если не часы мирной жизни, – мрачно подвёл черту Медузкин.
  За столом вновь воцарилось молчание. Последняя война отгремела почти тридцать лет назад. Тогда земляне потеряли около миллиарда человек. Память об этой бойне была ещё слишком свежа. Защита дальних границ? Да все эти границы не стоили и капли человеческой крови. Если бы дело было только в территории, земляне никогда бы не стали ввязываться в межгалактический скандал, но под угрозой уничтожения оказались дальние колонии, десятки других планет населённых разумной жизнью. Отказать им в помощи Земля не имела права, и разразилась самая ужасная в истории человечества война. И теперь это могло повториться снова – миллионы жертв, разрушенные города, радиоактивные облака, разлетающиеся в космосе осколки планет. К счастью, всё это происходило за десятки световых лет от нашей галактики, и война не коснулась земной красоты. О ней напоминали лишь репортажи с места боёв, да приходившие похоронки. И теперь всё это могло вновь стать реальностью.
   - Может быть, ты просветишь меня, Борис, что здесь происходит? Кто такие эти наши соседи? Что о них вообще известно? – нарушил несколько затянувшееся молчание Фёдор, в то время, как Медузкин смотрел в свою тарелку с картошкой.
   Биолог оторвался от еды и посмотрел на него долгим взглядом.
   - Секрета в этом нет никакого. Что-то ты уже знаешь, рассказать остальное не займёт много времени. Некая цивилизация, которая находится за пять световых лет отсюда, расположила на Пустыне свои военные базы. Но, поскольку Пустыня находится в зоне нашего контролируемого пространства, вблизи наших границ, то мы тоже предъявили права на планету. Официальные власти Терров, как мы называем представителей этой цивилизации, долго хранили молчание, очевидно, тянули время, совещались. Потом нам был предъявлен ультиматум, что мы должны в течение месяца свернуть здесь все исследования, строительство и покинуть планету. Мы отказались. Но, в общем, как мы и предполагали, на конфликт с Галактическим Союзом они не пошли, но и сами покинуть Пустыню отказались. Тогда от них последовало предложение разделить планету по меридиану. Мы согласились. Но, очевидно, до конца такое положение вещей их не устроило, и теперь наши соседи готовят вооружённый конфликт. Почему-то Пустыня оказалась очень важна для них. Ради неё они готовы даже на Галактическую войну.
   - А мы? – спросил Кошкин. – Почему мы так держимся за эту глубинку? Может быть, отдать её им и на этом всё? Конфликт будет исчерпан?
   - Не всё так просто. Если мы уйдём отсюда, то откроем врагам путь к нашим колониям, оставим пустыми границы. История повторяется. Из-за этого началась 1-я и 2-я Галактическая, из-за этого может начаться и 3-я. Да и, боюсь, они не остановятся на достигнутом. Вслед за одним ультиматумом последует другой. А Вселенский Союз Независимых Цивилизаций – ВСНЦ не упустит возможности использовать эту ситуацию в своих целях. Мы сможем только отсрочить войну, но не избежать её.
   - А они действительно похожи на людей?
   - Полная идентичность. Впрочем, как и у других представителей гуманоидных цивилизаций.
   - А что ещё о них известно?
   - Собственно говоря, ничего. Никто не был на их планете. Никого из Землян они и на два световых года не подпускают к Бете, или, по-другому, к Бете Терре, так называется их планета. Вокруг планеты заставы, не пропускающие наши звездолёты. Переговоры приходится вести чаще всего дистанционно, что неудобно, потому что они используют для передачи сигналов фотоны, а мы гравитоны. Но несколько раз были и личные встречи на нейтральной территории, здесь, на Пустыне.
   - Понятно, - подвёл итог разговору Фёдор, получив исчерпывающие на данный момент сведения. Навряд ли Борис знал больше, чем он сказал Фёдору. Да и мало кто из землян вообще, смог бы добавить что-либо  к этому рассказу, работай он хоть в СГБ.

                *                *                *

   - О чём задумались? – громко спросил кто-то.
   Кошкин и Медузкин невольно вздрогнули от неожиданности. Перед ними стоял высокий широкоплечий мужчина в строительной спецовке. Медузкин улыбнулся и пожал ему руку.
   - Разрешите вас познакомить, это Фёдор, мой старый друг и вновь прибывший стройотрядовец, – представил Кошкина Медузкин. – А это, товарищ Ветров Иван Кузьмич, из строительной бригады.
   Ветров и Кошкин пожали друг другу руки.
  - О чём у вас здесь шёл разговор? Что-то вы не весёлые. Поругались, или какие-нибудь неприятные темы для обсуждения?
   - Да уж, не из приятных, – согласился Фёдор. – Только что я узнал - у вас тут не всё идёт гладко.
   - Не всё гладко?! - поднял брови Иван. – Правильнее сказать, что намного хуже, чем мы предполагаем. Только что я узнал, что совершено нападение на склад плутония, и мы его с трудом отбили, потеряв десяток роботов. А час назад было уничтожено три спутника связи и автоматический транспортный корабль, находившийся на орбите. В сущности, можно считать войну начавшейся.
   У Кошкина перехватило дыхание. Он всё ещё не мог во всё это поверить. Многие годы на Земле царили мир и спокойствие. И вдруг реальная угроза, пришедшая ни с того ни с сего, от какой-то далёкой, никому неведомой цивилизации.
  - Пойдёмте лучше за город, прогуляемся, быть может, скоро это будет сделать невозможно. Да и сейчас не очень-то безопасно, так что советую соблюдать осторожность.
  Ветров вытащил из кармана лазерный пистолет и, проверив заряд, положил обратно. Все трое вышли из столовой и медленным шагом побрели через город, мимо недостроенных небоскрёбов и оранжерей, стадионов и дорог. Город  был не особенно велик, и вскоре они вышли за его окраины. Потянулись песчаные барханы, сменяясь твёрдой, как камень, почвой, усеянной обломками скал. Вскоре друзья вышли к огромному озеру. Они шли вдоль берега, похожего на искусственную плотину. Шли молча, вглядываясь в туманную даль озера, словно надеясь увидеть вдалеке знакомые очертания корабля, или, хотя бы, рыбацкой лодки. Всем сразу захотелось на Землю, где можно спокойно и счастливо жить в своём родном городе или деревне, любоваться земными лесами, полями, реками, озёрами, где можно не бояться получить удар в спину от своих же соседей по планете, которые уверяют в дружбе, а готовятся к войне. Но, такова природа человека – он не может долго засиживаться дома, даже если ему там очень хорошо, его тянет к неизведанному, к приключениям, он хочет увидеть просторы вселенной и насладиться её божественной красотой, россыпями миллиардов звёзд и галактик.
   - На этой планете есть свои достопримечательности, – заговорил Кошкин. – Озеро на фоне пустыни – в этом что-то есть. Жаль, что я не захватил фотоаппарат.
  - Кстати, в этом озере происходят редкие природные явления, – улыбнулся Борис. – Происходят они не так часто – примерно раз в несколько дней, а, иногда, и недель, и свидетелями их были всего несколько человек. Вот если бы ты его заснял, это был бы поистине уникальный снимок. Хоть на конкурс посылай.
   - А что это за явления?
   - Да, в общем-то, довольно уникальное явление, – вмешался в разговор Ветров. – Время от времени из озера вылетают мощные многометровые струи воды, похожие на фонтан. А с чем это связанно, пока неизвестно. Да никто и не исследовал озера всерьёз, пока не до того было. Скорее всего, это связанно с какими-нибудь пустотами под дном, которые постепенно заполняются газами, и когда давление возрастает до критического, они с огромной силой выбрасывают наружу фонтаны воды.
   - Интересно, какая у него глубина? – пробормотал Кошкин, вглядываясь в мутную воду. – День сегодня жарковатый.
   - Купаться не советую. Забыл что ли – ОСВОД предупреждает: «Купание в неизвестных местах опасно», или ещё лучше: «Не зная броду, не лезь в воду», - заметил Медузкин. – Что, тебе бассейна в городе мало?
   - Глубина у берега метров пятнадцать будет. Ребята уже успели измерить. А дальше – глубже. Вероятно в некоторых местах глубина больше километра. – Ветров был лучше знаком с окрестностями.
    - Вот это да! – восхитился Кошкин. – А с виду озеро не такое уж и большое.
    - Раньше было больше, – сказал Иван, разглядывая окрестность в бинокль, – сезона дождей давненько не было, пересыхает. Хотя, конечно, километр глубины попробуй высуши, это озеро сопоставимо если не по размеру то по глубине с нашим Байкалом.
    Невдалеке Медузкин увидел с десяток молодых деревьев, росших на небольшом возвышении так, что даже в дни дождей и наводнений они были недосягаемы для стихии.
    - Неплохое место установить палатку и пожить на бережку денёк другой, всё не так жарко, – мечтательно произнёс Борис.
    - Интересно, тут рыба водится? – задал глупый вопрос Кошкин.
    - Ага, осетры и лососи.
     Друзья захохотали.
     - А всё-таки, на будущее, не плохо было бы хоть бычков запустить, – не унимался Кошкин. – Так навкалываешься за день, а вечером придёшь сюда с удочкой, захватишь дровишек, костерок разведёшь, напечёшь картошки. Вот это класс! Сразу как будто на Земле, в своей деревне.
   - Мы подумаем над твоим предложением, - со смехом сказал Медузкин.
  Они с Ветровым развалились на травке в тени деревьев, а Кошкин достал из кармана маленький альбомчик, больше похожий на записную книжку, и  несколько цветных карандашей, и, пройдя немного вдоль берега, присел на круглый камень. Он зарисовывал местный пейзаж, надеясь когда-нибудь, возможно на склоне лет, выпустить книгу своих воспоминаний. Всё же если он станет исследователем глубин вселенной, рассказать ему будет о чём.
  «Конечно, не мешало бы ещё научиться хорошо рисовать», - думал Фёдор.
Кошкин изобразил озеро, палатку, камни, несколько деревьев, и уже пытался изобразить Ветрова с Медузкиным. Получалось у него, прямо сказать, ужасно. Нарисованные лица никак не хотели становиться похожими на свои оригиналы. Портреты никогда не получались у Кошкина особо хорошо.
    Громкий рёв заставил вздрогнуть товарищей Фёдора. Мощная струя ударила в то место, где сидел их друг. Ветров и Медузкин на секунду застыли от удивления и неожиданности, а когда пришли в себя, сломя голову кинулись к пустовавшему теперь круглому камню. В ужасе они увидели Кошкина, боровшегося с многочисленными водоворотами, но его мало помалу затягивало в один из них. Всё это происходило в нескольких метрах от берега. Ветров схватил за руку Медузкина, приготовившегося к прыжку.
   - Стой! Ты же плаваешь как колун. Я и без тебя справлюсь! – кричал Ветров, быстро скидывая башмаки.
    Через несколько секунд, почти уже захлебнувшийся Кошкин, сидел на берегу.
    - Ну, ты брат дёшево отделался, – похлопав Фёдора по плечу, проговорил Борис. – Прямое попадание, нарочно не придумаешь.
     - Сплошные неудачи, – обиженно развёл руками Кошкин. – Это уж с детства у меня так повелось – если из десяти человек кто-то цеплялся за камень и падал, то это был обязательно я.
   - Если часто не везёт, то потом обязательно повезёт, запомни. Это как маятник – то качнётся в плохую сторону, то в хорошую, – утешил Кошкина Ветров.
    - Но почему-то всё больше в плохую. Я, конечно, тоже давно заметил, что если весь день происходят неудачи, то к вечеру обязательно повезёт, или наоборот. Помню, я раньше даже подсчитывал удачи и неудачи, случившиеся за день, пытаясь угадать – повезёт мне сейчас, или нет.
   - Пойдёмте на базу, – предложил Медузкин, и друзья отправились в обратный путь.

                *                *                *

                Глава 5. Работа
24 Мая 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня         
               
          Утром стройотряд принялся за работу. Следовало расчистить от камней обширную территорию под строительство новых домов. На расчищенных участках экскаваторы уже начали копать котлованы. Стройотрядовцы трудились, не покладая рук – техники по-прежнему не хватало. Через два часа Кошкин уже не чувствовал под собою ног от усталости. Но он был счастлив. Он нашёл здесь много новых друзей и интересную работу.
  «Пустыня отстроится, - думал Кошкин. – Скоро вырастут новые микрорайоны и целые города устремят в высь свои здания. Климат изменится – учёные об этом позаботятся. Станет более прохладным. Зазеленеют леса. Появятся реки и озёра. В них будет плавать запущенная туда рыба. Земная рыба. И будут бегать по лесам земные животные. Хотя и местную флору и фауну необходимо будет охранять и приумножать. Пустыня уже больше не будет «пустыней» - наверняка для неё найдётся более подходящее название. И я буду изредка прилетать сюда и рассказывать тем, кто будет тут жить, как нелегко было обустраивать эту пустошь».
   Одно только волновало Кошкина и мешало с радостью думать о светлом будущем планеты – он не забывал, что здесь они не одни, что на другом полушарии находятся те, которые вряд ли уживутся с привыкшими решать всё по мирному, землянами.
   «Они грозят нам новой войной, новыми жертвами и разрушениями, и тогда всё, что мы построим за долгие годы труда, может вмиг превратиться в пылающие обломки».
    Настал обеденный перерыв. Стройотрядовцы обедали в находящейся рядом, прекрасной просторной столовой. После такой работки на свежем воздухе появляется неплохой аппетит. Место для одного дома было расчищено, и экскаваторы уже снимали первые пласты грунта под новый котлован.
   После обеда жара достигла своего максимума. Наверное, даже больше обычного. В этот день решили больше не работать – получить солнечный удар никого не прельщало. Поэтому, после обеда все разошлись по своим делам.
   «Если бы можно было работать в костюме десантника, то жара бы не досаждала, там есть система принудительного охлаждения», - подумал Фёдор. Но, естественно, работать приходилось в обычной спецовке стройотрядовца, которую всем выдали на месте, и в спецовочных башмаках, с усиленным каркасом, в которых было жарко, но правила безопасности требовали ношение именно такой обуви.
   Кошкин решил поближе познакомиться со всеми достопримечательностями городка, и перво-наперво отправился в спортзал. Пока только посмотреть – тренироваться после такой работы не хотелось.

                *                *                *
27 Мая 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

           Так прошло три дня. Дни, в общем, не особо отличались друг от друга. Для стройотрядовцев было строгое расписание и режим – подъём в 6 утра, завтрак, с 8 до 12 работа, потом обед, после обеда свободное время - каждый мог заниматься, чем хотел, в 22 часа отбой.
  Во второй половине дня десятки стройотрядовцев ходили взад-вперёд по городку, засунув руки в карманы и умирая от скуки. Они ещё плохо приспособились к здешнему климату и поэтому чувствовали себя несколько подавленно. После обеда Кошкин направлялся в спортзал, но для тренировок было слишком жарко, даже кондиционеры не очень-то справлялись, так как стационарные ещё не прибыли с Земли, а мощности портативных явно не хватало. И поэтому, походив из угла в угол по безлюдному залу, он отправлялся к Медузкину пить квас и играть в домино.
   27 Мая, разумеется, по земному летоисчислению, то есть на четвёртый день открытия трудового сезона, началась песчаная буря. Работы были отменены, на улицу просто нельзя было выйти. Кошкин начал уже понемногу сожалеть, что отправился в эту глушь.
  Ещё через неделю, 2 Июня, буря утихла, и на стройотрядовцев навалился непосильный груз – начальство решило наверстать упущенное за эту неделю ударным трудом. Теперь работать приходилось по 8-10 часов в сутки. К концу рабочего дня Кошкин полностью разбитый доползал до кровати, в сердцах ругая Медузкина, и планету, и начальство, и бурю, всё вместе и каждого по отдельности. С его друзьями творилось не лучше. Техники пока ещё было очень мало, всё приходилось делать практически вручную, и это при 50-55 градусной жаре. Труда прилагалось много, но сделано было мало. Люди были вконец измотаны. Несколько раз у Кошкина чуть не случались солнечные удары – акклиматизация проходила очень медленно.
   Стройотряд разбили на несколько бригад, в каждой по десять человек и две машины. Работать решили в три смены. Таким образом, можно было несколько увеличить производительность труда.

                Глава 6. Экскаватор
7 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня   

   7-го числа будильник, как обычно, поднял Кошкина в 6 часов утра. Вставать не хотелось.
«Опять эта дневная смена – чтоб она провалилась», - в сердцах подумал Фёдор, с трудом отрывая голову от подушки. Однако, через несколько минут он уже шёл на завтрак.
  - Какие сегодня задачи? – без всякого интереса спросил Фёдор, подсаживающегося за стол Коробкова.
   - Сегодня прибывает грузовой корабль, очевидно, привезут новую технику.
   - Понятно. Опять, значит, нам её разгружать? – недовольно пробормотал Котелков. – Ведь только вчера еле справились с разгрузкой блоков, а тут ещё подарочек. Ой, точно говорю, ребята, если в ближайшее время нам не подкинут парочку подъёмных кранов, то я уже, наверное, больше не увижу родной матери.
  С разгрузкой возились до полудня, пришлось подключать всех свободных людей, вплоть до обслуживающего персонала.  Машины перегоняли в наскоро смонтированный гараж. Главной проблемой было обеспечить безопасность людей – кто-нибудь, особенно из молодёжи, постоянно норовил подлезть под ещё незакреплённые и неогороженные движущиеся части бульдозеров. Разумеется, технику могли доставлять и в собранном виде, чтобы потом не заниматься её монтажом, но так она занимала гораздо больше места, которое так ценится в межгалактических кораблях. В общем, к полудню технику кое-как разгрузили. Гораздо сложнее её теперь было расконсервировать и привести в надлежащий вид, то есть, в работоспособное состояние. Эту тяжёлую задачу поручили нескольким передовым бригадам. Бригаде Коробкова, в которую входил Кошкин, были поручены экскаваторы. К вечеру половина машин была готова к работе. Половина стройотрядовцев тоже была, выражаясь сленгом, «готова» - у них появились признаки переутомления.
  - Что ребята, устали? – услышал Кошкин голос подошедшего к ним техника. – Понимаю. Когда я работал на Океане, нам ещё и не так доставалось. Техники не было никакой – лопата да топор, и вперёд, на джунгли, прокладывать дороги. До сих пор не пойму – кому в голову пришла эта идиотская идея назвать сплошные леса «Океаном».
   - Не «Океаном», а «Океанией-24» - это в честь звездолёта, первым опустившимся на эту планету, – поправил его Коробков.
   - Хватит препираться, подайте лучше ключ на 19, – отозвался откуда-то снизу Вася Яблоков.
- Что-то никак не пойму – откуда капает смазка.
   Кошкин посветил фонариком.
   - Э-э-э, да тут, по-моему, картер пробит, – заключил техник. – Понабрали одних мальчишек... Придётся расхлёбывать. Уж перегнать от космодрома до гаража не могут!
    - А может, так и было? – попытался возразить Кошкин.
    - Нет уж, не выйдет, сваливать свою вину на других.
    - Эх, ну и получим же мы завтра нагоняй от начальства, – почесал затылок Коробков. – Ну ладно, ребята, шабаш, а то завтра делать будет нечего.
    - И какие планы на завтра? – спросил Решетников.
    - Да всё те же. Завтра утром кровь из носу, а техника должна быть готова. Мы же заваливаем сдачу микрорайона, а здесь с этим строго.
   Кошкин с трудом добрался до своей постели. Ему только сейчас представилось всё в истинном свете. Слишком уж размечтался он о беззаботной жизни и романтических экскурсиях по Пустыне. Здесь было всё совсем иначе. Приходилось работать, и работать по настоящему.
«Ну что ж, - устало подумал Кошкин, – интересно проверить себя, на что я способен. Однако, завтра день не из лёгких, да ещё грозит головомойка, будь не ладен этот картер, - засыпая, думал Фёдор».
                *                *                *
8 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

   Утром всю бригаду вызвали к начальнику стройки. Семён Иванович Ножиков был человек добрый, но очень требовательный, и не терпел, когда по чьей-либо вине ставилась под удар нормальная работа стройки. Он устало поднял глаза на вошедших.
   - Ну что молодцы-ремонтники, что прикажете с вами делать. Мы и так никак не можем обеспечить людей техникой, а вы ещё умудряетесь доломать совершенно новый экскаватор. Ножиков обвиняюще посмотрел в глаза Коробкову.
   Но тут в разговор влез Пузырьков.
   - Товарищ начальник, Семён Иванович, совершенно ясно, что это, скорее всего, новое вмешательство со стороны наших соседей. Я не побоюсь даже сказать, новая диверсия. Пока они могут только вредить нам в малом, но дальше-больше, скоро опять дойдёт до открытого столкновения.
    Начальник строго посмотрел на Пузырькова.
   - Это кто вам такое сказал! Держите, пожалуйста, ваши мысли при себе. Натворили дел, а теперь хотите свалить на кого-то. Я, может быть, был бы согласен с вами, если бы эту технику доставили сюда месяц назад, и она пылилась в ожидании работы. Но дело в том,  что её только вчера привезли, и вы же сами выгружали её из звездолёта. И, кроме того, будут Терры гоняться за каким-то экскаватором! Это что боевая техника, что бы дырявить картеры? 
   - Может быть, конечно, поломка строительной техники в стратегическом плане ничего не решает, но это так сказать некоторый намёк нам, что мы можем у вас и танк угнать, и вашу технику вывести из строя, когда вы меньше всего этого будете ждать. Начнут с экскаваторов, а там и до ракет доберутся. Любая диверсия, какой бы малой она не была, направлена в принципе на то, что бы понизить боевой дух противника. Вывести его из равновесия, спровоцировать на что-то. Как они это делают – я не знаю, но начинаю догадываться.
   Наступила неловкое молчание. Ножиков испытующим взглядом смотрел на Лёню, ожидая продолжения. По его мнению, подобное заявление было чистой воды глупостью, да ещё и граничившей с наглостью.
   - Знаете, у меня давно есть одна мысль, – опять заговорил Пузырьков. – Не может ли быть такое, что среди нас находятся враги, неизвестно, правда, каким образом к нам проникшие.
   - Думайте, что говорите! – в сердцах воскликнул Ножиков. – Как вы можете обвинять в этом своих товарищей. Ладно, идите, будем считать инцидент исчерпанным.
   Все десять молча вышли из кабинета.
   - Теперь живо в гараж, – скомандовал Коробков. – Мы должны во чтобы-то ни стало починить экскаватор. Лёня, от тебя я этого не ожидал! Зачем ты хочешь переложить нашу вину на кого-то другого, да ещё морочишь голову всякими глупостями.
   - Это не глупости, – упрямо бормотал Пузырьков.
  - Ты это серьёзно? У тебя что, есть доказательства? – Живо спросил  Котелков.
  - Пока нет, пока только подозрения.
  - Ну ладно, хватит рассуждать, – строго оборвал их Коробков, – идём работать.
 
                Глава 7.  Враг среди нас
   8 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

  Вечером того же дня  Кошкин зашёл к Пузырькову.
   - Слушай, Лёня, нам надо поговорить, – едва прикрыв дверь, заявил он.
   - Проходи, - отозвался Пузырьков, доставая из холодильника две бутылки отличной газировки. - Угощайся.
   Он протянул одну бутылку Кошкину.
   - Спасибо, – Кошкин присел на стул, думая с чего начать.
   Пузырьков первый нарушил молчание.
   - Ты, очевидно, хочешь спросить у меня, что я сегодня за чушь говорил Ножикову?
   - Ты угадал – именно по этому поводу я и пришёл. У меня тоже давно существует подозрение, что что-то здесь не чисто, нам кто-то постоянно мешает. Мы говорим, что это делают наши соседи, но мы их не поймали с поличным. Такое чувство, что им прекрасно известен каждый наш шаг. Они знают все расположения наших объектов, умеют обращаться с нашей техникой. Всё это очень странно. И хотя все твердят, что войну фактически можно считать объявленной, но я думаю, что до поры до времени они, скорее всего, не будут себя проявлять. Я даже в этом уверен. Сейчас перейти в открытое наступление, начать с нами войну, означает для них гибель. Нет, они действуют хитрее – они подрывают нас изнутри, и, знаешь, я тоже думаю, что они среди нас. Ведь Терры очень похожи на нас, практически не отличаются от землян, по крайней мере, внешне.
   - Вот и ты пришёл к этой точке зрения.
   - Да, я уже давно думал об этом, но никак не решался поговорить. Однако, как же, всё-таки, они могли проникнуть в наши ряды, ведь все списки направленных сюда, были утверждены Министерством Галактического Союза, случайные люди здесь исключаются.
   Пузырьков задумчиво попивал из бутылки.
   - Я думаю, кто-то выдаёт себя не за того, кто он есть на самом деле. Мы не знаем – один ли он среди нас, или их несколько, но что они есть, в этом я не сомневаюсь. Вспомни все таинственные пропажи, даже со складов с усиленной охраной. Ты хочешь спросить – как они могут скрываться под видом землян? По-видимому, надо смотреть глубже. Я думал и об этом. И вот что я могу сказать на этот счёт. Действительно, кажется практически невероятным, что среди нас могут оказаться враги, но если подумать, то это не такой уж и абсурд. Может быть два варианта. Первый: они завербовали землян, и теперь кто-то из наших работает на них, выполняет их инструкции, но это очень мало вероятно. Вариант второй несколько фантастичен, но, скорее всего, более верный. Представь себе – некоторый злоумышленник прибывает на Землю. У него фальшивый паспорт, возможно, другие фальшивые документы, которые, в конце концов, не так уж и сложно подделать. Потом он приходит в Министерство и просит зачислить его в стройотряд, якобы подколымить. Его, разумеется, зачисляют. Он летит сюда вполне официально, также как все работает, также как все отдыхает после работы, не забывая, правда, зачем он сюда заслан, и при каждом удобном случае творя свои чёрные дела.
    - Подумать только, кто-нибудь из наших друзей, с которыми мы здесь вместе работаем, так сказать, рука об руку, вместе делим радости и трудности, может оказаться коварным врагом, всячески ненавидит нас и хочет нашей  гибели. Горько об этом думать, но, скорее всего, это так.
    - Тогда надо срочно поставить в известность всех наших.
    - Они не воспринимают это всерьёз, да и где уверенность, что среди наших друзей нет того самого врага? Теперь я лично ни за кого не могу поручиться.
    - Даже за меня? – с улыбкой спросил Кошкин.
    - Ну, за тебя, думаю, могу. В конце концов, мы живём с тобой на Земле в одном городе, и, может быть для тебя это новость, но я знаю тебя с детства.
   - Да? – с удивлением спросил Фёдор. – Откуда.
   - Мы вместе ходили в один детский сад, только я был в другой группе.
   - Да, неужели? – удивился Кошкин. – То-то я думаю, ты мне кого-то напоминаешь. Прошло столько лет, просто удивительно, что я до сих пор помню тебя. Сколько воды утекло. Эх, счастливое время было, беззаботное. Тогда мы только постигали мир, он казался нам сказкой. Я до сих пор не могу вспоминать без слёз то время.
   Фёдор откинул голову и прикрыл глаза, как будто испытывал самое блаженное переживание, погрузился в воспоминания далёкого, как ему казалось, детства, по которому он часто испытывал сильнейшую ностальгию. Он был всего лишь девятнадцатилетним парнем, но детство казалось ему той неведомой страной, тем волшебным миром, если хотите, золотым веком, который он безвозвратно потерял, и который вспоминал теперь с такой болью, иногда даже плача по ночам, если ему снились картины из этого самого недоступного детства. Наверное, так бывает со многими, вспомнить хотя бы, сколько песен написано о детстве, но люди стыдятся об этом рассказывать. Позже, с возрастом, Фёдор поймёт, что переживания об ушедшем детстве, генетически связаны с болью от утраты того рая, которое человечество потеряло на заре своей истории.
  - А ты романтик, - улыбнулся Лёня. – Но и со мной тоже самое. Уже многое забывается, и ты наверное меня помнишь только потому, что я почти не изменился с того времени. А вот ты очень изменился и я бы тебя ни за что не узнал, просто моя мать хорошо знает твою тётю, и я случайно видел вашу семейную фотографию.
   - Ты ещё знаешь кого-нибудь из стройотрядовцев? – решил вернуться к теме разговора Кошкин. – Хотя бы года два-три?
   - Да, знаю двоих. Первый Павел Дощечкин. Он старше нас лет на пятнадцать. Я знаю, что он раньше учился в институте, я часто видел его в читальном зале нашей библиотеки. Второй – Женя Косточков. Мы встречались с ним на чемпионате города по футболу. Я тогда играл за нашу школу, а он за команду своего завода. Здорово они нам тогда надавали.
   - Значит, за этих двоих ты можешь ручаться? – спросил Кошкин.
   - Да, могу, – без колебания ответил Пузырьков.
   - Я, в свою очередь, могу ручаться за Медузкина и Ветрова. Это верные люди на двести процентов. По крайней мере Медузкин – его я знаю с детства, прошёл с ним огонь и воду.
   - Ну, хорошо, нас уже шестеро. На остальных мы положиться не можем, поэтому пока лучше никому ничего не говорить, а побольше за всем наблюдать.
   - Может быть, посвятим в наши планы Коробкова? – осторожно предложил Кошкин.
   - Ни в коем случае! Ты его знаешь без году неделю, а мы не можем рисковать.
   - Его отец – майор вооружённых сил, бортинженер на том звездолёте, что курсирует между Землёй и Пустыней.
   - Я, конечно, почти не сомневаюсь в Коробкове, но ставки слишком высоки. Я не преувеличу, если скажу, что от нас сейчас зависит судьба человечества.
   - Слушай, - Кошкин встал со стула и прохаживался взад-вперёд по комнате, – какие были предприняты открытые диверсии, и какие доказательства, что среди нас есть наводчик?
   - Как мы знаем, было совершено нападение на склад Плутония. Этот склад был строжайше засекречен, как Терры могли знать о нём? Далее, был угнан тяжёлый танк. Кто и как мог угнать танк, когда у него двойная система блокировки управления? Несомненно, это сделал тот, кто очень хорошо разбирается в земной технике, отлично знаком с ней. Потом, было уничтожено три спутника связи. Именно те, которые обеспечивали связь с военными базами дальних планет. Вряд ли это совпадение. Если уж и этого мало, вспомним – на подлёте к планете на вас было совершено нападение. Причём напали явно не случайно. Кто-то предупредил наших врагов, что к пустыне приближаются два военных звездолёта, представляющих особую для них опасность, ведь грузовые корабли они не трогали, за исключением, правда, одного грузовика с приборами наведения. Ну, ты, вероятно, слышал об этом.
   - Всё это так, - не мог не согласиться Кошкин, – кто-то явно докладывает о каждом нашем шаге, и. скорее всего, это не простой рабочий, а тот, кому известны все секретные планы землян.
   - Вполне возможно, что это кто-нибудь из высшего начальства выдаёт себя не за того, кем является на самом деле, или даже здесь работает хорошенькая сеть агентов. Но пока, по моему, об этом никто не догадывается.
   - Итак, - подвёл черту Кошкин. – Пункт 1: посвятить в это дело наших проверенных друзей. Пункт 2: установить наблюдение, за особенно подозрительными личностями. Пункт 3:  как можно больше узнавать о каждом человеке, находящемся здесь.
   - Совершенно верно. Главное сейчас не болтать особо о наших предположениях – пусть враг думает, что мы ни о чём не догадываемся.
    - Ну, что же, тогда до завтра, – задумчиво произнёс Фёдор, дружески хлопнув Пузырькова по плечу.
   Кошкин  зашёл к себе в комнату. Закрыл покрепче дверь, и огляделся, как будто опасаясь разных подслушивающих и подглядывающих устройств. Он сел за письменный стол, достал чистый лист и ручку, разделил лист чертою на две половины, и принялся на одну половину записывать фамилии людей, кажущихся ему надёжными, и которым относительно можно доверять, а на другую половину – на кого лучше обратить наибольшее внимание. Причём это разделение скорее было продиктовано его личными симпатиями, и отношением к людям, чем действительно объективными обстоятельствами. Так в разряд ненадёжных попали несколько человек только за то, что ругали Кошкина за неумелую работу, или делали ещё какие-либо замечания. В конце концов, эта перепись населения – так назвал её Фёдор, ему надоела, и он, рассудив, что утро вечера мудренее, швырнул листок в ящик стола, и отправился спать.

                Глава 8. Танк. Под обстрелом
9 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

      9-го числа бригаду Коробкова подняли по тревоге.
   «Что там у них опять? - сонно думал Кошкин, натягивая на себя комбинезон. – Уж не война ли началась? Тогда почему понадобилась только наша бригада? Как всегда затыкают нами все дыры в графике. Или началась всеобщая эвакуация?».
   Через несколько минут ребята собрались на небольшой площадке. Там стояло несколько военных вездеходов. Здесь же находились человек десять вооружённых до зубов десантников. К площадке подкатил ещё один вездеход, снабжённый дополнительной защитой от прямого попадания ракет, отчего он смотрелся тяжеловесно и неуклюже. Из него выскочили трое – полковник Кактусов, и два майора, фамилии которых  Кошкин не знал.
    Кактусов поднял руку в знак приветствия. У десантников в отряде наступила мёртвая тишина. Стройотрядовцы, непривыкшие к военной дисциплине, продолжали шушукаться.
   - Сегодня в 5 часов утра, - начал генерал, - вблизи Жёлтых скал, Террами, были сброшены контейнеры, с неустановленным содержимым. Лейтенант Сапунов!
  - Я, – отрапортовал командир десантников
  - Вам приказываю доставить контейнеры на базу, в помощь возьмёте бригаду Коробкова и двух роботов. Только сначала проведите химический и радиационный анализ содержимого – там может быть что угодно, и, скорее всего, это не булки с изюмом. Задание понятно?
   - Так точно! – заверил полковника Сапунов
   - Выполняйте.
   Десантники и стройотрядовцы залезли в вездеходы. Туда же загрузили и тяжёлых роботов, управляемых по радио. Роботы должны были подойти к контейнерам раньше людей и определить степень опасности. За вездеходами ехало несколько гусеничных тягачей для перевозки контейнеров. Замыкал процессию тяжёлый танк - с недавних пор это стало правилом – любой транспорт сопровождался охраной, состоявшей из одного-двух танков.
   Ехали минут тридцать. Жёлтые горы были низкими, разрушенными от перепада температур и знойного ветра, подтачивающего их веками. Своё название они получили за желтоватый цвет, вероятно, здесь находились крупные скопления серы.
   Фёдор сгорал от нетерпения, от желания увидеть это послание внеземной цивилизации. Но его так же терзало чувство какой-то смутной опасности. Что если хозяева ящиков ждут их там? Если засада? Будет бой. Готов ли он к такому повороту событий? У него даже оружия нет. И, скорее всего, ему его и не дадут. Значит, придётся вести пассивную оборону. Фёдор гнал от себя эти мысли, но они возвращались вновь и вновь.
   Наконец, они выехали на небольшое плато, и Фёдор увидел то, ради чего они сюда прибыли.
   Контейнеры были разложены тремя пирамидами. Каждый ящик был  около метра в длину и ширину, и с полметра в высоту. Роботы дали «добро» - радиации вокруг ящиков не было.
   - Может, вскроем один ящичек? – с интересом спросил Кошкин. – Интересно, что в нём?
  - Может быть драгоценности? – улыбнулся Яблоков.
  - Хватит болтать! – одёрнул всех Коробков. – Без команды ничего не предпринимать! Начальство с нас голову снимет. Это вам не шутки, а дело особой важности.
  К бригаде подошёл командир.
  - О чём спор? – устало спросил он.
  - Да вот думаем – может расконсервировать один ящик?
  - Хм, мысль, конечно, неплохая. Лучше, конечно, открыть их здесь, чем тащить непонятно что на базу. Мне даны полномочия, определить содержимое контейнеров как дистанционно, так и  путём их вскрытия. Анализ показал, что опасных веществ внутри нет, но там может быть оружие, взрывчатка, всё что угодно. Сейчас я пришлю двоих сапёров. Поступаете в их распоряжение. Будьте предельно осторожны. Троих к ящикам, остальных подальше, в укрытие, – немного подумав, добавил он.
  - Понятно. Всё будет в лучшем виде, – заверил полковника Коробков. – Ребята, разматывайте шланги! Попробуем на прочность эти консервные банки.
   Принесли резак.
  - Что у вас за агрегат? – поинтересовался командир. – Газорез что ли?
  - Так точно, - ответил Яблоков, – Газорез. Может работать от любого горящего газа.
  - И этим, я так понимаю, вы собираетесь резать ящики, в которых может находиться взрывчатое вещество? Вы в своём уме?! Режьте алмазными пилами.
   - Алмазные пилы такой металл не возьмут. А насчёт безопасности… Сами ящики мы нагревать естественно не будем, срежем только замки. В этом деле газорез главный помощник.
  - А плазменным нельзя что ли? – возмутился командир – Зачем вы принесли сюда этот керогаз?
  - Зачем плазму изводить? Автоген! – вот незаменимая вещь на дальних стройках.
  - Ну ладно, приступайте, вам виднее, - сдался Сапунов, – но предельно осторожно.
   Подошли сапёры. Трое стройотрядовцев готовились приступить к резке, остальные, как и было приказано, отошли за большие камни.
  Десантники с интересом столпились вокруг Веникова, который и должен был вскрыть выбранный наугад контейнер.
    Боря склонился с зажжённым резаком над ящиком и направил раскалённую струю на его крышку. Все затаили дыхание. Прошла минута, другая, третья. Контейнер не поддавался.
   - Наверное, температура струи маловата, – пожал плечами Веников, – слишком жаропрочный материал.
   - Ну ладно, хватит народ смешить, доставай плазменный резак, – строго приказал Сапунов.
   Веников лишь молча смотрел на ящик - плазменный резак он попросту забыл на базе.
   - Может быть, задействовать излучатель робота? – нерешительно спросил он.
   - А может из автомата засадить?! Или попросить прислать гаубицу стратегического назначения?  – возмутился Сапунов.   (Гаубица стратегического назначения – мощнейшее оружие для межпланетного боя. Дальность действия до 10 световых лет (прим. автора)).
   - Тихо! – почти крикнул лейтенант. – Что это за звук?
  Все в изумлении уставились на дорогу. По ней, тяжело переваливаясь через канавы, и круша гусеницами камни, полз танк. Но не сам по себе танк вызвал такое замешательство, а его бортовой номер. Танк имел номер – «075»!
   - Семьдесят пятый! – нахмурив брови, удивлённо проговорил Сапунов. – Откуда он взялся? Попробуйте установить с ним радиосвязь, – приказал он.
  - Товарищ командир, танк не отвечает! – отрапортовал радист.
  - Не нравится мне всё это, – задумчиво произнёс Сапунов. – Отряд, в укрытие, за камни! Приготовиться к бою!
  Десантники залегли, держа танк на прицеле. До танка оставалось около пятидесяти метров, и в тот момент, когда Сапунов пытался связаться с базой, танк вдруг остановился. Лазерные прицелы навели его орудие на ближайшую к нему пирамиду контейнеров. Мощный взрыв сотряс почву.
  - К бою! - крикнул Сапунов, откатившись за первый попавшийся валун, и выхватывая лазерный пистолет. Бойцы смотрели на танк сквозь прицелы, но без команды огня не открывали. Что касается безоружных стройотрядовцев, то они попадали за огромные камни, куда отошли перед началом резки контейнера, и сочли за лучшее не высовываться.
   Фёдор был не в лучшем положении. Из того укрытия, которое он себе выбрал, можно было обезопасить себя от взрыва ящика, но не от вооружения танка. Танк полз под углом 45 градусов к пирамиде, и Фёдор был виден как на ладони. Кошкин не успел отбежать к другой скале и повалился как подкошенный от взрывной волны. Он едва успел прыгнуть за небольшой, но, достаточный чтобы спрятаться за ним, камень, как грянул второй выстрел. Взрывы следовали один за другим. Танк планомерно уничтожал контейнеры. В людей он не стрелял. Кошкин лежал за камнем дрожа, и обхватив голову руками. На него тучами сыпались камни, и он с ужасом понимал, что если упадёт камешек потяжелей, то его просто раздавит в лепёшку.
  «Ну, осколки ещё куда ни шло, - думал Фёдор, как можно крепче вжимаясь в каменистый песок, –  главное, чтобы эта куча железа не врезала по мне прямой наводкой. Тогда из меня точно шашлык выйдет».
   - Огонь не открывать! – ежеминутно повторял Сапунов.
   Лазерные автоматы не были способны пробить мощную броню танка, в то время, как его компьютеры немедленно отреагировали бы на выстрелы и дали команду: «огонь на поражение».
   - Вот проклятая коробка, – в сердцах ругнулся Сапунов. – Эй, ребята, установите, наконец, связь с базой, пусть вышлют истребитель, сейчас мы ему врежем! А что с 55-м! – кричал лейтенант, имея ввиду танк сопровождения. - Почему молчит? Огонь! – закричал он танкистам, которые по определению не могли его слышать в своей бронированной машине, да ещё находясь на приличном расстоянии. Всё это Сапунов прекрасно понимал и кричал скорее по инерции, чем в надежде, что его команда будет выполнена. – Связаться с танком! Немедленно!
   - Товарищ командир, - обратился к Сапунову сержант, - 55-й замыкает колонну, броневики перекрывают ему цель. Они в зоне обстрела.
   - Ударить навесной ракетой! Приказы не обсуждать! Хотя, постой, - чуть поостыл лейтенант, - ты прав, 75-й применит пассивную оборону, отклонит ракету, и кто знает, куда она попадёт, может быть и по нам. В общем, молодцы танкисты, что не стреляют. Так что там база? Связались вы или нет! Радист, чего копаешься? Выполняй приказ!
   В обычных условиях для связи всегда используются мини-рации, наподобие мобильных телефонов, работающих на октогерцевой частоте, но после повреждения спутников связи, пришлось воспользоваться обычным эфирным передатчиком большой мощности, которому по определению приходилось иметь большие размеры из-за внушительной антенны, и бедный радист ходил с этим аппаратом, висевшим у него во время передвижения за плечами, как связист времён Второй Мировой, или, по крайней мере, конца ХХ века.
   - Слушаюсь, - отрапортовал радист.
   И тут неожиданно тяжёлый робот ожил и направил свой плазменный излучатель на передатчик.
   Радист только и успел что  отпрыгнуть, как из излучателя вырвалось ослепительное пламя. От передатчика осталась лишь куча расплавленного металла.
   - Осторожно! – закричал Сапунов. – Робот управляется с танка! Связаться с базой нам не дадут.
  Робот угрожающе повернул излучатель в сторону командира, но это было последнее, что он успел сделать, – выстрел лейтенанта разнёс голову робота на куски.
  Танк закончил своё дело, оставив от контейнеров лишь дымящиеся обломки, разбросанные на много метров вокруг, и неторопливо развернувшись, как ни в чём не бывало, покатил прочь. В конце концов, он скрылся, повернув за одну из скал.
   - Вот это сюрприз, - только и смог сказать ещё не пришедший в себя Кошкин.
   У него сильно болело плечо, а из разбитой губы капала кровь.

                Глава 10. Новые друзья
9 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня
               

    На базе бригаду Коробкова осаждала толпа друзей стройотрядовцев. Все уже знали – что произошло и теперь хотели услышать подробности, что называется «из первых рук».
   Кошкину, как человеку бывшему ближе всех к танку, тоже было уделено соответствующее внимание.
   - Ну что, Федя, вот ты и принял боевое крещение, – хлопнул Кошкина по плечу Коробков. Отовсюду раздавались возгласы одобрения, в которых иногда проскальзывало уважение, а, иногда, и зависть – многим ребятам хотелось, чтобы их тоже считали настоящими мужиками-бойцами, хотя бы, даже (а, может быть, и лучше), без реального участия в бою.
   - Да это ещё что, это ещё не переделка, – растеряно улыбался Кошкин. – Бывало я попадал и не в такие истории, правда, Борис? – обратился Фёдор к подошедшему Медузкину.
  - Наверное, имеется в виду случай, когда ты со своим одноклассником Кружковым, отправился в поход? Тогда вы заблудились и решили обследовать пещеру. А потом вас пришлось вытаскивать оттуда голодных и покусанных летучими мышами-вампирами, – начал вспоминать Медузкин, под общий хохот товарищей.
   - Я не про это, - ещё больше засмущался Фёдор. – Вампиры, конечно, нас тогда здорово покусали – это были просто какие-то мутанты, величиной с хорошую ворону. Нам тогда пришлось отбиваться камнями. Но это всё были мелочи, по сравнению с нашим путешествием по Радуге. Вот это было действительно приключение!
  - Да, было дело, – не смог не согласиться Медузкин.- Тогда мы действительно много раз рисковали жизнью, а я проклинал себя за то, что потащил тебя туда.
  - Всё же в этот раз мы были, наверное, в меньшей опасности, чем на дне моря с динозаврами.
  - Не знаю, что у вас там было в море, - хмуро произнёс Коробков, но сегодня ещё немного и тебя пришлось бы собирать по кусочкам. Твоя военная подготовка никуда не годится – ушами ты хлопал на уроках. Советую потренироваться на случай войны, хотя бы выбирать себе убежище понадёжней.
  - Да там кроме меня было ещё человек десять ранено! – возмутился Фёдор. – Причём четверо десантников! Ты хочешь сказать, что и у них подготовка никуда не годится?
  На это никто ничего не смог возразить. Все прекрасно знали, что в десант, особенно на дальние заставы, посылают только суперпрофессионалов, наученных «от» и «до», и неоднократно проверенных в боевой обстановке. И, конечно, ранение четырёх из них было вызвано не слабой подготовкой, а тем ураганом огня, который обрушился на их головы.
   - И всё же, надо было быть осторожнее, – сказал кто-то из толпы.
  - Ну, полно мне читать нравоучения, - устало бросил Фёдор. – Неизвестно, что там было бы с вами.
   Кошкину порядком надоел этот разговор, и он, расталкивая толпу, отправился к себе в номер. Фёдор плюхнулся в кресло и закрыл глаза, стараясь расслабиться.
   «Что ни говори, а денёк не задался, - думал Кошкин - Хотя, с другой стороны, всё могло закончиться гораздо хуже. Сегодня я счастливчик. Но, пропади всё пропадом, теперь насмешками замучают: не туда бежал, не туда спрятался, не там оказался! Хорошо, если они действительно рады, что со мной ничего не случилось, а то бывает, что такие нравоучения исходят не от особой заботы, а чтобы позлить, да показать, какие они на самом деле все знающие и опытные, как бы они себя повели, да как бы всем поднадавали. Противно слушать!».
  В комнату зашёл Пузырьков.
  - Извини, может я не вовремя? – осведомился он.
  - Ничего, проходи, - медленно открывая глаза, произнёс Фёдор. – Какие новости?
  - Пока ничего определённого, - развёл руками Лёня.
  - Надо ускорить темпы. Мы не можем ждать. Теперь уж и мне ясно, хотя в последнее время я и не хотел этого признавать, что дело не просто идёт к войне, а мы на самом пороге войны! К Пустыне подтягиваются боевые звездолёты.
  - Да ну, - удивился Пузырьков. – А ты откуда знаешь?
  - Да так, слышал краем уха.
  - Значит, скоро начнётся?
  - Всё может быть. Ты не догадываешься, что могло быть в контейнерах?
  - Ума не приложу. Но раз кто-то так не хотел, чтобы мы об этом узнали, то, наверняка, что-то важное.
  - Скажу тебе по секрету, – понизил голос Кошкин, – у военных остался один ящик, так что скоро мы узнаем, что в них было. Если нам, конечно, скажут. Но, думаю, это не будет военной тайной.
  - Было бы интересно узнать, – кивнул головой Пузырьков.
  - Ну, ладно, пусть пока спецы разбираются, что к чему, а я не прочь потренироваться.
  - Ты можешь сейчас думать о тренировке? – удивился Лёня.
  - Тренировка - отличное средство снять стресс, – убеждённо сказал Фёдор. – Пошли в спортзал.

  В спортзале Кошкин чувствовал себя в своей тарелке, в отличие от многих других мест, особенно баров и дискотек, где ему всегда было не очень уютно. И он даже сам не понимал - почему. Просто они ему не нравились и всё. Кошкин вообще не любил шумных мест и компаний, предпочитая находиться в обществе двух-трёх друзей.
  Спортзал всегда был тем местом, куда влекло Фёдора. Ему нравилось, когда в нём было немного народу, или, ещё лучше, когда в нём вообще никого не было. В такие минуты Фёдор, приглушал свет и тренировался в полумраке - так казалось ему загадочней и романтичней.
  Сейчас в зале было человек десять. Каждый тренировался для повышения результативности в любимом виде спорта. Кошкин обратил внимание на троих ребят, чуть старше его. Один из них делал махи ногами, стараясь увеличить растяжку, а двое других отрабатывали комбинацию «блок-удар», и потом перешли в лёгкий спарринг. Несколько минут Фёдор с Пузырьковым наблюдали за ними, пока один парней, очевидно в пылу атаки, не зацепил Кошкина ногой.
   - Ой, извини, я тебя как-то не заметил, – попросил прощения обидчик.
   - Да всё нормально, - соблюл нормы вежливости Фёдор, в душе ругая этого оболтуса, отдавившего ему всю ногу.
   - Что, тоже интересуешься каратэ? – обратился к Фёдору тот, который махал ногами.
   - Да, карате, и вообще, всеми боевыми искусствами, - кивнул головой Кошкин.
   - Тогда присоединяйся, будем тренироваться вместе. Как тебя зовут?
   - Федя, – представился Кошкин, протягивая руку и здороваясь со своими новыми друзьями.
   - Это случайно не Кошкин? 
   - Ого, - усмехнулся Пузырьков, – ты становишься знаменитым.
   - Да, Кошкин, откуда вы знаете?
   - Просто слышали про твои подвиги. Начальство-то наше за тебя нагоняй получило. Говорят – не проинструктировали новичка, подвергли опасности.
   - Какое начальство? – не понял Фёдор.
   - Лейтенант, какое же ещё.
   - Так вы из десанта, что ли? – поинтересовался Пузырьков.
   - Так точно. 
   - Совершенно не понимаю, - нахмурился Кошкин. – Там помимо меня было больше двадцати человек, а претензии предъявляют именно мне. Я что – козёл отпущения?
   - Но ведь только ты не нашёл ничего лучшего как окопаться непосредственно в зоне обстрела.
   - Это верно, – с досадой произнёс Фёдор. – Да, я военных училищ не заканчивал, спецподготовку не получал. А к вам зачислен только условно. Я студент, а не военный!
   - Ну, не будем про это. Меня зовут Вася, Вася Лесов.
   - А меня Женя Мостов – представился второй.
   - А меня Виктор Сотников.
   - А я – Леонид Борисович Пузырьков.
   - Ого, как официально, – сказал Виктор, и все улыбнулись, - шутка Пузырькова немного разрядила обстановку. 
   - А вы давно занимаетесь каратэ? – перевёл разговор на интересующую его тему Фёдор.
   - Да не так. У нас это входит в программу подготовки. Занятия ведут инструкторы. Просто сейчас приходится обходиться без них. Другие дела у них сейчас, – ответил Вася. – Но лично я занимаюсь два года, а Витёк с Женькой – три. А ты сколько?
   - Интересуюсь давно. Но к настоящим тренировкам приступил недавно, наверное, ещё и года не будет.
  - Да, немного, – кивнул головой Виктор.
  - А я вообще, ещё серьёзно этим не занимаюсь, - признался Лёня. – Только в детстве немного боксом.
   - А вам какой стиль преподают? – с интересом спросил Кошкин.
   - Вообще, понемногу из разных стилей, - ответил Женя. – Так что определённого нет. Есть и обычные, стандартные для всех видов единоборств, приёмы, и специфические системы тренировки.
   - Работаем в реальный контакт, – вставил слово Вася.
   - Да, я тоже предпочитаю жёсткий стиль. Чем реальней – тем лучше. Может, покажете что-нибудь из того, что известно только посвящённым? Давайте поспарингуем, – неожиданно предложил Кошкин.
   - А ты уверен в себе? – с сомнением посмотрел на Фёдора Вася, так как предложение было адресовано именно ему.
   - Я всегда уверен в себе, – хвастливо заметил Кошкин, и встал в боевую стойку.
   - Ого, - удивился Вася – предпочитаешь правостороннюю.
   - Да, она мне больше нравится.
   - Эй, Фёдор, ты бы хоть разминку сделал, – напомнил Пузырьков.
   - Да ладно, – отмахнулся Кошкин, и начал бой ударом ноги в голову.
   Василий, спокойно заблокировав, нанёс ответный удар. От его силы Кошкин потерял равновесие, и второй удар, направленный точно в солнечное сплетение, который мастерски провёл десантник, Фёдор сблокировать не смог.
    - Ну, я же говорил, что тебе ещё рановато лезть в полный контакт, - протягивая лежащему на полу Кошкину руку сказал Василий. – Что, здорово прошиб?
    - Да ничего, сейчас отдышусь, – с трудом произнёс Фёдор. – У тебя хороший удар.
   - Тебе ещё азы осваивать надо, а ты уже закрытыми разделами интересуешься.
   - Не зная броду, не лезь в воду, – поучительно заметил Пузырьков. – А то разыгрывает тут из себя великого мастера.
    - Ладно, больше не буду, – пообещал Кошкин. – Давайте лучше поработаем вполсилы.
  После этого, новые друзья принялись демонстрировать свою технику, почти не касаясь Фёдора. Но, всё равно, ничего хорошего из этого не получилось – наученный горьким опытом Кошкин, опасаясь получить ещё один удар, весь съёживался и уходил в глубокую оборону, так, что со стороны это напоминало не спарринг, а отработку ударов по живой груше. Наконец Лесову надоела такая постановка боя.
   - Слушай, Федя, ты же практически ничего не умеешь. Я не знаю, как у вас там учат, а у нас это называется «халтура». Во-первых, обрати внимание на свою растяжку и равновесие – они же у тебя никуда не годятся, ты валишься после каждого высокого удара, да и силовая подготовка должна быть лучше. Посети зал атлетики – это тебе пригодится.
   - Да, а через недельки две приходи к нам, – вставил слово Виктор. – Тебя надо учить с самого начала, а то ты не можешь правильно выполнять даже элементарные удары.
   - А теперь, пойдёмте обедать, – напомнил Пузырьков, показывая на часы.
  Кошкин с мрачным видом поплёлся по коридору, и настроение у него упало до «нуля».
«Что сегодня за день такой - всё идёт наперекосяк. Ну да ничего, может следующий будет лучше».
- О чём загрустил? – прервал его раздумья Лёня – Не расстраивайся ты из-за пустяков. Потренируешься, подкачаешься, и утрёшь им нос.
   - Так бывает. Думаешь, что чего-то достиг, а на самом деле приходит время, и понимаешь, что ты на самом деле ничтожество, - грустно произнёс Кошкин. – Приятно считать себя мастером, пока не встретишься с тем, кто сильнее тебя. И когда получишь от него, становишься скромнее. Вот тебе и год занятий. Не тренировки, а не пойми чего!
   - Просто у тебя сегодня не было настроения, а когда нет настроения, то все дела идут из рук вон плохо. Бываю чёрные дни, бывают белые. Бывает элементарное везение. Я сам видел, как на чемпионате Москвы по боксу наш чемпион Мазаев так получил от новичка, что его долго пришлось откачивать. Но это не потому, что он был слабее, или не подготовлен, просто ему не повезло, пропустил удар. В тяжёлом весе всё может решить всего один удар, а кто его первым пропустит – лотерея.
   - Что значит «лотерея»? Здесь и кроется понимание класса спортсмена.
   - Класса, да. Но сколько хороших бойцов было повержено из-за того, что им чуть-чуть не повезло. Так сказать, судьба-злодейка.
   - Ты что, относишь меня к тем отличным бойцам, которым «чуть-чуть не повезло»?
   - Ни в коей мере! Ты - реальный халтурщик, - засмеялся Лёня.
   - Ну, спасибо, утешил! – скрипнул зубами Фёдор, не оценив шутки друга.

                Глава 11. Полыхов
10 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

       Бригаде Коробкова дали недельный отпуск. Для Кошкина это было, как нельзя более, кстати. С утра Кошкин сделал пятикилометровую пробежку, обежав несколько раз вокруг гаражей.
    Честно говоря, нормально он пробежал только с километр, остальные четыре Фёдор прошёл пешком, лишь изредка переходя на бег.
  «Так, значит, дыхалка тоже никуда не годится, - с горечью думал Фёдор. – Ладно, это мы быстро наверстаем. А сейчас пойду, пожалуй, завтракать».
   В столовой Кошкин отыскал Пузырькова.
  - Ну что ж, день начал хорошо, - похвалил Фёдора Лёня. – Теперь не останавливайся на достигнутом – после завтрака иди в зал тяжёлой атлетики.
  - Уж это не беспокойся, схожу, – заверил его Фёдор. – Ты не хочешь ко мне присоединиться?
  - Нет, сейчас у меня дела.
  - Какие могут быть дела на этой неделе? Все дела пусть катятся куда подальше – неделя отдыха и создана для отдыха.
  - А тягать штанги – это, по-твоему, тоже отдых? – усмехнулся Лёня.
  - Кому что, а для меня это и есть лучший отдых,  – огрызнулся Фёдор. – А какие у тебя всё же дела?
  - Сейчас я тебе этого не скажу, - уклонился от ответа Пузырьков, – надо всё проверить.
  Кошкин понимающе кивнул.
   - Вероятно, это связано с нашим договором насчёт шпионов?
   - Да, – коротко ответил Лёня.
   - Кошкин не стал больше ни о чём спрашивать, молча опрокинул в рот содержимое стакана, с приятной шипучей жидкостью, и отправился бродить по оранжерее, сразу после завтрака к тренировкам приступать не рекомендуется.
   Весь этот день и шесть последующих, Фёдор жил по строгому распорядку. С утра пятикилометровая пробежка, к концу недели он уже без труда пробегал пять километров, после завтрака - часочек теории, потом – силовая тренировка, а после обеда он шёл в спортзал, где встречался со своими новыми друзьями – Васей Лесовым, Женей Мостовым и Витей Сотниковым. Дела резко пошли в гору. Эта неделя принесла Фёдору много труда и удовлетворения. Единственное, что его добивало и мешало тренироваться, так это жара. Кондиционеры так и не справлялись со своими обязанностями, и в спортзале термометр стойко держал отметку 30 градусов. За всё это время Кошкин ни разу не встретился с Пузырьковым, даже за обедом.
  «Видно он и вправду нашёл кое-что интересное, и может быть ему нужна  будет моя помощь, - думал Фёдор. – Ну, что же, если я ему понадоблюсь, то он меня позовёт. И, всё же, не хорошо получается – пока Лёня спасает цивилизацию, я маюсь дурью в спортзале. Да, нехорошо. Но с его стороны тоже нехорошо скрывать от меня свои планы».

                *                *                *
16 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

16 Июня было последним днём отдыха для бригады Коробкова. Кошкин с утра направился в спортзал, где два часа подряд в задумчивости колотил грушу. Когда ему это надоело, Фёдор попробовал крутануть сальто через «коня», но едва не сломал себе шею и решил пока таких экспериментов не ставить. В этом месяце тренировка шла из рук вон плохо. Мешал график работ, огромная усталость и вялость, связанная с переменой климата. Кошкин взглянул на часы – время близилось к обеду. Но сейчас мысли Кошкина были далеки от тренировки.
   «Что ж, - думал Фёдор. – Сейчас надо будет ввести Медузкина в курс дела – может быть он знает ещё людей, которым можно доверять, а те, в свою очередь, ещё кого-нибудь знают. Произойдёт цепная реакция, и чужаку очень трудно будет остаться незамеченным. Сейчас самое время проявить всю сообразительность, а, главное, не принимать поспешных решений, можно ведь и «дров наломать». Конечно, надо вести себя очень осторожно, а то, если они почувствуют опасность, могут нас и убрать. - Слово «убить» для Фёдора звучало жутко. Он предпочитал термин «убрать». Суть одна, но звучит не так страшно. - Потом выдадут это за несчастный случай, и всё будет шито-крыто. Такой сюжет часто бывает в детективных фильмах или в книгах».
  Он грустно улыбнулся своим мыслям – в общем-то, конечно, приятно вообразить себя эдаким Шерлоком Холмсом, вылавливающим опасного преступника.
    Кошкин направился к двери, потом застыл, резко обернулся, и, разбежавшись, в высоком прыжке, ударил по груше:
   - Ну, что же, пусть попробуют! Я готов к бою! - крикнул он в пустоту зала и направился в столовую.

     В дверях столовой Кошкину показалось, что его кто-то тихо позвал. Неподалёку стоял Пузырьков. Лёня махал Кошкину рукой.
  - Ты чего? – удивлённо оглянулся Фёдор.
  - Посмотри вон на того парня, – прошептал Пузырьков.
  - Это, на какого? Вон на того, что ли? – усмехнулся Кошкин, уставившись на здоровенного детину, прохаживающегося в глубине коридора.
  - Тихо ты, и не показывай пальцем, – хлопнул его по руке Пузырьков.
  - Ты что его в чём-то подозреваешь? – оживился Кошкин, потирая руку.
  - Я его сегодня засёк. Представляешь – прогуливаюсь по стройплощадке, и вдруг в одном из завалов кирпичей натыкаюсь на маленькую такую коробочку.
  - Ну, дальше, - нетерпеливо спросил Кошкин, – что же в ней было?
  - В ней была микроплёнка!
  - Микроплёнка? Вот это да!
  - Я не знаю, что на ней было заснято, потому, что в тот момент, когда я собирался это узнать, появился этот тип, и я счёл за лучшее положить плёнку на место и быстро смыться.
  - Он тебя не заметил?
  - Кажется, нет.
  - Ты правильно сделал, что положил плёнку на место. Теперь нам остаётся ждать и наблюдать.
  - Знаешь, связываться с этим громилой мне бы не хотелось.
  - Тогда может доложить обо всём куда следует? – осторожно предложил Кошкин.
  - Ты что, сдурел? – сразу отбросил этот вариант Лёня. – Какие у нас доказательства? Нас же просто поднимут на смех.
  - Кстати, ты не знаешь – кто этот парень?
  - Я, разумеется, сразу же это узнал, – это Алексей Полыхов из 2-й стройбригады.
  Кошкин глубоко задумался.
  - Эта плёнка ещё у него? – решил он, наконец, высказать свою мысль.
  - Да, она у него в левом кармане брюк.
  - Прекрасно, - обрадовано потёр руки Кошкин. – Теперь наша задача ни на минуту не упускать его из виду. Эту плёнку он, очевидно, должен кому-то передать. Попробуем до неё добраться и скопировать.
  - План принимается, – одобрительно закивал головой Пузырьков. – Но как ты собираешься его осуществить?
  - Что-нибудь придумаем. Кстати, ты ничего не преувеличил, а то ещё будем подозревать ни в чём неповинного человека. Вот смеху то будет.
  - Какие могут быть сомнения?! – Пузырьков даже возмутился. – Он не наш. Это я тебе точно говорю. Кстати, он даже не может нормально спрятать плёнку. Ну какой нормальный землянин станет прятать плёнку в таком идиотском месте, где её каждый может найти! Да и зачем ему это делать?
  - Ну ладно, почти убедил, – согласно кивнул головой Кошкин. – Ого, наш Лёша, кажется, направился в столовую. Теперь и нам, пожалуй, пора пообедать.
   Весь остаток дня Кошкин с Пузырьковым следили за Полыховым. Следили по очереди, по часу каждый. Полыхов всё послеобеденное время не выходил из своей комнаты. Время близилось к полуночи.
    Пузырьков нетерпеливо прохаживался взад и вперёд.
  - Что же теперь делать? Не стоять же здесь всю ночь! – наконец раздражённо заметил он.
  - Теперь пришло время действовать решительно, – Кошкин достал из кармана лист бумаги. – Вот план действий
   Пузырьков с интересом развернул листок.
    - Ну-ка, что ты тут ещё придумал? – бегло читая, спросил он. – Ага, пункт первый – узнать, что на микроплёнке. Это я и без твоего плана знаю.
  - Да ты дальше читай, подпункты.
  - Значит так, подпункт первый, твоего пункта первого, плана номер один гласит: попытаться отвлечь Полыхова. «Желательно чтобы он вышел из своей комнаты, чтобы потом туда пробраться и снять копию микрофильма».
  - И что, у тебя есть идея как это сделать?
  - Об этом сказано ниже.
  - Так, пункт второй: «Как я выяснил, Полыхов занимается наладкой компьютеров и компьютерных сетей. Итак, представляем такую ситуацию – Пузырьков обращается за помощью к Полыхову, так как у него, якобы, испортился компьютер. Таким образом, Кошкин, в отсутствие Полыхова, пробирается к нему в комнату, разыскивает микроплёнку и снимает с неё копию».
  Пузырьков оторвался от чтения, и с удивлением посмотрел на Фёдора.
  - Разве у меня есть сломанный компьютер?
  - А что, разве это долго устроить? Ну, как тебе мой план?
  - В общем, одобрить можно, но как бы не вышло какого-нибудь просчёта. Представь себя на месте Полыхова. К тебе в ночное время вваливается неизвестный, и просит, ни с того ни с сего, починить ему компьютер. Ты идёшь чинить, а, вернувшись к себе в номер, обнаруживаешь, что здесь кто-то побывал. По-моему – это чересчур. По крайней мере, Полыхов что-нибудь заподозрит, а нам это крайне нежелательно.
  - Так я же аккуратно.
  - А вдруг ты не найдёшь этой плёнки, или он возьмёт её с собой?
  - Понадеемся на лучшее, по крайней мере, других вариантов я не вижу.
  - Ладно, будь по-твоему, – сдался Лёня, – что я должен делать?
  - Передаю остальное на словах: сейчас ты идёшь к себе в номер, и закоротишь компьютер. Потом позовёшь Полыхова, и смотри, чтобы он пробыл у тебя не меньше чем полчаса. Запомни – главное: не дай ему вернуться к себе раньше чем через полчаса. Удерживай его под любым предлогом. Через полчаса я уйду оттуда, даже если придётся уйти ни с чем.
  - Главное, чтобы тебя никто не застукал, – испуганно заметил Пузырьков, - иначе представляешь, какой скандал поднимется, подумать страшно.
  - Вряд ли, не думаю, что он захочет себя обнаружить. Я думаю, мне тогда будет угрожать куда большая опасность. Но игра стоит свеч, как-никак на карту поставлена если не судьба человечества, то судьба этой планеты и жизни наших товарищей, наверняка. Ну ладно, раз, два, три, разбежались.
   Пузырьков побежал к себе ломать компьютер. Кошкин спрятался за небольшой шкафчик, непонятно для чего стоявший тут, но сейчас пришедшийся, как нельзя более, кстати.
  Через несколько минут Пузырьков вернулся и постучал в дверь Полыхова. Кошкин видел всё это в отражении стекла. Пузырьков что-то объяснял Полыхову. Медленно тянулись секунды мучительного ожидания. Кошкина терзали сомнения – а вдруг Полыхов всё-таки откажется и не пойдёт к Лёне.
   Теперь всё зависело от Пузырьковского дара убеждения. Разговаривали они тихо, и Кошкин ничего не разобрал. По-видимому, Полыхов понял, что держать гостя на пороге не очень прилично, и пригласил Лёню зайти. Ещё через пять минут они вышли и направились по коридору в сторону Лёниного номера. Кошкин с радостью посмотрел им вслед.
   «Ага, кажется, сработало, - думал он. – Ну, чем я хуже Шерлока Холмса? Теперь, правда, остаётся самое трудное – незаметно проникнуть в комнату, найти плёнку и снять с неё копию. При этом нельзя оставлять улик, чтобы никому, а, особенно, Полыхову, и в голову не пришло, что там кто-то был в его отсутствие».
  Замки во всех номерах гостиницы были одинаковые, и носили скорее символический характер, чем использовались по своему прямому назначению – сама мысль, что можно что-нибудь стащить у товарища, была дикой. Здесь все друг другу доверяли, и поэтому номера вообще редко закрывались на замок. Однако, Полыхов повернул ключ аж на три оборота, и вдобавок, несколько раз дёрнул дверь для проверки. Не ускользнула от Кошкина и такая деталь, как некоторая растерянность Полыхова, когда Лёня попросил его о помощи.
  Кошкин поставил часы на секундомер так, чтобы они в обратном порядке отсчитывали тридцать минут, имевшихся в его распоряжении. Фёдор без особого труда открыл дверь и оказался в однокомнатном номере, похожем как две капли воды на остальные номера гостиницы. Некоторое время он постоял в раздумье – с чего начинать. В общем, вещей здесь было не так уж и много – кровать, письменный стол с ящиками, гардероб и пара кресел. В углу, так же как и у всех, стоял телевизор с лазерным проигрывателем, стереосистема и небольшой компьютер, который можно использовать для расчетов, компьютерных игр, или, как блок памяти. Кошкин подошёл к компьютеру. На нём лежал довольно приличный слой пыли, видно было, что им давно не пользовались. У Фёдора блеснула мысль исследовать память компьютера. По экрану быстро побежали какие-то цифры. Больше ничего вытянуть не удалось, видно Полыхов совсем не пользовался памятью своего ЭВМ.
  «Что ж, если учесть, что Полыхов шпион, то это вполне понятно, - подумал Кошкин, и разочарованно отключил компьютер. – Я бы на его месте тоже не доверял машине никакой информации. Ну, что же, продолжим поиск. Так, что же у него в ящиках стола?»
   Фёдор начал аккуратно выдвигать ящики, стараясь, чтобы все вещи остались в том же положении, что и до него. В столе, ровным счётом, ничего не оказалось. Вернее, вещей там было полно, но среди них не было ничего, что могло бы быть интересным. В основном здесь лежали канцелярские приспособления, а также, несколько образцов каких-то минералов и электробритва с элементами питания. В шкафу, Кошкин тоже ничего кроме одежды не обнаружил.
   «Неужели он взял её с собой? – с беспокойством думал Фёдор, ощупывая карманы одежды. – Это было бы, по меньшей мере, странно. Да нет, наверное он спрятал эту плёнку здесь, только надо получше поискать».
    Кошкин ещё раз посмотрел в ящиках стола, в гардеробе, заглянул в ванную и туалет – плёнки нигде не было. С досады Кошкин плюхнулся в кресло, закрыл лицо руками и принялся сосредоточенно думать. На ум ровным счётом ничего не приходило.
   «Где же ещё можно посмотреть? В столе? В гардеробе? В ванной? За телевизором или под кроватью?»
  Кошкин вскочил. Кровать! Ну конечно! Как же он смог о ней забыть. Во многих детективных фильмах он видел, как преступники прятали деньги, золото, разные вещи, даже в перинах.
   «Ну, у этого вряд ли хватит ума зашить плёнку в перину, - подумал Фёдор, – а вот под перину, он её вполне мог засунуть».
  С дрожащими от волнения  руками Фёдор приподнял перину, и даже подпрыгнул от радости - под периной в пластиковом пакетике лежала кассета с микроплёнкой. Не теряя ни минуты, Кошкин вставил плёнку в копировальное отделение своего карманного ЭВМ, и через несколько секунд копия была готова. Кошкин аккуратно положил плёнку на место, пригладил постель, ещё раз огляделся. Удостоверившись, что все вещи на своих местах, он погасил свет, вышел, и быстро закрыв дверь на три оборота, побежал к себе в номер.
  Фёдор взглянул на часы – они отсчитывали последние секунды. Прекрасно, он уложился вовремя. Через несколько минут к нему вошёл Пузырьков.
  - Ты представляешь, – возбуждённо заговорил он, едва переведя дух, – это тип и понятия не имеет, как устроен компьютер.
  - Как же так, ведь… - начал, было, Кошкин, но Лёня перебил его.
  - Всё очень просто – Полыхов никакой не Полыхов – это агент Беты.
  - А как ты думаешь, настоящего Полыхова никогда не было? – спросил Кошкин. В последнее время его очень мучил этот вопрос – был ли Полыхов Алексей (к сожалению отчества пока установить не удалось), полностью вымышленной фигурой, или, такой человек действительно существует, но кто-то прекрасно подделал документы, и теперь пользуется его именем.
  - Знаешь, – задумчиво произнёс Пузырьков, – я думаю, что такой человек существует, или, по крайней мере, существовал ещё несколько месяцев назад и его зачислили в стройотряд, но он не полетел. Вернее, ему помогли не полететь. Вместо него полетел другой, кого мы сейчас и видим.
  - И этого никто не заметил? – с сомнением произнёс Фёдор.
  - Это не удивительно. Здесь мало кто знает друг друга в лицо, а документы были подделаны безукоризненно.
  - Что же тогда случилось с настоящим Полыховым? – с замиранием сердца вслух подумал Фёдор.
  - Если он жив, то находится у них, хотя, принимая во внимание их особые методы, вполне возможно, что настоящего Полыхова  уже распылили по атомам.
  - Ну нет, на это они не пойдут, – неуверенно проговорил Фёдор, – это будет скандал на всю вселенную. К тому же, землянина можно использовать как заложника.
  - Ну, может быть, ты и прав, хотя, по большому счёту, плевать они хотели на все скандалы, если хотят начать войну.
    Пузырьков в задумчивости сидел в кресле.
  - Вот что я думаю, – наконец произнёс он. – Надо бы побольше разузнать о биографии этого Полыхова, чтобы, по крайней мере, знать – что это за тип.
   У Кошкина мелькнуло какое-то смутное подозрение. Несколько минут он обдумывал свою идею. Наконец, решил высказать её Пузырькову.
  - Слушай, Лёня, а что, если перед нами настоящий Полыхов, только обработанный, и ставший типа зомби, человеком без чувств и мыслей? То есть, он стал роботом, слушающимся приказов своих новоиспечённых хозяев?
  - По-моему, глупость, – с усмешкой возразил Пузырьков. – Какими же методами его обработали?
  - Ну, в наше время это не проблема. Сейчас существует очень много препаратов, подавляющих волю человека, практически превращая его собственное «я» в ничто. Можно, в конце концов, сделать операцию на мозге.
  - Да, но это запрещено пятнадцатой конференцией Всегалактического союза.
  - Не будь наивным, – неужели ты думаешь, что их заботит какая-то конференция? На пороге войны их будут волновать решения конференции?! Ладно, хватит самодеятельности, – надо всё рассказать Медузкину, – решительно заявил Фёдор.
  - Я согласен с тобой – кивнул Пузырьков.
  - Скажи всё же честно, – ты случайно натолкнулся на Полыхова, или кем он там является, или ты его выследил?
  - Ну, конечно, не случайно. Я давно заметил в нём что-то подозрительное, – усмехнулся Лёня.
  - И в чём же это выражалось? – допытывался Кошкин, которому было чуть-чуть завидно.
  - Да я и сам не могу этого сказать, – отмахнулся Пузырьков – просто он чем-то отличался от других, что-то в нём было не то.
  - Шестое чувство, понятно, – кивнул Кошкин.
  - Может быть, - согласился Лёня, и, посмотрев на часы, добавил: – Время первый час. Пора и честь знать.
  - Какой уж тут сон? – удивился Кошкин. – Надо бежать к Медузкину, поднимать на ноги всё командование.
  - Не кипятись, завтра всё расскажешь Борису, а там решим, что делать, – Спокойной ночи.
   Лёня отправился спать.
  - Кошкин ещё долго не мог заснуть. Он ворочался с бока на бок, и обдумывал, как завтра все эти события лучше преподнести. И ещё ему было не по себе от мысли, что пока он занимался ерундой, его друг совершал, в прямом смысле этого слова, героические поступки. В конце концов, переживания дня дали о себе знать, и Федя, наплевав на всё, погрузился в сон.

                Глава 12. Генерал Пронин
17 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

    После недели отдыха, для стройотрядовцев вновь настали трудные дни. Скоро в этой части планеты должен был начаться самый жаркий период года. Солнце припекало всё сильнее. И Кошкин, едва открыв глаза, почувствовал нестерпимую духоту и тоску по прохладной Земле, с её озёрами и тенистыми аллеями. Он подошёл к термометру. Отметка приближалась к 30 градусам.
  - Вот те на, – с досадой произнёс Фёдор, щёлкнув по шкале, – а что же будет днём-то? И вдруг ему вспомнилось вчерашнее событие.
   «Ага, а днём у нас будет разговорчик с Медузкиным. Но сейчас наша бригада идёт, так сказать, в бой. Как некстати закончились недельные каникулы. Во время работы мне вряд ли удастся поговорить с Лёней. Ну ладно, сделаю это за обедом».
  На улице жара стояла невыносимая. Фёдор перевёл свои необыкновенные часы в положение термометра, и они высветили на экране цветное изображение в виде ртутного столбика, символа того, что часы переведены на режим температурного указателя градусов по Цельсию, Кельвину и Фаренгейту, с точностью до тысячных долей. Эти часы были гордостью Фёдора. Он купил их по случаю на выставке, заплатив за них сравнительно недорого, хотя и межгалактической валютой. Кошкин всегда говорил, что для этих часов эта цена просто смехотворная. И это было правдой. Часы были чудом электроники – в них были собраны все новейшие её достижения. Корпус был сделан  из недавно изобретённого материала, применяемого лишь на новейших звездолётах. Его особенность состояла в том, что чем больше на него оказывалось воздействие, тем более возрастала его сопротивляемость, т.е. часы было практически невозможно уничтожить. Их можно было поместить внутрь самой жаркой звезды, взорвать под ними водородную бомбу, положить под пресс, создающий давление много миллионов тон, и эти часы не только не уничтожались, но и в любых условиях сохраняли своё обычное рабочие состояние. Питались они от вселенской энергии, то есть, практически, ниоткуда. Новейший компьютер часов, на основе последнего способа кодирования информации в кристалле алмаза, имел поистине невообразимые резервы памяти. Когда Фёдор их приобрёл, он сразу же подключился к местному порталу, и заложил в память своих часов почти все научные знания последних десятилетий, художественные и исторические произведения, множество мультипликационных и видеофильмов – большая часть земных знаний человечества перешла в часы Фёдора. Чтобы извлечь из памяти часов информацию, например, какую-нибудь строку из книги, нужно было нажатием одной из четырёх кнопок, найти алфавит, нажатием другой, мог быть выбран алфавит любого языка Земли или звёздной колонии, и нажатием третьей кнопки, посредством подбора букв, нужно было набрать название книги, желательно, автора её написавшего, и номер главы. На экране появлялась бегущая строка, справа налево, или снизу вверх, – это тоже устанавливалось по желанию. Опять же, нажатием кнопок строка могла ускоряться, замедляться, вовсе останавливаться. Даже сам Кошкин до конца не знал - на что способны его часы, он редко прибегал к их необычным свойствам, ограничиваясь лишь сотней операций, таких как: измерение давления, влажности, скорости, температуры, высоты, глубины, освещённости, всяческих прогнозов погоды, и т.д, ну и, конечно, времени, в любом виде его измерения. Циферблат мог высвечивать информацию пятью цветами: красным, синим, жёлтым, зелёным и чёрным, и более тёмными или светлыми их оттенками, а, так же, в полной цветовой гамме, и стерео изображении. Вдобавок, часы могли работать как приёмник, как передатчик, принимать телевизионные каналы. Даже не верилось, что эта небольшая чёрная коробочка, имеющая такие поистине фантастические способности, управляется всего лишь четырьмя кнопками. Как уже упоминалось, Кошкин чрезвычайно редко пользовался даже элементарными возможностями  своих часов. Для него они были просто измерителями времени, показывающими в положении №1, т.е., чёрными символами, часы, минуты, секунды, число и день недели. 
  Сейчас же, как уже и было сказано, Фёдор перевёл часы в положение указателя температуры окружающей среды. Они зашкалили за 30 градусов по Цельсию, а, точнее, 32 и 35 градусов. Переключаться на прогноз ему не захотелось, он был слишком очевидным – жара, работа, и ничего кроме сплошных неприятностей и дурного настроения.
   Как медленно тянулось время. Кошкин мучительно ждал обеденного перерыва. Фёдору казалось - само время остановилось, хотя секунды исправно выскакивали на циферблате. Наконец, часы высветили заветную цифру – 11:00 – время обеда и отдыха. Кошкин кинулся в столовую. В дверях его настиг Пузырьков.
  - План такой, - без всякого приветствия, едва переведя дух от быстрого бега, начал Лёня. – Сейчас быстро обедаем, берём по бутылочке газировки, и не торопясь, без паники, всё рассказываем Медузкину, не пропуская ни малейших подробностей.
  - План хорош, – кивнул Кошкин. – А что потом?
  - Решим на месте.
   Друзья зашли в столовую. За дальним столиком они увидели обедавшего Медузкина и Ветрова. Они не торопясь ели, и мирно обсуждали какую-то, скорее всего научную, проблему.
  - Сейчас мы им подкинем пищу для размышления, – грустно усмехнулся Фёдор.
  - Ветрова тоже будем посвящать в наши дела? – недоверчиво нахмурился Пузырьков.
  - Думаю, ему тоже стоит всё знать, человек надёжный. Бывший сотрудник Галактической Безопасности. Кстати спас мне жизнь, когда меня смыло в это проклятое озеро, – улыбнулся Кошкин своему воспоминанию.
   Друзья, взяв подносы с едой, сели недалеко от Медузкина и Ветрова.
  - Почему бы нам не пообедать вместе с ними? – удивился Кошкин, когда увидел, что Пузырьков усаживается за другой стол.
  - Это во избежание ненужных вопросов, – пояснил Лёня. – Твой друг сейчас непременно будет интересоваться, где ты пропадал и что делал. Придумывать сказки и затягивать беседу нет смысла, а сразу переходить к делу опасно, слишком уж здесь людно. Сейчас побыстрее проглатываем обед, и как увидим, что твои друзья направляются к дверям, тут мы их догоним и найдём для разговора более подходящее место.
  - Например?
  - Ну, например, пойдём в оранжерею.
  - Не годится. Там нас легко могут подслушать.
  - Тогда в бассейн.
  - Ага, будем разговаривать под водой, чтобы никто не услышал, – усмехнулся Фёдор.
  - Тогда сам придумывай, – обиделся Лёня.
  - Просто пойдём, побродим по стройплощадке, в обеденный перерыв на ней никого не бывает. Присядем на какую-нибудь плиту и поговорим.
  - Ладно, принимается, – согласился Лёня. – Хотя мы рискуем зажариться там уже через пятнадцать минут разговора.
   Медузкин и Ветров заканчивать с обедом не торопились. Наконец, вероятно вспомнив, что перерыв не резиновый, и провести его весь в душной столовой перспектива не из приятных, направились к выходу. В дверях их настигли Фёдор и Лёня.
   - Федя! – обрадовано обнял Борис Кошкина. – Ты что же, совсем друзей забыл? Тебя так давно не было видно, что я решил, что тебя совсем замучили работой.
   - Познакомьтесь, – это Лёня Пузырьков, – представил Кошкин своего друга.
   - Очень приятно, – Лёня пожал руки Медузкину и Ветрову.
   - Ну что, - обратился к друзьям Ветров, – мы сейчас в биллиардную. Присоединяйтесь к нам.
   - С удовольствием, но сейчас у нас другие планы, – решил начать разговор о деле Пузырьков.
   - Что так? – удивился Иван.
   - Нам надо с вами поговорить без лишних свидетелей, – негромко произнёс Фёдор оглядываясь.
   - Что, такая тайна? – улыбнулся Медузкин.
   - Тайна тайн, – кивнул Фёдор.
   - Тогда мы к вашим услугам.
   - Пойдёмте на стройплощадку, там сейчас можно спокойно поговорить.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - удивлённо взглянул на Фёдора Иван. – Ты знаешь, какая там сейчас температура?
   Фёдор показал на свои часы.
   - Вот это да! – восхитился Иван. – Никогда таких не выдел. Впечатляет.
   И друзья молча последовали за Кошкиным.
  - Ну, что у вас? – с интересом спросил Медузкин, присаживаясь на большой валун, ещё не убранный стройотрядовцами.
  - Итак, кратко введу вас в курс дела, – как заправский оратор начал Кошкин. – Не надо вам говорить, что дело идёт к войне. Обстановка крайне напряжённая, и диверсия следует за диверсией. Как вам кажется – случайно ли то, что наши враги так неуловимы. Они наносят удар за ударом, прекрасно зная - где, когда и как лучше это сделать. Они из под носа уводят нашу технику,  проникают на склады и в секретные ангары как к себе домой. Не кажется ли вам, что их направляет чья-то рука, прекрасно знающая наши порядки.
  - Сейчас Центр прорабатывает эту версию, – заметил Ветров, – так, что вы не первые, кто так думает.
  - Дело не в том, кто первый об этом подумал, – мрачно заметил Пузырьков.
  - Вот именно, - поддержал его Фёдор. – Центр только начал работать над этой версией, и думаю, что не очень-то продвинулся в её разгадке. Или у вас есть другие сведения?
   - Я не уполномочен посвящать вас в дела Центра. Кроме того, я сейчас сам в отставке и не знаю многого из того, что, может быть, и сам хотел бы знать, предупредил их Иван.
  - Может быть, никакого предателя и нет? Очень уж не хочется верить, что друг может оказаться врагом, – с надеждой сказал Медузкин. – Будем, по крайней мере надеяться на это…
   Но, уловив взгляд Ветрова, Борис невольно осёкся.
  - В том то и дело, что, как это ни печально, такой человек существует.
  - А вы откуда знаете? – недоверчиво усмехнулся Ветров. – Вы что, знаете больше Центра?
  - Да, больше, – прервал его Фёдор. – Выслушайте всё по порядку. Всё началось с пробитого картера нового экскаватора...
  - Причём здесь картер, – не удержался Иван.
  - Не перебивайте, – обиженно попросил Кошкин, чувствуя, что его не принимают всерьёз. – Так вот, всё началось с того, что мы выгружали новую технику, прибывшую с Земли, и картер одного экскаватора оказался пробитым. Уж не знаю, кто в этом виноват, но факт тот, что нашу бригаду вызвали к начальнику, и был неприятный разговор. Тогда Лёня и высказал предположение о возможности диверсии. Правда все подумали, что он просто хочет загладить нашу вину. Признаюсь, что и я так подумал. Но у меня тоже были кое-какие предчувствия, и вечером того же дня я всё же решил поговорить с Лёней об этом происшествии. Мы оба пришли к выводу, что здесь дело нечисто, и договорились вести наблюдение, за, хоть сколько-нибудь, подозрительными людьми.
  - И что, нашли кого-нибудь подозрительного? – снова не удержался Ветров.
  - Нашли. Его обнаружил Лёня.
  - Как?! – в один голос спросили друзья.
  - Я шёл по стройплощадке, – начал Пузырьков, – и обнаружил кассету с микроплёнкой. Потом я увидел идущего за ней человека, и положил микроплёнку на место.
  - И кто же это был?! – воскликнул Ветров.
  - Полыхов, стройотрядовец и специалист по компьютерам, в которых он ничего не понимает.
  - Как так? – удивился Медузкин.
  - Да очень просто! – возмутился глупым вопросам Кошкин. - Никогда не думал, что у меня такие непонятливые друзья. Потому, что он только выдаёт себя за специалиста, а на самом деле им не является.
  - Может быть, он и не Полыхов вовсе, – добавил Пузырьков.
  - А где же Полыхов? – продолжая придерживаться шутливого тона, спросил Ветров. И Фёдору показалось, что в его глазах читалась безучастность ко всему этому разговору.
  - Мы не знаем, может быть, такой человек и есть, или, скорее всего, был, а может, его никогда и не было.
  - А вы думаете, что это не человек? – удивлённо спросил Медузкин.
  - Наверняка. Но кем бы он ни был, он не землянин – земляне не способны на такую подлость! – почти крикнул Кошкин.
  - Ты плохо знаешь людей, – задумчиво произнёс Борис.
  - В конце концов, его могли здорово обработать. Например, воздействием психотропных веществ, или мощным внушением, – добавил Пузырьков.
   - Вы сейчас правда верите в то, что говорите? – усмехнулся Ветров. – Что вы знаете о психическом воздействии на человека?
  - А почему он не может починить компьютер? – не сдавался Кошкин. - После воздействий на мозг, часто наблюдаются провалы памяти, и утрата профессиональных навыков.
  - Ну ладно, вы меня почти убедили, – усмехнулся Иван. – Вы специалисты высшего разряда, достойные быть зачисленными с СГБ если не в чине генерала, то уж полковника наверняка. Но вот вопрос, что же нам теперь делать?
  - Да, - поддержал Федю Пузырьков, – сейчас важно подумать о будущем, а не отшучиваться.
  - Да, кстати, – заметил Ветров, – вы ещё не удосужились рассказать, что было дальше. Обвинять человека только за то, что он не умеет чинить компьютер, и прячет какую-то плёнку – по-моему, слишком смело.
  - Верно, – сказал Пузырьков, – было и продолжение. Мы узнали, что было записано на плёнке.
  - Как вам это удалось? – удивился Медузкин
  - Ну, я отвлёк Полыхова, а Федя пробрался в его номер, – ответил Пузырьков тихим голосом, как будто речь шла об обычном деле.
   - Вот это да! – присвистнул Ветров, вы что, залезли к человеку в номер? Совесть есть?
   - Обстоятельства требовали этого, - чуть смутившись, ответил Фёдор.
   -  Ну ладно, об этом потом поговорим. И что же там было?
   - Расположение нашей базы и всех наших секретных объектов! А, так же, несколько засекреченных баз и бортовые номера военных звездолётов, – выпалил Кошкин.
   Ветров и Медузкин переглянулись. Неизвестно, какой реакции ждали Фёдор и Лёня, но она была более чем спокойная.
  - И что же  нам теперь делать? – с некоторой тревогой спросил Пузырьков.
  - Теперь, - погладил подбородок Ветров, - вам лучше присоединиться к нам. Мы идём в биллиардную.
   - Что? – не понял Фёдор. – Нам надо к генералу, доложить! Теперь нельзя терять ни минуты. Срочно! В главный штаб!
   - Ну что ж, - поддержал их инициативу Иван, - сходите, конечно. Сведения стоят того.
   И они с Медузкиным направились в сторону игрового павильона.
   Пузырьков стоял, глядя им вслед. Он был в абсолютном недоумении. Наконец он решил прервать молчание.
   - Слушай, Фёдор, а ты точно уверен, что Ветров наш?
   - Медузкин его хорошо знает. От него я и узнал, что Иван служил в СГБ.
   - А чем это можно подтвердить?
   - Не знаю, - пожал плечами Фёдор. - В день нашего знакомства, когда мы пошли гулять к озеру, я видел у него лазерный пистолет. А право на ношение такого оружия есть только у действующих военных, или у сотрудников Службы Безопасности, причём за ними сохраняется это право и в отставке. Если, конечно, ты считаешь это доказательством.
   - Ладно, разберёмся, пошли к Пронину.

                *                *                *
17 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня               

   Через несколько минут двое друзей были перед дверью генерала Пронина, главнокомандующего вооружёнными силами Пустыни. Хорошенькая секретарша преградила друзьям дорогу.
  - Мы по срочному делу! – с некоторым раздражением начал объяснять Пузырьков.
  - Здесь все по срочному – сюда по пустякам не приходят, – секретарша была неумолима. – У генерала совещание, он просил не мешать.
  - И сколько оно продлится?! – возмущённо крикнул Кошкин.
  - Почём я знаю? – секретарша никак не реагировала на гневные крики двух незнакомых ей людей. – Может десять минут, а может, три часа. Подождите, пожалуйста, в вестибюле.
   Друзья вышли в коридор.
  - Вот это да, - не удержался Кошкин. – Речь идёт о предотвращении войны, а нас не пускают. Видите ли, заседание. Ничего себе заявочки!
  - Погоди, Федя, - прервал его Лёня, – не горячись. Во-первых, никто не знает, зачем мы пришли. А, во-вторых, может быть совещание, по своей важности, не уступает нашей находке.
  - Ну, может быть, - согласился Кошкин, – подождём, пока нас позовут. В конце концов, часом раньше, часом позже – это не имеет большого значения.
   Через полчаса друзей позвали в кабинет. Кошкин был поражён внутренней обстановкой – здесь было не хуже чем в рубке капитана звездолёта.
   Генерал попросил их присесть, и приготовился внимательно выслушать. Друзья немного помялись, не зная с чего начать.
  - Да, что там! – наконец решился Лёня. – Начнём с самого начала.
   И он рассказал всю историю, начиная  от прибытия на планету, и оканчивая последними событиями.
   Вначале Пронин слушал с большим вниманием, но потом, его лицо приобрело слегка насмешливое выражение, и, наконец, стало, как это показалось друзьям, каким-то безучастным. К их удивлению, реакция генерала была сходной с реакцией Ветрова и Медузкина, хотя они и не могли найти этому объяснения.
   Однако, к концу рассказа Пронин начал проявлять некоторое волнение.
  - И вот мы решили придти сюда и всё рассказать, – закончил Пузырьков.
  - Да, дело принимает серьёзный оборот, – Пронин задумчиво ходил по комнате. – Вы уверены в своих выводах? – спросил он так, что, как показалось друзьям, умолял их полностью забыть о своих подозрениях. – Ведь формально по вашему заявлению я должен отреагировать, начать процесс слежки, связаться с СГБ. А если ваше предположение не оправдается? Представляете, сколько шума будет.
  - Уверены! – в один голос, почти крикнули, Кошкин с Пузырьковым. - Вы нам не верите?
  - Вам бы я не поверил, – сухо ответил генерал. – Но Ивана я давно знаю и могу ему доверять. А о тебе Фёдор он говорил много хорошего.
   - Но разве при такой военной обстановке вы не обязаны внимательно относиться к каждому заявлению, причем, когда речь идёт о столь очевидной ситуации? – не понял Кошкин.
   - Обязаны, - устало вздохнул Пронин.
  - У вас сохранилась плёнка? – спросил он после некоторого раздумья.
  - Вот она, – Кошкин подал коробочку.
    Генерал повертел её в руках, и положил в сейф.
  - Хорошо, пока идите, если понадобитесь – мы вас вызовем.
  Друзья, попрощались с генералом, и вышли из кабинета.
  - Вот и конец всем волнениям. Теперь пусть у начальства голова болит, – подмигнул Лёне Фёдор. Только что-то я не пойму их всех. Такое чувство, что им всем наплевать на то, что мы сообщили. Или все они уже стали агентами Терры? – горько усмехнувшись, добавил он.
   - Будем надеяться, что этому есть другое объяснение. Я думал чиновничий аппарат, волокита, нежелание реагировать на ситуацию – это всё в прошлом. А вот теперь приходится сталкиваться с этим в реальности.
  - Ну, что же, похоже, мы сделали своё дело, – произнёс Кошкин, но в его голосе не было радости, скорее печаль, хотя он и не мог найти ей объяснение.

                *                *                *
28 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня
         
         Прошло десять дней. Всё шло своим чередом – работа, отдых, завтраки, обеды. Полыхова пока не трогали. За ним установили наблюдение, а нашим друзьям велено было всё держать в строжайшем секрете, хотя Кошкина и Пузырькова так и подмывало кому-нибудь рассказать обо всём, что они знают. Последнее время Фёдор, весь свой досуг, проводил в спортзале, в обществе Лесова, Мостикова и Сотникова. Дела в спорте значительно продвинулись с того времени, как Кошкин впервые встретился с ними.
  - Вот, что значит настоящая тренировка, – постоянно повторял Витя Сотников. – Три недели, и ты уже можешь драться в полный контакт.
   Кошкин действительно прибавлял в мастерстве и силе, что называется не по дням, а по часам. Он был прекрасно одарён физически. Теперь, в спарринге с ним, Фёдору казалось, что его друзьям приходится тяжеловато. Но он понимал, что это только его фантазии – коснись дело настоящего боя, и у Фёдора не было бы ни малейшего шанса. Лёня тоже часто заходил в спортзал, но больше интересовался штангой, чем единоборствами, называя их «Петрушкиной комедией». Фёдя несколько раз предлагал другу доказать неразумность его слов на ринге, но Лёня всегда находил причины для отказа от поединка. Последние три дня Фёдор ходил в тир, где час-полтора посвящал стрельбе из различного оружия, как будто чувствовал, что это ему скоро пригодится. И он не ошибся в своём предположении.

                *                *                *
30 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

  Настало 30 число. Кошкин проснулся раньше обычного, и долго лежал, глядя в потолок. У него было предчувствие, смутное предчувствие, что что-то должно произойти. В его дверь позвонили. Кошкин вскочил с постели, на ходу натягивая брюки. На пороге оказался военный.
  - Кошкин, Фёдор Васильевич? – коротко спросил он.
  - Да – ответил Фёдор. Это ему напомнило тот день, когда его зачисляли в стройотряд.

                Часть II
                Подвиг разведчика
                Герой космоса
   30 Июня 2144 года
   Дальние окраины вселенной.  Пустыня. Пограничная зона

                Глава 1. Совещание

   - Вас вызывает к себе генерал Пронин, – сказал военный. – По очень важному делу, - строго добавил он.
  - Хорошо, я сейчас, – пробормотал чуть испуганный Фёдор, – только оденусь.
   Через пять минут он уже был в порядке, правда из-за спешки и волнения умыться нормально не удалось, и лицо всё ещё сохраняло сонное выражение.
   Это сонное выражение сразу пропало, когда он вошёл в кабинет генерала.
   Кошкин остолбенел – в кабинете собрались все главнейшие учёные и военные, которые, по долгу службы, были сейчас на Пустыне. Здесь присутствовали и Ветров с Медузкиным, а Пузырькова, почему-то, не было.
   Кошкину указали на кресло.
  - Присаживайся, Федя, – разговор будет долгим.
   Фёдор растеряно присел на краешек.
  - А почему нет Лёни? – спросил Фёдор.
  - К нему это дело не относится, оно коснётся только тебя.
  - Чем же я могу помочь? – удивлённо спросил Фёдор.
  - Я не буду начинать издалека, – лицо Пронина приобрело суровые черты. – Ты знаешь обстановку на Пустыне.
  - Только в общих чертах, – пожал плечами Кошкин.
  - Того, что ты знаешь, вполне достаточно. Ты знаешь, что дело идёт к войне. Возможно, скоро, очень скоро, это перерастёт в третью войну, в III-ю Межгалактическую. Ты помнишь из Истории – какими были первая и вторая? Сколько принесли они горя и жертв. И вот теперь мы на пороге новой войны, в которой победителей может и не быть.
  - Но причём здесь я? – пожал плечами Фёдор.
  - Два дня назад был захвачен звездолёт Терров. Захватили его потому, что прошла кое-какая оперативная информация по этому объекту. Что за информация, и откуда – не спрашивай. На этом звездолёте вместе с командой  находился посол, или, как там на их языке, меркьяр, следующий на базу с особым поручением. В его задачу входила закладка кодов в основную ЭВМ для наведения оружия массового уничтожения на цели. На какие цели должны будут наводиться ракеты, размещённые на полигонах Пустыни, я думаю, ты понимаешь. Все они управляются с базы, куда должен прибыть посол. В общем, ситуация сложилась следующая: через десять дней после его прибытия, Терры начинают удары по нашим военным объектам. Это означает начало войны не только на Пустыне, но и во всей галактике, так как нам придётся принять ответные меры, послав войска на Бету и другие подчинённые ей колонии. Мы пока не знаем всей информации по этой планете, но война может оказаться затяжной и очень масштабной, особенно, если у них объявятся неожиданные союзники. А это вполне возможно, так как есть немало цивилизаций не входящих в Галактический Союз, недовольных гегемонией Земли. Особенно это на руку ВСНЦ, Вселенскому Союзу Независимых Цивилизаций, о создании которого нас информировали месяц назад. Это небольшой союз, но его создатели – реакционные круги, так или иначе пытающиеся пресечь распространение влияния Галактического Союза. И уж конечно, они не преминут извлечь из надвигающейся заварушки максимальную выгоду.
   - Но причём же здесь я? – снова не понимая к чему клонит генерал, спросил Фёдор. - Разве вы позвали меня не для того, чтобы прояснить информацию по Полыхову?
   Пронин, казалось, не расслышал вопроса, по крайней мере, полностью его проигнорировал.
   - Теперь я скажу тебе нечто очень важное, – продолжал генерал, глядя Кошкину в глаза. – У нас есть единственная возможность выиграть время и не допустить начала войны – уничтожить их блоки наведения. Но пробраться на базу извне не сможет ни один наш агент, как бы хорошо он не был подготовлен – слишком уж важен для них этот объект, слишком уж надёжное там охранение. Но у нас есть шанс, не буду никого обманывать, может быть, он очень призрачный, но единственный. Кто-то может попасть туда под видом того посла, который должен прибыть к ним завтра. У нас есть данные, касающиеся системы его идентификации на базе. Терры не знают посла в лицо, и вообще, их система безопасности давно отошла от визуального распознавания. Они перешли на следующий этап – генетическая идентификация. В условиях, когда пластическая медицина достигла небывалых высот, и внешность можно сделать любую, сопоставление генетических параметров новый революционный прорыв в этой области.
   - Но причём здесь я? – в третий раз спросил Кошкин, пожав плечами.
   - А теперь Федя, слушай внимательно. Они не знают курьера в лицо, но в их ЭВМ заложены все биометрические параметры этого гуманоида. Посол должен прибыть на базу завтра. Если он не прибудет… Ты понимаешь - к чему я клоню?
  - Нет, – честно ответил Фёдор.
  - Если посол не появится там завтра, то после завтра…
  - Они перейдут в открытое наступление – продолжил Кошкин.
  - Да, ты всё понял, – произнёс Пронин.
  - Но теперь слушай самое главное. Ты понимаешь, что мы не можем отпустить их посла, и понимаешь, что если он не прибудет к ним, что это будет значить. Выход один - послать к ним своего человека, с совпадающими генетическими, параметрами
  - Зачем вы мне всё это говорите, ведь это наверняка государственная тайна,  – улыбнулся Кошкин.
  - Фёдор, - медленно произнёс генерал, - их приборы способны идентифицировать биологическое существо при 95 % совпадении генотипа. Я хочу сказать… Мы не имеем права рисковать твоей жизнью, и ты вправе немедленно отказаться от всего. Дело в том, что ты единственный человек на Пустыне, параметры которого на 98,7 % совпадают с параметрами посла.
   В кабинете воцарилось молчание. Кошкин понимал, что от него ждут принятия решения, но мысли убегали, и он никак не мог сосредоточиться. Согласиться – значит подвергнуть себя смертельной опасности, не согласиться – значит предать всех людей. Выбора у него не было.
   Кошкин открыл глаза.
  - Что я должен делать? – спокойно произнёс он.
  - Фёдор, – печально произнёс Пронин, – я не буду тебя обманывать – задание будет очень непростым, с него ты можешь не вернуться. Но ты уже не ребёнок, и можешь сам принимать все решения. Мы бы никогда не послали тебя на это, но другого выхода у нас нет. Честное слово – мне сейчас легче сунуть голову в пасть льва, чем посылать тебя на это задание. Умоляю тебя ещё раз – всё взвесь, и если ты не хочешь, откажись, никто тебя не осудит за это.
  - Вы правы – никто меня не осудит за это, потому, что когда они шарахнут своими бомбами, меня просто некому будет судить. Неужели вы думаете, я не понимаю, на что иду? Но я ещё гораздо лучше понимаю, что произойдёт, если я не пойду. Итак, я согласен.
  - Если ты согласен, подпиши этот документ, – сказал один из присутствующих, очевидно сотрудник СГБ, протягивая бланк.
   Фёдор подписал.
  - Такое чувство, что подписываешь себе смертный приговор, – с грустной усмешкой проговорил он.
  - Я от тебя не хочу ничего скрывать, – сказал Пронин. – Возможно, ты прав, но эта бумага простая формальность. Ты думаешь, что мы даём тебе это подписать, чтобы снять с себя всякую ответственность? Нет, Федя, клянусь тебе, что каждому из нас легче встать под сопло во время старта звездолёта, чем посылать тебя в это звериное логово.
  - Вы не должны оправдываться предо мною. Давайте перейдём к делу.
   Хоть у Фёдора и тряслись руки, но всё же он был ужасно доволен, что пойти должен именно он. Кошкин почувствовал свою значимость, почувствовал, что нужен людям. Он даже не предполагал – насколько опасна будет эта затея, всё принимая за интересную игру. Хотя, конечно, нельзя сказать, что он был круглым идиотом, ничего не понимающим глупцом. Нет, он всё прекрасно понимал, но у него не было и тени сомнений в успешном исходе операции. В нём жила жажда приключений. Он не думал о славе, но ему было приятно, что от него зависит судьба всего человечества. Какое ответственное и почётное поручение! Игра стоит свеч.
  - Я не подведу – твёрдо сказал Фёдор, обведя глазами всех присутствующих.
   - Тогда, продолжим, - устало произнёс Пронин. – Нам придётся переправить тебя на базу. Но сейчас необходимо полностью ввести тебя в курс дела.


                Глава 2. Совещание продолжается 
30 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

   - Каким же образом вы собрались сделать визит посла незаметным для наших соседей, - спросил Фёдор у Пронина, - ведь достаточно будет сигнала SOS с захваченного звездолёта и Террам будет известен весь наш замысел. Кроме того, это же очевидный повод к войне. Если они нанесут ответный удар, то морально будут правы, так как в данном случае агрессорами выступаем мы.
   - Я не уполномочен посвящать тебя во все детали операции, - начал медленно Пронин, - но кое-что ты знать должен. Расчёт здесь строится простой. Терры общаются световыми сигналами, кодируя свои послания длиной излучения лазера. Что-то наподобие световой азбуки землян, только на более новом, космическом уровне. Мы, как ты, может быть, знаешь, уже отказались от этой затеи в космических средствах связи, и пользуемся возмущёнными гравитонами, в которых кодируем информацию, как и в компьютерах, используя систему «0,1». Именно поэтому вы можете входить в Космонет, находясь не расстоянии многих парсек от Земли. Со световой волной это было бы невозможно – свет слишком медленная субстанция в масштабах вселенной. Иное дело гравитон. Хотя и он обладает конечной скоростью распространения, а не распространяется мгновенно, как это считалось ранее. Но если мы наладим гравитонные каналы в гиперпространстве, куда уже смогли прорваться наши звездолёты, то сможем заставить работать неевклидову геометрию не только на перемещения, но и на средства связи. Таким образом,  мы охватим сетью всю вселенную, создав единое информационное поле. Если угодно, зовите её Ноосферой, хотя я не очень люблю это слово – отдаёт какой-то мистикой. Но, в общем, не буду тебе сейчас читать курс высшей физики, - осёкся Пронин, заметив непонимающий взгляд Фёдора, незнакомого с такими глубинами науки. – Прости, увлёкся, люблю рассуждать об этом. Хотя сам я человек военный, но когда-то серьёзно подумывал о карьере учёного. Так вот, учитывая систему связи Терров, мы рассчитали, когда вторая планета системы закроет собой световой сигнал, оказавшись у него на пути. Вот, кстати, большой его недостаток – любое космическое тело может стать непреодолимым препятствием для луча, и связь будет потеряна. Таким образом, сигнал SOS не дошёл до адресата, зато наши излучатели, настроенные на их волну, передали, что всё проходит нормально и посол скоро пребудет для выполнения миссии. Так что дезинформация достигла адресата. Посол в наших руках, но об этом в стане врага пока никто не догадывается.
   - Но ведь планета перекрыла доступ сигналу только на Пустыню, - снова не понял Фёдор, но со звездолёта Терры наверняка успели послать сообщение о нападении на Бету.
   - Несомненно, - кивнул Пронин. - Но знаешь ли ты, что до их планеты пять световых лет. Несравненно ближе, чем отсюда до Земли, но, всё же, не рядом. Правда, до их ближайшей заставы расстояние вдвое меньше, но представь – сколько они будут ждать этого сигнала.
   - Да, два с половиной года – это не шутка, - согласился Фёдор. Одного не пойму – как же они держат межгалактическую связь, и как при таком развитии техники вообще смогли добраться до Пустыни?
   - А вот тут есть очень интересный момент. Этого мы раньше не знали. Узнали только сейчас, немного покопавшись в мозгах Агиелуса, если я правильно произношу его имя, с помощью новейшего гномофона.
   - Это что за прибор такой? – поинтересовался Фёдор, хотя ему уже приходилось слышать такое название, мелькавшее в Космонете.
   - Прибор, сканирующий мысли.
   - Ну, подобное изобретено уже сто лет назад.
   - То, что было тогда, отличается от современного прибора также, как паровой двигатель от фотонного, - вступил в беседу Медузкин. – Тот мог читать мысли. Ну, как читать? Улавливать их суть. Что-то наподобие детектора лжи, который был родоначальником всех миелофонов-гномофонов. Ни о каком вербальном сканировании мыслей человека, или, тем более, животного, речи не было. Но прибор совершенствовался, и настала пора, когда он мог уже вербально озвучивать мысли разумного существа, причём неважно, на каком языке индивид думает - хоть на инопланетном. Кстати, ещё одна загадка – длина волны одинакова и для людей, и для представителей гуманоидных рас. Вот тогда этот прибор и получил название миелофон, в дань памяти Булычёву. Правда сделан он был не из одного кристалла, а устроен несравненно более сложно, и в коробочке не помещался. Но со временем, некоторые образцы, более простые, стали такими компактными, что их действительно стало возможно носить с собой.
   - Но вот тут-то и началась буря протеста против массового использования такого прибора, - вновь вступил в разговор Пронин. – Для каждого человека его мысли – самое сокровенное. Святое святых. И человек полностью открыт, абсолютно обнажена его душа, если кто-то может читать его мысли. Дошло до того, что прибор хотели полностью уничтожить и предать забвению чертежи и принципы его работы. Но потом скандал понемногу начал затихать.
   - Но почему современный прибор называется не миелофон а гномофон? В чём отличие? – не понял Фёдор.
   - Общественное мнение победило. Миелофоны остались только у спецслужб, хотя многие обыватели и негодовали по этому поводу. Но надо признаться, что развитие науки и техники сейчас идёт такими темпами, что то, что казалось несбыточной мечтой сто пятьдесят лет назад, вот уже полвека как безнадёжно устарело. Вот и появился новый прибор, и начался новый этап развития миелофона, который решили назвать уже гномофоном, чтобы отличать одно от другого. Кроме того, у многих нездоровых любителей тайны помыслов, уже одно слово «миелофон» вызывало негативную реакцию. Но чтобы они сказали, если бы узнали, что такое гномофон!
   Тут Пронин строго посмотрел на всех присутствующих.
   - Хотя это не военная и не государственная тайна, иначе я бы не смог говорить с вами об этом так открыто, я бы всё-таки попросил не распространять то, что сейчас вам говорю, за пределами этого кабинета. В Космонете и в других информационных порталах, о приборе говорится не вся правда. Как бы возмутились противники миелофона, если бы узнали, что гномофон не только дешифрует мысли, но и проникает в подсознание. Многие допрашиваемые спецслужбами субъекты, научились прекрасно контролировать, а, иногда и совсем отключать свои явные мысли, возникающие в голове в виде конкретных фраз. При должной тренировке это не так сложно. И тогда прибор прежнего поколения становился бесполезным. Но гномофон научился определять намерения человека, понимать причинно-следственные связи его поступков!
   - Вот это да! – восхитился Фёдор, подумав, как бы пригодился такой прибор в разговоре с Полыховым.
   - Но и это ещё не всё. Началось внедрение пятого поколения детектора лжи – миелофона – гномофона. Проект идёт под кодовым названием «Психовижн». Современный прибор не только пассивно считывает информацию с сознания индивида, но и активно формирует её. Фактически, сейчас уже ничто не мешает формировать у человека те мысли, знания, умения, желания, которые хочет вложить в него хозяин прибора.
   - Этакие люди-зомби, во всём следующие желанию своего господина, - с ужасом произнёс Медузкин, для которого эта информация была откровением. – Люди берут на себя функцию Бога, и по своему желанию дают кому-то «хотение и действие», окружая себя послушными марионетками! А если хватит мощности прибора, можно подчинить себе весь мир, включая и инопланетные формы жизни. Как страшно, если всё это окажется в руках негодяя. Мысленно я уже примыкаю к тем, кто за запрещение подобных исследований.
   - Как вы понимаете, Военно-галактический союз, который и продвигает исследования в этой области, старается не распространять эту информацию.
   - Почему же, всё-таки, сейчас нет такого активного противодействия проекту, как это было во времена миелофона? – спросил Фёдор. – Я даже не слышал ни одного критического замечания в адрес этих исследований.
   - Может быть  гномофон, или, как его уже там, психофон, начал действовать, подавляя в людях желание, противостоять проекту и навязывая позитивное к нему отношение? – улыбнулся Медузкин.
   - Причина гораздо более прозаична. Это война. ВГС клятвенно заверил, что все эти разработки будут вестись с одной единственной целью – бороться с внешним врагом, усмирять его агрессивные действия, пусть даже такими грубыми, противоестественными методами. Но ведь воспринимали же мы ядерное оружие как нечто положительное, когда речь шла о политике сдерживания. Почему же теперь психическое оружие должно быть вне закона? У многих ещё в памяти события Второй галактической войны, сколько сейчас тех, кто остались вдовами и сиротами, кто были сами участниками всех этих ужасов.
   - А, кроме того, - немного подумав, добавил Пронин, - вы сильно преувеличиваете значение прибора. Его мощность сильно ограничена самими законами природы и психики. Воля человека порой гораздо сильнее всех аппаратов и психотропных веществ. А что касается сознания масс, не забывайте, спецслужбы всех стран и всех времён, могли это отлично делать и без всяких гномофонов-психофонов. И бывало так, что миллионы людей в едином порыве исполняли волю главного дирижёра, независимо от того – знали они о нём, или нет. Существует очень много приёмов заставить человека, или группу людей, да что группу – народ, нацию, сделать то, что нужно маленькой горстке влиятельных лиц.
   - Вы правы, - облегчённо вздохнул Борис, - и я даже знаю того, кто без всяких приборов заставляет людей делать то, что хочет он, контролируя их желания и сознание. Никакой прибор не в силах сделать больше, чем уже сделано им для завлечения человека в рабство его воли.
   - Кто же этот чародей? – удивлённо спросил Пронин.
   - Князь мира сего, - чуть слышно ответил Медузкин. – Сатана.
   И Пронин лишь согласно кивнул в ответ. Другие присутствующие вежливо промолчали, или из уважения к взглядам Бориса, которого они за глаза называли Проповедником, или действительно соглашаясь с его утверждением.

                Глава 3. Принятое решение
30 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

Пронин взглянул на часы.
   - Да, увлеклись мы обсуждением вещей посторонних. А надо держаться темы разговора. Так вот, опять возвращаюсь к своей любимой физике, без которой, кстати, в современной армии не обойтись. Ты спрашивал: как они могут передавать информацию с помощью фотонов, обходя при этом закон предельной скорости их распространения? Да, сейчас принято, что наибольшая скорость во вселенной, это скорость распространения света в вакууме. Но этот постулат был взят на вооружение наукой тогда, когда многое было неизвестно о поведении частиц. Тогда мы не знали, например, о гравитоне, который движется во много раз быстрее света. Хотя, может быть сравнение с гравитоном не вполне уместно – его скорость нам до сих пор точно не известна. Кроме того, она изменчива. А распространяется эта частица так быстро потому, что у неё есть уникальная способность – движение в гиперпространстве. Она пробивает пространственно-временные искривления и движется к цели напрямую. К сожалению далеко не всегда, и хаотично. Поэтому я и сказал, что наша задача упорядочить её движение в гиперпространтве. Правда, сейчас создаются гравитонные звездолёты, у которых рабочим телом является запас гравитонов, но там они выстреливают из сопла с чётко заданной скоростью и ведут себя несколько иначе, чем в природных условиях. Возможно, гравитонные и гравитационные двигатели скоро станут основными направлениями развития ракетной техники. Кроме того, гравитон, в отличие от фотонного гамма излучения, не опасен, и может использоваться вблизи обитаемых планет. И есть ещё одна интересная особенность гравитона – это не совсем частица в привычном нам понимании, это скорее волна, или даже, не понятная нам сила, которую мы можем частично использовать, но до конца понять не можем, просто сейчас нам удобней описывать её как частицу. Но это пока чисто теоретические предположения. Дальнейшие испытания покажут. Ну, а закон, запрещающий движение со сверхсветовой скоростью, на самом деле запрещает не саму эту возможность, а попытку опередить будущее и повлиять на него. Хотя на всякий закон есть и своё беззаконие. Чего только в мире науки мы не открыли за последнее время.
   Так вот, Бета Терра пошла по пути, как я уже говорил, освоения возможностей фотона. Тема эта оказалась далеко не исчерпанной, как это поспешили заявить наши учёные, посчитав, что фотон нам ничего интересного уже не принесёт. Но вот, что удалось сделать на Бете – они смогли найти формулу движения фотона в супервакууме. Формула не нова, она известна нам уже несколько десятилетий, с тех пор, как её предложил молодой учёный Сибиряков. Но тогда над ним, как это часто бывает в науке, только посмеялись, объявив в невежестве. А потом подобную формулу представили и другие учёные с мировыми именами: Бернс, Абрахам, Стивенс.
   Её можно записать так: uf=u1+u2+u3+; 
   Это упрощённый её вид. На самом деле она несколько длиннее и сложнее. Суть её в том, что в некой среде, которую условно принято называть супервакуумом, то есть при полном отсутствии воздействия на фотон – межзвёздные газы, космический мусор, большие и малые небесные тела, гравитация, поля и частицы разных происхождений, - фотон, движущийся 300 тыс. км/сек, относительно стороннего наблюдателя, в своей системе координат, имеет скорость абсолютного нуля. Так вот, если ему снова задать импульс, его скорость возрастёт в два раза, потом в три, и далее, да бесконечности. А, возможно, скорость будет увеличиваться не в арифметической, а в геометрической прогрессии – в два, четыре, восемь, и, так далее, раз…
   - Но это невероятно! – не сдержал удивления Фёдор. – Как возможно изолировать фотон от всякого влияния космоса, да ещё и придать ему импульс на лету – что за ним может угнаться?!
   - Вот-вот, - продолжил Пронин, – то же самое сказали и всем этим учёным: «Теоретически это интересно, но на практике не осуществимо», и их работы сдали в архив. А с открытием гравитона, про их исследования вообще забыли. Но, очевидно, нашим коллегам с Беты, удалось это осуществить реально! Правда, их успехи пока скромны, они не смогли наладить каналы распространения сквозь большие небесные тела, фотон не нейтрино! Не добились они и бесконечного увеличения скорости фотона, но повысили её на порядок! А как они сделали это технически – не спрашивайте, никто из земных учёных этого не знает, и даже не догадывается. Эх, проклятая война. Ведь если бы мы не враждовали, а объединяли наши усилия в деле освоения космоса – сколько бы смогли сделать. Не разрушать, а созидать. Не делать других несчастными, а даровать счастье. Они бы открыли нам секреты фотона, а мы поделились бы с ними тем, что знаем о гравитоне.
   Но, достаточно об этом, вернёмся к нашей реалии. Фёдор, я перехожу к главному. Говорю коротко, чтобы ты запомнил. Бета готовит удар по нашим базам на Пустыни. Её ракетные комплексы размещены на противоположном полушарии планеты, которая является их территорией. Возможно, где-то есть нелегальные базы и на нашей половине. Управляются эти комплексы, по данным разведки, и на основании информации, которую нам удалось выудить у посла, с орбитальной станции, она у них является и главным штабом.
   - Ловко придумано, - подал голос один из военных. – По принципу: «Высоко сижу, далеко гляжу». С орбиты они видят нас как на ладони. Следят за всеми нашими передвижениями. А случись что, нет опасения, что вся информация достанется врагу – ведь военный звездолёт не стационарная база в горах, которую нужно взрывать, стирать память компьютеров, и уничтожать все улики - он снимется с орбиты и улетит в сторону своей планеты. Как говорится: «Всё своё ношу с собой».
   - Совершенно верно, - продолжил Пронин. – Так вот, чтобы сорвать операцию врага, и не допустить начало боевых действий с применением лазерного и ядерного оружия и, кто знает, какое там ещё у них есть, о чём мы не имеем информации, необходимо уничтожить центральный пульт управления на базе и вывести из строя компьютер, где хранятся данные обо всех целях. Или, хотя бы, устроить программный сбой. Это на несколько месяцев нарушит их планы по вторжению, а за это время мы постараемся нейтрализовать их ракетные комплексы и предъявить  правительству Беты ультиматум от всего Галактического союза.
   - А что известно о самой Бете? – задал вопрос Фёдор. – Откуда цивилизация, кто президент, какой строй у них сейчас?
   - О них известно очень мало. На контакт они не идут, гостей не принимают, их рубежи тщательно охраняются. Попытка засечь переговоры ничего не дала, так как у нас нет на сегодняшний день технического оснащения для перехвата и дешифровки их сообщений на космических расстояниях. Мы можем отслеживать только локальные. Кое-что, конечно, перехватили, но это не сильно помогло понять, кто они такие.
   - А захваченный корабль? А посол? – не поверил Фёдор, всегда считавший, что Служба Галактической Безопасности знает обо всех всё.
   - Кое-что узнать, конечно, удалось. Но целостной картины мы всё равно не имеем. Посол ведает только узко специализированной частью знаний, а в компьютерах и бортжурналах корабля, мы не нашли ничего интересного – то ли они всё уничтожили перед захватом, то ли при полёте на вражескую территорию, не берут с собой никаких важных данных и документов, как разведчики на войне. Но всё, что мы узнали, ты получишь в полном объёме. Остальное будешь постигать непосредственно у них на базе.
   - Но язык я всё равно не смогу выучить за несколько дней, - возразил Фёдор.
   - Не сможешь, - согласился Пронин. – Поэтому постарайся уложиться в срок, не доводя до крайности, - сказал Пронин какую-то загадочную фразу.
   - Я что-то не могу понять, - если завтра я должен быть на базе, то как я смогу запомнить всю информацию, да ещё выучить язык Терров? – с недоумением посмотрел Фёдор на генерала.
- Сколько же у меня времени? Всё это я не смогу выучить и за десять лет!
  - Разумеется, – подключился к разговору, сидевший тут же психолог, – но тебе не нужно будет всё это учить.
  - Как так? А как же иначе?
  - У нас в запасе только сутки, – продолжал психолог, – нам придётся прибегнуть к прямому подключению информации к твоему мозгу. Но возможности воздействия на мозг у нас сильно ограничены. Во-первых, мы далеко не всё смогли выудить из памяти посла, а, во-вторых, мы не всё сможем передать тебе, даже из того, что выудили. Надо думать и о твоём психическом здоровье – мы не можем дать тебе объём информации, с которым твой организм не справится. В основном, мы вложим тебе их язык, и некоторые профессиональные знания. А что касается мироощущений посла, памяти его детства, отношений в семье, образов запечатлённых в его мозгу, которые даже он давно забыл, - но мы знаем, что мозг продолжает хранить весь объём информации, что человек или гуманоид когда либо видел или слышал, - этого мы тебе дать не сможем, по той простой причине, что и сканировать с чужой памяти это пока невозможно – мир эмоций, воспоминаний и образов, слишком сложен. Да и ты не способен его вместить, а то ещё начнётся какое-нибудь раздвоение личности. В общем, последствия могут быть непредсказуемыми.
  - Что?! – испуганно произнёс Кошкин. – Операция на мозге? Кого вы из меня хотите сделать?
  - Не бойся, ничего с тобой не будет. Это совершенно безопасно. Не будет никакой операции. Это совсем недавно изобретённый метод, - человек садится в кресло, к нему подключаются датчики, и на его мозг записывают какую нужно информацию.
  - Как на магнитную плёнку? – недоверчиво переспросил Фёдор. – Да, любопытно, но почему, если это такой простой и безопасный способ запоминания, его не внедряют в школах, институтах. Зачем я учился столько лет, когда можно было за несколько часов вбить в меня ту же информацию – недоумённо пожал он плечами.
  - Не всё так просто – вмешался в их разговор генерал – На самом деле это сложнейшая процедура. И, самое главное – современная техника пока не способна записывать информацию так, чтобы мозг удерживал её постоянно. Мы пока можем записывать только так, что мозг будет удерживать её всего несколько дней, ещё раз напоминаю - действует всего лишь несколько дней. Помни о Золушке: «Как пробьёт двенадцать раз, всё исчезнет в тот же час». Останутся только те знания, которые будут непосредственно твоими, полученными за дни пребывания на базе. Так что старайся там всё запоминать.

  - Значит, всё это я буду знать всего несколько дней? – печально усмехнулся Кошкин – А я то размечтался.
  - Фёдор, запомни, – вдруг резко сказал Пронин – информация в твоём мозге будет держаться лишь пятнадцать суток – это максимум, что мы сможем сделать. И в ночь пятнадцатых суток, ты не будешь знать ничего их того, что мы в тебя заложили. Ну, ты понимаешь – что это значит?
  - Понятно, - улыбнулся Кошкин, и ему теперь открылось значение фразы: «Поэтому постарайся уложиться в срок, не доводя до крайности».  – Постараюсь запомнить: «Как пробьёт двенадцать раз, всё исчезнет в тот же час» - повторил Фёдор слова Пронина. – И принцесса превратится в служанку.
  - Ты видно не всё понимаешь, – отозвался Медузкин, – ты не можешь находиться там больше пятнадцати дней, иначе тебе конец. Теперь ты понял о чём мы говорим?
  - Почти, - ответил Кошкин с некоторым беспокойством – но разве это от меня зависит?
   Тут Кошкин начал что-то понимать, понимать опасность своего положения. Кто знает, сколько ему придётся пробыть у Терров, прежде чем они отпустят его обратно. А вдруг что-то откажет, и он забудет всё, даже их язык раньше, чем положено? А вдруг – они обо всём догадаются? А вдруг сам Кошкин скажет какую-нибудь глупость и разоблачит себя? Пощады ждать не придётся, а помощи не будет.
   «Ну что ж, скорее всего они возьмут меня как заложника – заложник им пригодится», – попытался утешить себя Фёдор.
   Наконец он решился задать мучавший его вопрос.
   - Что будет, если они всё-таки поймут – кто я, если я провалю задание?
   Пронин молча посмотрел на Фёдора, и Фёдору показалось, что это минута молчания по нём, и ему стало страшно и нехорошо.
   - Последствия могут быть самыми непредсказуемыми. У нас есть их посол. В случае провала мы будем пробовать обменять его на тебя. Но что в головах у этих убийц, мы не знаем, и как они поведут себя, если поймут, что ты вражеский шпион, мы тоже не знаем. Поэтому Фёдор, ещё раз повторяю, задание очень и очень опасное, и для тебя есть возможность отказаться. Мы тогда будем ждать прибытия специалистов с Земли.
   - И насколько реально их дождаться? Ведь посла будут искать, если уже не ищут.
   - Тут ты прав. Он должен прибыть на базу завтра утром. Если он не прибудет, боюсь, они начнут массированный удар, не особо беспокоясь за точность попадания.
   - Тогда выхода нет, - тяжело вздохнул Фёдор, и резко выдохнул. – Должен идти я.
   - Фёдор, - со слезами на глазах сказал Пронин, и обнял его, - помни, что все люди, вся Земля, весь Галактический союз с тобой, и если что-то случится, мы всё сделаем для того, чтобы придти к тебе на помощь.               

                Глава 4.  Сборы. Подготовка
30 Июня 2144 года. Дальние окраины галактики. Селена. Пограничная зона

   Времени было мало. После обеда Фёдора  срочно доставили на одну из военных баз, откуда он звездолётом прибыл на Селену, планету стоящую чуть ближе к Звезде, вокруг которой вращалась Пустыня, и где находился посол. Там была организована встреча с захваченной командой звездолёта и самим послом. Фёдор должен был посмотреть, что это за существа, как они себя ведут, что из себя представляют.
   Конечно, о миссии Фёдора никто не стал говорить – посвящать в это дело пленников было опасно. Фёдор пригляделся к послу, который отвечал на задаваемые ему одним из военных, вопросы, и про себя начал составлять его психологический портрет.
   «Спокойный, уравновешенный, держится с достоинством, не испуган, но не отличается и излишним бахвальством. Подумать только, у этого существа  одинаковый со мной генотип. Нет, не генотип землян вообще, а мой собственный, персональный. Да как вообще такое может быть, что цивилизация, находящаяся за много парсек от Земли, развивавшаяся по своим собственным законам, не только в точности копирует землян, но и у одного из её представителей, набор генов на 98,7 % такой же, как и у человеческого индивида». Этого Фёдор понять не мог. На эту загадку не могли ответить и лучшие умы Галактического союза. Её не могли решить биологи, включая Медузкина.
   «Вселенная хранит ещё слишком много тайн, – подумал Фёдор. – Сумеем ли мы разгадать их когда-нибудь?»
   Посол не был внешне похож на Фёдора, несмотря на такое сходство генов. Не был он, очевидно, похож на него и внутренне. Он вырос в другом обществе, в другой среде, среди других ценностей. Это был симпатичный, даже красивый, мужчина средних лет, высокого роста, атлетического сложения. Фёдор представил, что на базу противника явится он, девятнадцатилетний мальчишка. Что подумают о нём Бета-Террианцы, или как их принято называть сокращённо, Терры? А вообще, какое у них представление о возрасте и как рано они стареют?
   - Почему их планету называют Бета Терра? – спросил Фёдор полковника Скуратова, сидевшего неподалёку. – Как они сами себя называют?
   - Это и есть их собственное название, - пояснил полковник. – Земного, отличного от оригинального, названия, мы им не присваивали.
   - Как?! – только и вырвалось у Фёдора в удивлении. – Это их собственное название – Бета Терра?!
   - Да, а что здесь удивительного? – не понял Скуратов.
   - Но ведь это смесь греческого с латынью – «Вторая Земля» в переводе.
   - А-ха-ха, - засмеялся Скуратов. – Ничего общего ни с греческим, ни с латынью, это, конечно, не имеет, просто иногда звуки инопланетного языка напоминают нам знакомые слова земных языков, даже русского. Таково свойство нашей психики – пытаться подогнать непонятное под понятные образы, известные нам.
   - А как же на самом деле переводится название их планеты? – не унимался Кошкин.
   - Не знаю, вероятнее всего, никак. Как, например, переводится русское слово «Земля»? Никак. Земля – это и есть Земля, название нашей планеты.
   Фёдор прислушивался к произношению гуманоидов, и что-то казалось ему необычным в этом красивом певучем языке, но что, он понять не мог. Роль Переводчика выполнял компьютер, так как на базе не было человека, достаточно хорошо знавшего этот язык. Да и на Земле, очевидно, никаких специалистов ещё не было – слишком закрытой была эта цивилизация, и слишком недавно о ней узнали. Поэтому написали программу дешифровки речи, работающую на принципе анализа и сравнения употребляемых слов и понятий, с добавлением мысленных образов гуманоида, взятых посредством гномофона. Ещё не существовало даже полного словаря и грамматики этого языка, и о точности перевода, предлагаемого компьютером, можно было только догадываться.
   Как же я смогу говорить на этом языке как на родном, если даже словаря нет? – не понял Фёдор, когда встретился с одним из медиков, готовящих его к психозаписи.
   - Для этого нам словари не нужны. Это действует совсем на другом уровне.
   - А почему нельзя внедрить эту языковую информацию какому-нибудь специалисту-лингвисту и понять их язык в совершенстве?
   - Посол Меркьяр М’арес первый, кто попал к нам со своей командой. До этого мы не могли напрямую сканировать их мозг, ограничиваясь лишь записью звучания языка и дешифровки техническими средствами. Но теперь, несомненно, появятся словари, грамматики, курсы подготовки лингвистов высшей квалификации.
   Фёдор сидел и слушал их язык.
   - Мы знаем, что наша звезда воскреснет, и озарит лучами всю вселенную, - сказал посол М’арес, гордо подняв голову. Вернее, так перевёл компьютер, механическим, впрочем, весьма похожим на настоящий, голосом – синтез звука в XXII-м веке был на высоте.
   - Наша звезда взойдёт… - как бы в раздумье повторил Фёдор.
   - «Взойдёт»? – переспросил сотрудник СГБ Фёдоров. – Он сказал: «воскреснет».
   - Это неправильный перевод, - упрямился Кошкин, - он сказал: «взойдёт».
   - Ты что, знаешь их язык? Когда-нибудь изучал его? – хмуро посмотрел на него сотрудник. – Хочешь поспорить с машиной?
   - Мне, почему-то, показалось, что я понял, а компьютер перевёл неправильно, он слишком механически даёт значение некоторых слов.
   - Не валяй дурака, - начал сердиться Фёдоров. – Это сложнейший инопланетный язык, который даже умная машина понимает с трудом. Как ты мог что-то понять?
   - Эти звуки, они на что-то похожи. Я как-то их подсознательно…
   - Полно вам, - вмешался Скуратов. – Этот язык ещё совсем не изучен. Никто не знает, к какой группе языков он относится по галактической классификации. А ты, Фёдор, не глупи. Может у вас там с послом и есть что-то общее в генах, но язык их ты ни знать, ни понимать, даже хоть чуть-чуть, не можешь. А если некоторые слова тебе кажутся похожими на Земные, то вспомни, что и животные часто издают звуки, похожие на людские. Да что животные – силы природы и те, порой, шепчут что-то, как будто разговаривая с нами. 
   Фёдор умолк. Он знал, что Скуратов прав. Даже в Земных иностранных языках есть много слов, звучащих как русские, но означающих совсем другое. Но, всё же, что-то непонятное и необычное было в этом произношении. Что-то непохожее и до боли похожее. А что, - Фёдор понять не мог.
   Ещё два часа он готовился к заданию, читая всё то, что было известно о Бете и её обитателях, об их привычках и уровне науки и техники. Многое в этой памятке было предположительным, но были и относительно точные сведения, больше, правда, касающиеся не имеющих отношения к делу сторон жизни Терров.
   - Вы что, не можете записать мне это всё напрямую в память? – недоумённо спросил Фёдор, перечитывая многостраничную инструкцию. – Вы же мне сейчас объём информации внедрять будете, такой, что я стану как один из Терров, сам по их цивилизации книги писать смогу.
   - Не всё так просто, - остановил его Скуратов. – Всё ты знать о них, ещё раз повторяю, не будешь, только необходимое. До остального будешь доходить сам, на месте. Но программа, записанная искусственно, в любой момент может дать сбой. Могут случиться провалы в памяти, и останется тогда только то, что ты выучишь естественным путём. Так что читай внимательней и запоминай, может так случиться, что эта информация спасёт тебе жизнь.
   Фёдор не стал спорить и углубился в чтение. Как жаль, что обычные земные, естественные приёмы повышения запоминания, хотя и сделали прогресс, но не достигли совершенства настолько, чтобы эту брошюру можно было бы запомнить наизусть за несколько минут.
   После прочтения, Фёдор получил подробный инструктаж по технике безопасности, психологии гуманоидов, действий в случае провала. Ему показали основные приёмы обращения с оружием, и Фёдор сделал несколько  выстрелов в тире, расположенном неподалёку.
   - Это всё, - подвёл итог Скуратов. – Времени у нас в обрез. Пойдём на процедуру мнемозаписи.
   Они прошли по длинному коридору и оказались в кабинете, наполненным приборами. Среди прочего, в углу стояло кресло, ничем не отличающееся от обычных анатомических кресел, какие можно увидеть на гоночных машинах, или в кабинах космических кораблей.
   Подошёл мужчина в белом халате, с коротко стриженной чёрной бородкой.
   - Алексей Иванович, - представился он. – Я буду производить процесс мнемозаписи. Не бойтесь – это не больно, - с улыбкой сказал он, заметив волнение Фёдора. – Садитесь в кресло и расслабьтесь.
   Фёдор уселся. Ему на голову надели шлем, похожий на тот, что используется для создания виртуальной реальности. Фёдор немного откинулся назад и закрыл глаза. Врач включил аппаратуру, процесс записи начался.
   Поначалу, Фёдор ничего не почувствовал. Потом вдруг в его воображении стали возникать непонятные картины, образы, символы, звучали обрывки фраз и целые главы каких-то инструкций. Всё это проносилось в его голове с ужасающей быстротой – мелькание лиц, зданий, приборов, машин, планет, звёздных трасс. У Фёдора закружилась голова. Ему показалось, что он находится на быстровращающейся карусели. Ему стало страшно. Фёдор побледнел, покрылся испариной, стал медленно терять сознание.
   - «Фёдор! Фёдор!», – услышал он откуда-то издалека. Он увидел свой дом, Землю, родителей, друзей, школу.
   - «Фёдор!», - опять донеслось издалека, и он открыл глаза.
   Алексей тряс его за плечо. Шлем уже был снят, сеанс закончен. Рядом стоял Скуратов и озабоченно смотрел на Кошкина.
   - Ну, вот и всё, - сказал врач ободряюще.
   - Что со мной было? – не понял Фёдор.
   - Обычное явление, - успокоил Алексей Иванович. – Когда разум не справляется с потоком информации, наблюдается кратковременная потеря сознания. Но в этом нет ничего опасного. На, попей – всё как рукой снимет.
   Фёдор выпил предложенную ему жидкость и действительно почувствовал себя значительно лучше.
   - Ну, как ты? Какие ощущения? – спросил Скуратов.
   - Как будто ничего не произошло, - пожал плечами Кошкин.
   - Понятно, - подмигнул Алексей, - ему кажется, что это он всегда знал, что так и должно быть.
   - Расскажи, - что ты знаешь о Бете, - попросил Скуратов.
   Фёдор начал свой рассказ. Через несколько минут Скуратов прервал его.
   - Всё это очень интересно, но, пожалуйста, говори на русском, а не на террианском.
   - Ой, я и не заметил, - удивлённо сказал Фёдор.
   - Смотри, не проколись так на базе. Теперь ты знаешь два языка в совершенстве. Тебе кажется, что они тебе оба родные. Так что будь осторожен, выбирай - на каком говоришь.
   И Фёдор начал свой рассказ на русском, подробно излагая то, что когда-то был достоянием памяти М’ареса. Иногда он путался. Иногда не мог понять – что это за воспоминание и к чему оно. На многие вопросы Скуратова он ответить вообще не смог, так как ответа у него не было. Иногда террианские воспоминания накладывались на земные, и Фёдор нёс полную чепуху.
   Скуратов внимательно его слушал. Наконец он сказал разочарованно:
   - Да-а. Не знаю, стоит ли тебя пускать на базу. Слишком много у тебя неосознанных воспоминаний и путаницы в словах. Да ещё и земные чувства сквозят. Это верный провал. Я ожидал от вас немного другого, - сказал он и посмотрел на врача.
   Тот развёл руками.
   - Медицина не всесильна. Чем могли, тем помогли. Инопланетный разум с его сложными образами и ощущениями - не самая простая сфера исследования. Мы и человеческие-то мысли и знания не можем передать без потерь от одного носителя другому. А уж тут…
   - Всё понятно, – остановил его оправдания Скуратов. – Что теперь? Вы гарантируете несколько дней стабильного удержания информации в памяти?
   - Два дня, может быть, три. А дальше, процесс, бывает, идёт непредсказуемо.
   - Утешил.
   Скуратов поднялся с кресла и направился к двери.
   - Моё мнение – операцию надо отменить, - резко сказал он.               
   - Василий Алексеевич! – крикнул ему вдогонку Фёдор, и побежал за Скуратовым.
   - Что? – повернулся тот к Фёдору.
   - У меня получится, я смогу! – начал разгорячено говорить Фёдор, ожесточённо жестикулируя.
   - Ты понимаешь, чем ты рискуешь? Подумай о своих родных и близких.
   - А кто подумает обо всей нашей цивилизации?
   - А чем ты сможешь помочь? Ты и людей не спасёшь и себя погубишь. Я сразу был против этой операции, заранее считал её утопической.
   - Но назад пути нет! Посол должен прибыть завтра на рассвете, по земному времени, и если этого не произойдёт, может начаться война. Миллионы жертв – подумайте об этом. – В глазах Фёдора стояли слёзы. – Я ведь иду туда не за себя, а за своих родных, близких, за всё человечество!
   - Ладно, - более мягко сказал Скуратов. – Мы примем решение, а ты отдыхай. Постарайся выспаться, после мнемозаписи это необходимо. День завтра будет трудным, - добавил он и пошёл дальше.


                Глава 5. На вражескую базу

1 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. Селена. Пограничная зона

   Фёдора разбудили очень рано – в пять часов утра. Фёдор принял душ, оделся. Позавтракал, и отправился в штаб. Там уже все были в сборе.
   - Итак, Фёдор, - обратился к нему Скуратов, - получи всё необходимое и готовься к старту.
   - А кто будет управлять кораблём, который доставит меня на базу? Неужели вы отправите со мной всю захваченную команду?
   - Разумеется, нет. Корабль будет пилотироваться нашей командой. Единственно, возьмём с собой их капитана, на всякий случай, если в чём-нибудь не разберёмся. Но, в общем, система управления достаточно стандартная.
   - А как вы представляете встречу с Террами? – вы что, все выдадите себя за команду звездолёта?
   - Мы остановимся в нескольких сотнях километров от станции, - объяснил Скуратов. – Таковы их правила. Они никого не подпускают к базе, даже своих. Наверное, это принцип работы их службы безопасности.
   Дальше ты вылетишь один в космокатере, и пойдёшь на стыковку.
   - А как я смогу справиться с управлением?
   - Катер движется автоматически. Посол тоже не умеет управлять им. Система запрограммирована ещё на Бете. Всё, идите на склад. Получайте принадлежности и одежду.
   Фёдор вышел из помещения и прибыл на склад. Там он получил чемоданчик посла, где было устроено двойное дно, и положен лазерный пистолет, средство связи, и комплект новой одежды, изъятой из запасников захваченного звездолёта. Комплект одежды пришёлся ему в пору. Одновременно, как это часто бывает и с земной спецодеждой, созданной для космических целей, комбинезон мог выполнять и роль скафандра, к которому пристёгивался гермошлем и навешивалась система жизнеобеспечения.
   Фёдор проверил все предметы, находящиеся в чемоданчике и в контейнере. Земной скафандр можно было спрятать в контейнере. Его не должны были обыскивать. Но Фёдор посчитал, что это было излишним – вполне достаточно того комплекта, что был на нём, а риск разоблачения возрастал многократно. Но Скуратов настоял на скафандре.
   - Мало ли что. В случае провала ты должен иметь шанс на спасение. Наши скафандры гораздо прочнее и надёжнее того, который у тебя. А если будут проверять вещи, соври что-нибудь. Скажи, трофейный, или только что разработан секретной лабораторией и готовится к испытанию. Впрочем, последнее не годится – на плече земная символика и номер, а без этих знаков скафандров у нас нет. Ну, всё, с Богом.
   Полковник обнял Фёдора, и Фёдор поднялся по трапу во вражеский звездолёт. Следом поднялась и остальная команда, включая пленного капитана.
   И с наружи и изнутри, звездолёт выглядел совершенно обычно. Мощное сигарообразное тело, с лапами посадочного модуля, всё строго по законам аэродинамики – ничего нового придумать нельзя, если корабль предназначен для посадки в плотных слоях атмосферы. Межгалактические корабли, никогда не садящиеся на планеты, наподобие тех, на которых летел Фёдор на Радугу, бывают и более свободной формы, но часто тоже не отходят от классики жанра.
   Внутри тоже всё обычно, даже аскетично. Неудивительно, ведь звездолёт боевой – здесь не должно быть ничего лишнего.
   Федор с интересом осматривал помещения и капитанскую рубку. Рычажки, датчики, кнопки, штурвалы. Всё, впрочем, так же, как и у земных звездолётов. Конечно, отличия были. Инопланетный разум создал некоторые приборы совершенно другой формы, нежели у землян. В земной технике чаще использовались светодиодные, кристаллические и голографические, дающие объёмное изображение, дисплеи. Больше было кнопок, меньше рычагов и тумблеров. А вот штурвальчиков и разных крутилок, было мало, за исключением основного и запасного штурвала управления. Здесь же, наоборот, - какие-то постоянные крутилки, бесконечные ряды рычагов, и минимум дисплеев. Видимо Терры считали это более удобным.
   - Ну что, посол Меркьяр М’арес, - обратился к Фёдору Степан Васильев, ставший на этот день капитаном этого корабля, - через два часа будем на месте.
   - Меня зовут М’арес Бета-Терра Альфс, - ответил Фёдор, входя в роль. – Меркьяр, - это не имя, - это переводится с их языка как «посол». В их традиции сначала идёт имя собственное, потом название планеты, и, в конце, название города, в данном случае Альфса, что в переводе с одного из диалектов означает «первый».
   - А родовое имя?
   - Его добавляют тоже, но редко. Моё родовое имя Палатон Евахаристуос, - язык сломаешь, - что означает «великодушный», «благородный». Иногда переводится как «уважаемый». Но точного перевода, похоже, нет. Из очень древнего и уважаемого рода, между прочим.
   - А как, всё-таки, переводится название их планеты?
   - Вторая Земля, - как бы, между прочим, отозвался Фёдор. – Очень просто – «Вторая Земля».
   - Как?!
   - Вторая Земля, - повторил Фёдор, не поняв изумления Степана, и вдруг ошалело посмотрел на него. – Вторая Земля.
   - Странное название, но чего ты так сам удивился?
   - Нет, ничего. Я так. Просто я знал этот перевод до того, как мне заложили их язык в память. Ну-ка, подожди: «Мы знаем, что наша звезда взойдёт и озарит лучами всю вселенную». Я знал этот перевод!
   - Но как ты мог понимать этот язык?!
   - Не знаю. Мне кажется, он мне напомнил что-то, что-то очень известное. Тебе не кажется, что иногда их язык похож на греческий и на латынь, правда в сильно искажённом варианте, и, кажется, немного шумерских и египетских корней.
   - Надо же придумать такое, - засмеялся Васильев. – Ну, ты брат даёшь! Ты что, изучал эти языки?
   - Шумерский и египетский, - это лишь моё предположение. Просто есть слова, похожие на имена египетских фараонов. А вот греческий и латынь я одно время проходил в рамках школьной спецпрограммы. Правда, поверхностно.
   - Оно и видно, что поверхностно. Ну и придумал! Это же инопланетный разум. Инопланетный язык, развивавшийся совершенно изолированно, по своим особым законам! Какой греческий, какая латынь! Ты ещё иврит приплети и арабский для полноты картины. Тебе просто отдохнуть надо после вчерашней мнемозаписи.
   - А что, если у языков есть тоже единая линия развития? Какие-то общие законы, одинаково справедливые и для Земли и для других планет.
   - Но ведь другие гуманоиды не разговаривают на языках, похожих на земные, - всё больше возмущался Степан. – Это факт!
   - А кто делал сравнительный анализ? – не унимался Фёдор. – Я читал статьи филологов в Космонете, так они тоже удивлялись некоторой схожести построения отдельных фраз. И даже схожести некоторых способов написания, но широкомасштабных исследований не проводил никто. Может просто не принимали эту догадку всерьёз? Космолингвистика – очень молодая наука.
   - Какую догадку?! Что ты несёшь! – Ещё больше вскипел Васильев.
   - Всё, всё, хватит ссориться, постарался успокоить их бортинженер. – Не об этом сейчас надо думать. Степан, прекрати. У парня сейчас ответственейшее задание, а ты его нервируешь.
   - А зачем здесь эта антинаучная ересь? – не унимался Степан.
   - А знаешь ли, Степан Петрович, что когда я был на Радуге, то видел там берёзы, тополя и прочие растения не земного, а местного, инопланетного происхождения. Видел там и животных, как две капли воды похожих на наших. Как вы это объясните?
   - Да у тебя буйная фантазия, вот как.
   - Спросите у Медузкина, если мне не верите.
   - И как он объяснил? – с издёвкой спросил Васильев.
   - Никак. Он не понял – откуда такое стопроцентное сходство и внешнее и внутреннее и приписал это к очередной загадке природы.
   - Фантазёр ты, - начал успокаиваться Степан. – Идея параллельного развития давно опровергнута наукой. Опровергнуто и то, что всё развивается по строгим законам, действующим на всех планетах, вплоть до мелочей. Ведь малейшее отклонение в температуре или давлении на какой-нибудь планете, приведёт к появлению совершенно отличного вида. Я не говорю уже о других особенностях, случайных, ещё раз подчёркиваю, случайных мутаций в цепочке ДНК. А ты мне про берёзы, тополя, греческий, латынь. Смешно даже.
   - Но я видел, - не сдавался Фёдор.
   - Ты что, считаешь всех гуманоидов похожими на людей?
   - А где вы видели другую форму жизни, кроме гуманоидной? Да, иногда они отличаются – чуть другое строение лица, рост, длина конечностей, цвет кожи. Но и земные расы отличаются одна от другой. Но где вы видели гуманоидов с четырьмя руками, или с несколькими ногами, рогатых, многоглазых, покрытых шерстью, наконец? Все они как будто копии друг друга, отличающиеся лишь в малых пределах. Тоже и с животными и растениями. Как объяснить факт, что все найденные животные имеют огромные сходства с земными формами, и внешне и по своему строению?
   - Разве это так? – не согласился Степан. – По-моему многие из них совсем не похожи.
   - Есть формы отличные внешне, но на Земле этих различий огромное количество. А сколько видов вымерло! На Радуге я видел ящеров Мелозавров, и прочих ящероподобных обитателей лесов, они, кстати, и на Пустыни встречаются, так вот, - это почти наши динозавры. Ну да, есть уникальные животные. Например, радужные змеи, или зеркальный броненосец, их я тоже видел на Радуге. Да и на других планетах бывают интересные особи, но все они, всё равно, не есть что-то совершенно другое – это уникальные представители белковой жизни, которых, к тому же, можно легко отождествить с земными представителями флоры и фауны, рассматривать в рамках общей классификации родов и видов. Если мы так похожи с гуманоидами и внутренне и внешне, почему это не может быть и с языком, ведь голосовые связки, речевой аппарат, у нас устроены одинаково, это факт. Одинаковы и мозговые центры, отвечающие за речь, что подтвердили недавние исследования. Мы произносим одинаковые наборы звуков. Так почему не быть похожим языкам? Тем более, что многие вещи мы называем по тем звукам, которые они издают, или по некоторым особенностям.
   - Ну да ладно, хватит, - устало произнёс Васильев. – Ты говоришь о вещах нереальных. Это идеи фантастов, а я реалист.
   - Да, а вам не кажется странным, что слова Бета, Терра, Анастасис и многие другие, так похожи на наши? А как же моё сходство генотипа на 98,7 процентов с послом?! – привёл свой убийственный аргумент Фёдор. – Как это возможно объяснить, отвергая теорию общего закона развития?
   - Ну да, - озадаченно развёл руками Васильев, окончательно сдаваясь. – Это понять сложно. Возможно, ответ мы найдём в будущем. Может быть, совсем в недалёком будущем. «На этом свете много друг Горации, что недоступно нашим мудрецам», - процитировал он избитую фразу из Гамлета.
   - Ладно, Фёдор, иди в свою каюту, готовься. Через час будем в заданном квадрате.

                Глава 6.  День первый
1 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База Терров

   Звездолёт остановился в нескольких сотнях километров от базы. Больше приближаться было нельзя, - таковы были условия Терров. В противном случае можно было ожидать предупредительного выстрела мощной лазерной пушки. А потом, если кто-либо задумал бы продолжать сближаться, и выстрела на поражение.
   Фёдор проследовал в отсек, где размещался космокатер, и как только было получено разрешение на его прибытие, простился с друзьями, занял место в кресле пилота и нажал кнопку старта. Космокатер начал свой разгон. Сначала неспешно, потом всё больше и больше ускоряясь. Но большой перегрузки не было. Расстояние, по космическим меркам до базы было небольшое, и скоро начали работать тормозные двигатели.
   Фёдор не знал, какой принцип заложен инопланетными инженерами, обеспечивающий движение этому катеру – химический, фотонный, гравитационный, или какой-либо ещё, но ему понравилась мощь и лёгкая управляемость летательного аппарата. Скорее всего, это была какая-то разновидность химического ракетного двигателя – фотонный работал совсем по другому, да и никто не стал бы применять его на катере, - слишком он сложен в устройстве и слишком опасен для окружающих жёстким гамма излучением. Гравитационного и гравитонного принципа Терры не знали. Но, тем не менее, это был не обычный реактивный двигатель – это точно. Может быть, они знали формулу какого-то неизвестного землянам топлива, делающего обычный РЖД совершенно необычным, наделяющую его  на порядок улучшенными возможностями. Но в информации, заложенной Фёдору взятой от М’ареса ничего не было о двигателях. Очевидно, посол не был посвящён в тайны ракетостроения.
   Катер шёл на автопилоте, и Фёдору осталось только наблюдать, как растёт в размере Пустыня, и увеличивается в иллюминаторе орбитальная станция Терров – конечная цель прибытия.
   Станция была огромна. Состоявшая из множества модулей, она легко могла разметить на своём борту целую армию и гору вооружения. Но, как это знал Фёдор от посла, ни того, ни другого, кроме штатного вооружения, на борту не было. Возможно, всё это ожидалось в будущем, но пока база использовалась как некий штаб, где размещался центральный пульт управления всего вооружения, находящегося на Пустыне, уничтожить который и было основной задачей Фёдора.
   Катер подлетел к шлюзовой камере, и мощная дверь в борту станции открылась, пропуская его внутрь. Работали мощные насосы, и как только давление в шлюзовой камере выровнялось, открылась вторая дверь, за которой была посадочная площадка. Фёдор оказался в огромном помещении, похожем на ангар, где стояли разные катера и более крупные летательные аппараты различного типа и назначения.
   Наконец-то искусственная гравитация! Фёдор ощутил приятную тяжесть в теле. Гравитация была похожа на земную – может быть чуть-чуть меньше, очевидно, размеры Бета Терры были сопоставимы с земными. В звездолёте Терров гравитация была – они тоже владели секретом её создания. Правда, была она там не такая правдоподобная, как на кораблях землян. Вероятно, Терры ещё не полностью понимали саму природу гравитона, если вообще знали о нём. Но в катере искусственной гравитации не было, что было его несомненным минусом, так как на всех космических аппаратах землян, включая и самые новейшие скафандры, где человек хоть и парит в открытом космосе, но чувствует, что его тело имеет вес, искусственная гравитация имеется.  Создать её совершенно не сложно, зная происхождение и поведение гравитона и умея им управлять, а вещь эта очень полезная.
   Фёдор отстегнул ремни безопасности, намертво фиксирующие его на анатомическом кресле, и открыл колпак кабины, слегка размялся и спрыгнул на пол. К нему уже шли Терры. Их было много. Делегация приближалась в окружении охранников, в руках у которых было оружие, похожее на земные автоматы.
   - Добро пожаловать, посол М’арес на борт этой обители поборников справедливости. Надеюсь, с вашим прибытием мы сможем захватить планету и уничтожить этих выродков.
   - И я приветствую вас, - откланялся Фёдор. – Мой прилёт к вам будет не напрасным - наша цель будет достигнута.
   Фёдор сам не знал, почему он так сказал, очевидно, это была обычная формула начала разговора, норма вежливости, которая сродни нашему: «Здравствуйте, как поживаете?». От М’ареса Фёдору передался не только язык, но и способность строить принятые фразы, и знание местных обычаев.
   - Следуйте за мной, - сказал приказным тоном тот же гуманоид (хотелось сказать – человек), который, как понял Фёдор, был здесь главным. – Я - Сиет, командир базы. Сейчас вы должны пройти идентификацию.
   Фёдор последовал за ним, окружённый охранниками. И, вдруг, Фёдор с ужасом понял, что кроме знания языка Терров, возможности построения фраз в соответствии с местными обычаями, и знаний основ каких-то технических дисциплин гуманоидов, он о них больше ничего не знает! Совсем ничего! Ни об их политике, ни об этой базе. Что случилось? Почему? Когда он проходил инструктаж, когда он готовился к выполнению задания после мнемозаписи, он почему-то не придал этому большого значения. Наверное, просто не успел перелопатить в памяти то, что ему всё-таки записали. Ему казалось в тот момент, что там есть всё, что нужно. Но сейчас он понял, что кроме каких-то обрывочных образов и воспоминаний личного характера, очевидно самых ярких в жизни посла, именно поэтому гномофон их распознал и скопировал, да знания языка, у него больше ничего нет! И Фёдор действительно испугался.
   «Они меня расколют в два счёта, - подумал он. Даже разведчиков во время войны готовили несколько лет в разведшколе, чтобы потом засылать в стан врага. А я здесь без всего. Без знаний, без подготовки. Что я буду делать? Что говорить?»
   Фёдор ещё раз перелопатил записанные в его мозг данные. Оказалось, что единственная полезная информация о Бете и её обитателях, была у него из памятки. Но она была предположительного характера! То, что землянам удалось собрать по крупицам, и большей частью додумать самим.
   «Проклятый гномофон, - подумал Фёдор, в душе кляня этот аппарат. – А Пронин как его расхваливал! Пятое поколение, пятое поколение. Или, может быть, на инопланетный разум он не действует, - только на землян? Или сканирование мозга посла было произведено недостаточно глубоко, или он владеет техникой сокрытия своих подсознательных образов, или ему в целях конспирации стёрли всю лишнюю информацию ещё на его родной планете? Что теперь гадать. Если вернусь, - и Кошкин судорожно сглотнул подступивший к горлу ком, - если вернусь, скажу, чтобы выбросили этот гномофон на помойку».
   Фёдор шёл по длинному широкому коридору, освещённому светом мощных ламп. По обе стороны у стен коридора через каждые три метра стояли вооружённые охранники в тяжёлых боевых скафандрах, в гермошлемах с опущенными стеклами, готовые по первому приказу уничтожить любого врага. Очевидно, они подчинялись лично Сиету и некоторым его приближённым. Смотря на этих грозных воинов, Фёдор понимал, что убежать из этих стен, или пытаться решить что-либо силовыми методами, здесь невозможно. Достаточно одного неосторожного движения, которое охрана расценит как угрозу, и от Фёдора ничего не останется. Поэтому он шёл по этому бесконечному коридору, мысленно уже смирившись со своей незавидной судьбой.
   Наконец, они подошли к неким воротам, похожим на те, которые ставят в местах общего пользования для обнаружения у проходящих через них, оружия и прочих запрещённых предметов.
   - Идите, - приказал Фёдору один из тех, кто шёл вместе с Сиетом – мужчина высокого роста и крепкого телосложения.
   - Это начальник безопасности нашей базы Нерегаль, - сказал, обращаясь к Фёдору Сиет, - ему вы должны подчиняться мгновенно и безоговорочно. В противном случае я вам не завидую.
   «Хорошо же здесь принимают гостей», - подумал Фёдор и прошёл через ворота.
   Раздался звонок и механический голос сообщил вместе с дублирующими его на табло цифрами: «Идентификация 75 процентов».
   Нерегаль зло посмотрел на Фёдора и ладонь его легла на рукоятку пистолета, тоже очень похожего на земные аналоги.
   «Семьдесят пять процентов?! – в ужасе подумал Фёдор, - Но ведь мне говорили, что мой генотип совпадает с послом на 98,7. Конечно, это не 100 процентов, но 1,3 процента всегда можно списать на погрешность анализа».
   - Пройдите ещё раз, - жёстко сквозь зубы процедил Нерегаль.
   - Восемьдесят пять и три процента, - сообщил механический голос.
   - Ещё раз, - приказал Нерегаль.
   - Шестьдесят и два процента, - доложил аппарат.
   - Ладно, хватит, - прервал процедуру Сиет, - Прошлый раз это барахло тоже показывало разные степени идентификации, чуть посла за борт не выкинули. Хорошо вовремя разобрались. Так что пора это оборудование выкинуть на помойку. Ты понял, Нерегаль?!
   - Так точно!
   На душе у Фёдора отлегло. Он глянул на Сиета, и как ему показалось, Сиет, едва заметно, подмигнул Нерегалю. От этого почти неуловимого жеста ноги Фёдора снова стали ватными.
   Внесли вещи Кошкина. Их несколько раз пронесли через тот же аппарат. Каждый раз прибор сообщал, что ничего опасного в багаже Фёдора нет. Ящики открыли и внимательно стали осматривать каждую вещь, лежащую в них.
   «Да, служба их безопасности может, пожалуй, дать фору нашей», - невесело подумал Фёдор, представляя, что будет, когда найдут земной скафандр и оружие.
   - Это что? – спросил Нерегаль, указывая на скафандр.
   - Нам удалось достать форму землян. Перед захватом Пустыни я уполномочен провести подробный инструктаж по их средствам защиты и нападения, для чего я привёз так же и образец земного оружия, - сразу предупредил их Фёдор, заранее отвечая на те вопросы, которые возникнут у службы безопасности, когда они найдут у него пистолет. А что они его найдут, уж Фёдор нимало не сомневался.
   - Все ваши вещи будут храниться отдельно, - сказал Нерегаль. – Получите их только перед началом инструктажа. И смотрите, без фокусов. Иметь вам здесь оружие запрещено. Попробуете нарушить этот приказ, и попрощаетесь с жизнью. Моя охрана уничтожит вас раньше, чем вы успеете сообразить, что происходит.
   Фёдор умоляюще посмотрел на Сиета, тот без тени сострадания зло наблюдал за Кошкиным.
   - Здесь военное положение, - наконец сказал он. – Любой, прибывший извне, проходит полную процедуру проверки. С предателями и шпионами мы не церемонимся. Если выяснится, что вы ведёте двойную игру – пожалеете, что родились на свет.
   - Разве вас не предупреждали о моём прибытии? – не понял Фёдор.
   - Мы не доверяем тем, кто прибывает извне. Многое могло измениться за это время. А вот кто ты, - враг или друг, это мы и должны выяснить. С этой минуты вы у нас под колпаком. Каждый ваш шаг будет нам известен. Вами займётся наш спецагент. – Сиет кивнул Нерегалю. Нерегаль что-то предал по рации. Через несколько минут боковая дверь коридора открылась и вошла женщина, одетая в форму сотрудника безопасности.
   - Эа, - этого под твою опеку, - зло усмехнулся Нерегаль. – Отвечаешь за него головой.
   - Не впервой, - коротко ответила она.
   Фёдор пригляделся к женщине. Высокая, стройная, с длинными чёрными прямыми волосами и тёмно синими глазами, она могла стать образцом земной красоты. Её лицо не было подчёркнуто злым, как лица Сиета и Нерегаля. В её глазах угадывалась женственность, нежность. Взгляд был исполнен непередаваемого благородства. Голос был спокойный, мягкий, даже нежный, и звучал очень приятно. На вид женщине было около двадцати пяти, если, конечно, руководствоваться земными представлениями о возрасте.
   «Как она красива, эта Эа», - с восхищением, необычным для его теперешнего положения, подумал Фёдор.
   - Сейчас вы можете быть свободным, - обратился Сиет к Фёдору. Можете осваиваться на базе. А завтра, приступайте к работе – будете закладывать коды и цели в центральный компьютер. И смотрите, если ошибётесь хоть на сотую долю процента, сочту это за предательство. Через десять дней мы начинаем операцию. Всё.
   Фёдора повели всё теми же бесконечными коридорами. Наконец, они подошли к двери, которая была ничем не примечательна среди десятков таких же дверей, тянувшихся по обе стороны коридора.
   - На десять дней это будет вашим домом, - сказал сопровождающий, и открыл дверь. – Питаться будете в столовой четыре раза в день. Все необходимые принадлежности получите сегодня. Обо всех ваших передвижениях, докладывайте заранее прикреплённому к вам спецагенту. Покидайте помещение только с её разрешения. В противном случае дверь будет запираться. Всё.
   Группа сопровождения ушла, и Фёдор остался в комнате один. Он огляделся. Тюрьма, да и только. Спартанская обстановка – стол и кровать. Есть вода и санузел – уже хорошо. А больше ничего. Стены покрыты одноцветным пластиком. Ни окна внутрь помещения, ни иллюминатора наружу, не было. Щёлкнул электрический замок. Фёдор подбежал к двери – она оказалась запертой.
   «Закрыли! А ведь обещали закрывать только при моих несанкционированных перемещениях. Наверное, подстраховались. Ну, теперь я точно в тюрьме».
   Фёдор сел на кровать и обхватил голову руками, стараясь собраться с мыслями и оценить своё положение.
   «Я без оружия, без скафандра. Каждый мой шаг известен. За мной следят. База полна врагов, которым дано указание в случае чего, сразу стрелять на поражение. Какие у меня шансы выжить? Как тут спрогнозируешь? Убежать отсюда? Но я ведь не просто заложник, - я прибыл выполнить задание Земли. Никто не заставлял меня, я сам решил придти в это логово. А что делать теперь? Как это что? Исполнять! Да, ситуация чуть осложнилась, ну и что? Надо выполнить задание – уничтожить центральный пульт, и нарушить, если получится, работу главного компьютера. А потом? Потом остаётся надеяться… На что? На случай? Авось, небось и как-нибудь? Был бы верующий, сказал бы: на Бога, на чудо. Да, у Бориса в этом плане есть свои преимущества».
   И Фёдор мысленно произнёс:
   «Спаси меня Господи и защити». Это была, наверное, первая молитва в его жизни, сказанная от всего сердца, от всей полноты чувств.
   Так Фёдор просидел около двух часов. Потихоньку он успокоился. Пульс пришёл в норму. Он мог теперь рассуждать менее эмоционально, обдумывая, что будет делать завтра, когда его направят вводить коды в центральный компьютер. Почему этих кодов не было непосредственно на базе, а их пришлось привести послу, Фёдор не знал. Наверное, Терры  таким образом старались показать руководству базы их полную зависимость от правительства планеты, и исключить всякое самоуправство Сиета и его подчинённых.
   Щёлкнул замок. Дверь открылась, и Фёдор увидел Эа. Женщина вошла, улыбаясь.
   - Сейчас будет обед, - сказала она своим на редкость красивым голосом. – Я провожу вас в столовую.
   Фёдор встал и пошёл за ней. Ему хотелось спросить – почему его заперли, и будет ли так всегда, но он предпочёл не спрашивать. Это могло вызвать ненужные подозрения.
   Шли несколько минут. К счастью, столовая оказалась не очень далеко. Большое помещение, ряды маленьких столиков, какие-то украшения на стенах, растения в горшках и пункт раздачи – всё точно также как у землян. Как Фёдор уже знал из брошюрки, их пища тоже не сильно отличалась от земной. Мясная и растительная, с большим обилием морепродуктов, её можно было назвать довольно вкусной.
   За столиком сидели люди, так для простоты начал называть их Фёдор, ведь говорить каждый раз «гуманоиды» длинно и неудобно. По два, три, максимум четыре человека за столом. В основном, судя по форме, это были военные. Но были и гражданские. Подавляющее большинство составляли мужчины, но были и женщины – как военные, так и штатские – вероятно обслуживающий персонал. Были даже дети. Немного, но были. Очевидно, некоторые военные находились здесь вместе со своими семьями.
   Эа подошла к столику и предложила Фёдору сесть. Сама она заняла место напротив него.
   - Я буду следовать за вами везде, где вы будете находиться во внеслужебное время, - пояснила Эа свой поступок. - Это мне приказано Сиетом.
   Фёдор ничего не имел против такой компании. Он даже был счастлив, что к нему приставили не двух мрачных громил, а эту улыбающуюся женщину.
   Почти все входящие в столовую, брали еду у раздаточной стойки, но им принесли персонально. Фёдор мысленно отметил этот факт. Или это был приказ Сиета, чтобы Фёдор делал меньше лишних шагов, или Эа здесь была очень уважаемой личностью, которой не подобало стоять в очередях.
   «Интересно, почему меня не кормят прямо в номере, если боятся выпускать, - подумал Фёдор, и сразу понял – если они так будут кормить с доставкой на дом всех, кого подозревают, никакого обслуживающего персонала не хватит.
   - Как вам у нас понравилось? – нарушила молчание женщина.
   - Спасибо, - вежливо ответил Фёдор, - всё очень прекрасно.
   - Ну и хорошо. Мне даны указания следить, чтобы вы не имели ни в чём недостатка.
   - Что нового на Бете? - спросила снова она, и Фёдор напрягся, не зная, что ответить.
   - Всё в порядке, ничего нового.
   - Скоро всё закончится, и я смогу снова вернуться домой, - мечтательно сказала она.
   - Вы замужем? – задал вопрос Фёдор, одновременно боясь, что он окажется нетактичным.
   Но Эа отнеслась к нему совершенно спокойно.
   - Нет, - у меня только престарелые родители. Семьёй я ещё не успела обзавестись.
   - У вас всё впереди, - поспешил ободрить её Федор, стараясь установить добрые отношения с этим прекрасным конвоиром, – вы так молоды.
   - Мне тридцать один год, - печально сказала она. – Не так уж я молода. Но спасибо за комплимент. А у вас есть семья?
   - Да, отец и мать. Жены и детей пока тоже нет.
   - А сколько вам лет?
   - Девятнадцать.
   Она задала ещё несколько вопросов личного характера, на которые Фёдор с удовольствием отвечал. Но, вдруг, в голове его мелькнула мысль – он забыл об осторожности! Эта женщина не подруга на свидании, она сотрудник спецслужб мощного и грозного врага, и для чего она задаёт Фёдору все эти вопросы? Просто для поддержания беседы? Глупо так считать. Её цель – составить его психологический портрет, а если получится, сделать так, чтобы он прокололся на своих ответах. А Фёдор утонул в глубине этих синих глаз, забыл, что она приставлена к нему Сиетом. Что ж, логика у командира базы работает не плохо, - приставил не громил, с которыми и общаться-то не хочется, а милую вкрадчивую женщину, которой хочется всю душу излить.
   «Зачем я ей сказал про свой возраст? Они же наверняка знают, сколько лет должно быть послу, что послами не назначают девятнадцатилетних. Или назначают?»
   Всё это в один миг пронеслось в голове у Фёдора, и он стал осторожно и скупо отвечать на её вопросы.
   «Улыбайся, улыбайся, кукла расписная, я то знаю, что кроется за твоей улыбкой», - подумал Фёдор.
   Эа заметила, как мгновенно изменилось поведение юноши, и, как ему показалось, слегка надула губки. Этот, чисто женский приём, способ выражения чувств так распространённый у земных представительниц прекрасного пола, никак не вязался с образом сотрудника службы безопасности.
   - Я сказала что-то не то? – осторожно спросила она.
   - Нет, я просто думаю о работе, о нашей победе. Некогда говорить о пустяках, когда впереди столь великая и славная война.
   Эа удивлённо посмотрела на него, но ничего не сказала. Они молча закончили шикарную трапезу, и Эа проводила его назад в комнату. Но замок в этот раз не защёлкнулся. Тем не менее, Фёдор предусмотрительно запер дверь изнутри.
   Он прилёг на постель, которая в его отсутствие уже была застелена белоснежным бельём, и постарался проанализировать свой разговор с Эа, не сказал ли он чего лишнего, и проследить её реакцию на его ответы. Кроме того, Фёдор всеми силами старался пробудить в себе ненависть к этому милому по наружности, но, всё-таки, врагу. Но как он ни старался, никак не мог заставить себя думать о ней с чувством злобы. Ну не мог и всё. Не ассоциировалась она у него с образом врага. Вот Сиет и Нерегаль, сколько угодно. А Эа – нет. Он чувствовал к ней бесконечную симпатию, переходящую даже во что-то большее, чему пока Фёдор не мог дать объяснения.

                Глава 7. День второй
2 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База

   Утором Фёдора разбудил звук открывающейся двери.
   «Вот те на, - подумал Фёдор. – Выходит изнутри-то закрыться всё равно не удастся – замок вполне прекрасно открывается снаружи. Что ж, это вполне логично - чтобы никто не смог забаррикадироваться».
   На пороге появился Нерегаль с группой вооружённых людей, одетых в тяжёлые скафандры космической защиты.
   - Выходи, - приказал Нерегаль. – Сейчас посмотрим, с чем ты к нам пожаловал.
   - А где Эа?
   - Эа? – удивлённо переспросил Нерегаль. – Она будет сопровождать тебя только во внерабочее время. Пока ты на работе – ты мой.
   К Фёдору подошли двое из охраны и грубо пихнули прикладами в спину.
   - На выход!
   Фёдор вспылил.
   - По какому праву вы так со мной обращаетесь! Я посол третьей категории из древнего семейства Палатон Евахаристуос!
   - Молчи, крыса тыловая! – зло крикнул на него Нерегаль. – Сидите там у себя бездельники. А тут передовая! И наплевать мне на твой род. Смотри, чтобы тебе вообще отсюда живым уйти!
   Фёдор понял причину такого отношения к себе. С точки зрения всех, кто был на этой базе, он представлял собой тыловых дармоедов, не знающих, что такое война, и отдающих приказы, сидя в глубоких бункерах своей родной планеты. Что ж, очень похоже на земные чувства солдат. Но от этого Фёдору было не легче – если уж с высоко поставленными посланцами так обращаются, то, что будет, когда узнают, что Фёдор шпион!
   Они опять проследовали через бесконечные коридоры. Фёдор старался запоминать расположение различных поворотов, бесчисленных ответвлений и помещений. Но это оказалось крайне сложным занятием – большинство из них были на одно лицо, без всяких опознавательных знаков.
   Наконец, они дошли до большой массивной двери, которая при их приближении с гулом стала открываться мощными электромоторами. Они вошли в огромное помещение, передняя стена которого представляла собой ряд огромных иллюминаторов. Перед ними тянулся бесконечной длины пульт, то и дело озаряемый сигнальными лампами. Здесь светящихся экранов было гораздо больше, чем на захваченном звездолёте Терров, хотя и рычажков и штурвальчиков хватало.
   Фёдор понял, что это и есть святая святых базы – капитанская рубка. Отсюда управляется вся база и расположенные на Пустыне ракетные комплексы и прочее вооружение, включая оружие массового поражения.
   На центральном месте, посреди рубки, стоял огромный пульт, со множеством рычажков, кнопок, и переливающихся экранчиков, похожий на ЭВМ первого поколения, которые работали ещё на перфокартах с бобинами.
   В рубке было огромное количество народу – от простых охранников, до высокопоставленных чинов и офицеров.
   К группе подошёл Сиет.
   - М’арес, - сказал он без всякого приветствия, - очевидно, он разделял взгляды Нерегаля, относительно «тыловых крыс», и его вежливости хватило только на первые несколько слов во время прибытия Фёдора на базу. – Приступайте к выполнению задания. У вас ровно пять дней. Ни минутой больше. Через девять дней начнётся наступление и мы должны ещё будем проверить работоспособность всей нашей военной машины.
   - Есть, приступать! – бодро ответил Фёдор, всем своим видом показывая готовность немедленно исполнить любой приказ.
   Хорошо ещё, что тот раздел, который касался задания М’ареса, знаний технических дисциплин, компьютерной техники, полностью передался ему при мнемозаписи.
   Фёдор подошёл к пульту, управляющему центральным компьютером, и открыл программные файлы. Компьютеры Беты во многом походили на земные, только программа в них закладывалась более сложной, десятичной системой, с добавлением специальной символики. Фёдор быстро сообразил, по какой схеме работала операционная система – здесь знания М’ареса действовали безукоризненно, - открыл центральные файлы, вошёл в подсистему и начал вводить в память компьютера данные.
   Но ввести коды, здесь не означало прописать просто несколько цифровых или буквенных значений, здесь это значило гораздо больше – требовалось создать, практически с нуля, программу наведения, зная координаты цели. В эту программу требовалось вложить некоторые данные по раскодировке и выведению на полную мощность сверхсильного оружия базы и арсеналов Пустыни. Это собственно и означало – ввести код.
   Это было не быстрым делом, но опытный программист, при соответствующих знаниях подобных компьютерных систем, мог справиться с этим за несколько дней.
   Но сейчас Фёдора интересовало другое – есть ли здесь люди, которые имеют достаточно высокую квалификацию для обслуживания программных файлов. Если такие есть, то создать лжепрограмму будет достаточно сложно, а создавать настоящую, для удара по базам землян, Фёдор, естественно, не собирался. «Надо будет спросить сегодня об этом у Эа, она наверняка знает».
   Ещё Фёдора интересовало – каким образом можно обрушить вообще всю операционную систему компьютера, стереть все его программные файлы. М’арес достаточно знал, но чтобы получить доступ для уничтожения подсистемы ЭВМ, нужно было знать точные параметры, коды, которыми здесь ведал, очевидно, только один Сиет. Если, вообще, такая функция уничтожения системы была здесь предусмотрена. И, естественно, систему невозможно было уничтожить, нажав банальную кнопку «делит».
   Фёдор писал программу, исключая из неё лишь по несколько символов на страницу, но без них вся система наведения не имела смысла. Только бы им не пришло в голову проверить результат его творчества немедленно.
   Но всё обошлось. Проработав несколько часов, и, даже, оставшись без обеда, – пришлось наскоро перекусить каким-то местным фастфудом, и запить это тонизирующим напитком, похожим на чай, Кошкин выполнил дневной норматив.
   Фёдора отвели обратно в его комнату. В это вечер Эа не появлялась, и Фёдор просидел в напрасном ожидании весь вечер. Ему пришлось остаться и без ужина, хорошо ещё, что ему разрешили захватить сумку с едой и термос из рубки.               

                Глава 8. День третий
3 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База

   На утро всё повторилось. Фёдор сидел перед этим ненавистным компьютером и закладывал в него программу, прописывая сложнейший код. Но так продолжалось только до обеда. В обед за ним пришла Эа, чтобы отвести его в столовую. Из капитанской рубки идти до столовой было долго, но Кошкин был рад немного прогуляться и развеяться. У него уже болели глаза от сидения за этим некачественным монитором. По дороге они почти не разговаривали. Зато, когда пришли в столовую и сели за столик, Эа обрушила на Фёдора всю свою разговорчивость.
   - Прости, - сказала она, неизменно улыбаясь, - я не смогла вчера придти, - была на задании. Надеюсь, ты не остался без обеда и ужина?
   - Обошёлся бутербродами.
   - Свиньи! – в сердцах выругалась Эа. – Не могут позаботиться о гостях. О себе-то, наверное, не забыли.
   - Ничего страшного. Я был занят работой. Я ведь здесь один программист, больше рассчитывать не на кого, - начал Фёдор осторожно.
   - Да у них здесь целый штат таких как ты! – вспылила Эа. – Да только делать они ничего не хотят. На их помощь рассчитывать не приходится. К тому же, из Центра пришло срочное задание – создать систему инфрооповещения для местных переговоров. А это задача нелёгкая. Вот им и пришлось хоть немного потрудиться.
   - А зачем Центру эта система?
   - Вам виднее, - сказала Эа и её лицо приняло типичное спокойное выражение. Это был очень странный приказ, но приказы не обсуждаются. Вот Сиет и ходит злой как собака, хотя добрым его и так не видел никто и никогда, но теперь особенно, так как накануне начала операции, вместо того, чтобы помогать послу и контролировать его работу, необходимо создавать какую-то никому не нужную систему оповещения.
   Эти слова немного успокоили Фёдора. Он повеселел.
   - Мне дали пять дней, - сообщил он. – Осталось - три с половиной.
   - Справишься? – спросила Эа, и Фёдор увидел какой-то странный блеск в её глазах.
   - Постараюсь.
   Щёки Эа вспыхнули, но Фёдор не смог понять причину её эмоций и поспешил перевести тему разговора в другое русло.
   - Красивое у тебя имя – Эа, - улыбнулся он, – Заря. Ты и вправду прекрасна как заря.
   Женщина покраснела ещё больше, но теперь это была эмоция иного рода. Фёдор понял это.
   - А тебя зовут слишком жестоко, - произнесла она.
   - Это почему? – не понял Кошкин, в обиде за своё имя. Фёдор – «дар Бога», прекрасное имя, и, вдруг – «слишком жестокое». Он не мог этого стерпеть.
   - Послушай Эа, Фёд…, - начал он, но тут же осёкся, и сердце его стало биться часто-часто, а щёки покраснели ещё больше чем у Эа, которая и вправду своим румянцем сейчас походила на зарю.
   «Пропал! - подумал Кошкин. – Вот глупец, надо же так попалиться. Профессиональным разведчиком мне не быть».
   Но Эа только странно блеснула глазами, долго молча смотрела на Фёдора своим бездонным тёмно-синим взглядом, и, наконец, сказала:
   - М’арес, - бог войны и разрушения. Это имя настоящего мужчины, но это страшное имя.
   На этом их общение было закончено. Эа проводила Фёдора до рубки, и опять за всю дорогу не произнесла ни слова. И лишь на пороге обернулась и сказала:
   - До завтра.
   Фёдор повозился с программами ещё несколько часов. Он чрезвычайно устал. В голове гудело. Та простота и легкость, с которой он общался с программами вчера, куда-то ушла. Ему всё теперь давалось несколько сложнее. Он списал это на усталость, и был счастлив, когда его отконвоировали в комнату и закрыли за ним дверь.
   Фёдор в изнеможении упал на койку.
   «Так долго я не выдержу», - подумал он.
   Он попытался вспомнить свой разговор с Эа, немного проанализировать его.
   «М’арес – бог войны и разрушения, - улыбнулся Фёдор. – Знала бы она моё настоящее имя. Эа. Заря. Какое красивое имя – Эа. Но что-то оно мне напоминает. Вообще, их имена очень странные. Такое чувство, что они чему-то созвучны: М’арес, Нерегаль, Сиет… Как будто это искажённое произношение давно известных Фёдору слов, которые были знакомы ему, ещё до мнемозаписи».
   Но поразмышлять над этим Фёдор не успел – он провалился в сладкий и тревожный сон.
               
                Глава 9. День четвёртый
4 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База

   «Вот и третий день как я здесь. Нет, четвёртый, если считать от прибытия сюда. Ещё три дня мне программировать этот компьютер, прописывать коды. Ещё шесть дней до начала войны. Перед пробным запуском системы, программу, конечно же, просмотрят местные специалисты, чтобы убедиться, что я всё выполнил добросовестно. Вот тогда-то и будет мне весело. Нет, до этого доводить нельзя – надо уничтожить компьютер, пульт, всё программное обеспечение ещё до начала проверки. То есть, в три ближайших дня».
   За ним пришли в тоже время, что и всегда. Вот он – длинный коридор, мощная дверь, огромный зал капитанской рубки, пульт, компьютер.
   Фёдор принялся за своё дело. К своему удивлению, он обнаружил несколько, сразу же сделанных им, в программе ошибок, которые он не хотел делать. Он исправил их, и начал вводить информацию дальше, но опять обнаружил ошибки.
   «Что это? Я устал?» - подумал Фёдор.
   - У тебя три дня! – услышал Фёдор крик Сиета. - Ни минуты больше. Хоть работай по ночам и без обеда, а через три дня я проверю твою работу.
   Фёдор хотел ему что-то ответить, заверить, что всё будет хорошо.
   - Да, я… всё будет… - он не смог подобрать нужного слова, но Сиет не слушал его оправданий.
   - Этот болван Меродиах присылает непонятно кого! – бушевал он. – И это тот, кто является нашим предводителем!
   Те, кто слышали это высказывание Сиета, с ужасом обернулись и посмотрели на него.
   - Не надо про Меродиаха, - взмолился Нерегаль. - Тем более при всех. Если это дойдёт до него, нам всем несдобровать. Он слишком могущественен. За ним идут Терры. С ним мы победим Зиеса.
   Сиет приумолк, но глаза его зло сверкали.
   «Победим Зиеса? – отметил про себя Фёдор. – Против кого же они борются? Разве не против землян, которых они называют, почему-то, альфа-терры. А может быть Зиес – ещё одно название землян? Ах, как же мне не хватает знаний обо всём этом. Просканировать бы память Сиета или Нерегаля. Вот был бы материал! А у М’ареса в голове лишь компьютерные программы».
   И Фёдор вновь занялся созданием файлов. Но дело стало идти ещё медленнее. Его речь, когда он обращался к кому-нибудь с просьбой включить на центральном пульте ту или иную кнопку для проверки работоспособности программы, становилась всё более несвязанной и бесформенной.
   «Устал я, устал. Уже слова путаю и в программах допускаю ошибки. Ничего, высплюсь, и всё пройдёт, - успокаивал он себя. – Но разве я недостаточно сегодня отдыхал?»
   И, вдруг, страшная догадка озарила Фёдора – дело было не в усталости, просто прекращал действовать эффект мнемозаписи! Он начал забывать всё, что ему искусственно вложили в интеллект, включая профессиональные навыки и язык.
   «Но ведь только четвёртый день! - в ужасе подумал он. - Что же будет через два дня, через три?!»
   Он не знал, насколько быстро пойдёт процесс регрессии, но ясно было абсолютно, что он уже начался.
   «Надо действовать, и чем быстрее, тем лучше, - решил он. – Но как? Что я могу сделать? Погиб я, погиб. Господи, спаси меня! – опять взмолился Фёдор».
   В обед к нему снова пришла Эа. Они пошли в столовую. Из обещанного четырехразового питания, Фёдор получил одноразовое. Остальные приёмы пищи были исключительно сухим пайком, который он получал в рубке и брал с собой в каюту.
   - Ты выглядишь усталым, - сказала женщина, – тебя так нагрузили работой?
   - Да, я очень устал, кивнул в ответ Фёдор.
   - Потерпи, тебе осталось работать чуть больше двух дней.
   - Не знаю, на сколько меня ещё хватит – слишком большого напряжения это требует. Сиет сказал, что Меродиах прислал меня зря.
   - А что он ещё сказал про Меродиаха? – как бы невзначай поинтересовалась Эа.
   - Назвал его, как это… - у Фёдора опять выскочило из головы нужное слово, но через мгновение он вспомнил. – Ослом.
   Эа восприняла запинку Фёдора, за нежелание произнести столь кощунственное слово в адрес такой важной особы.
   - Это он зря, - кивнула она. – Если Меродиах узнает…
   - А Нерегаль сказал, что только Меродиах может повести нас к победе против Зиеса.
   Щёки Эа опять вспыхнули, и она метнула гневный взгляд в сторону Фёдора.. Эта перемена настроения не ускользнула от взгляда молодого человека. Но Эа сразу собралась, и её лицо приняло улыбчиво-простодушное выражение.
   - Ты многого не понимаешь, дорогой меркьяр, - слово «дорогой» она произнесла особенно чётко, - но потом я тебе расскажу, в чём тут дело, - вдруг сказала она.
   - Что я не понимаю? – опешил Фёдор.
   Но Эа посмотрела на него долгим взглядом и ничего не ответила.
   У Фёдора по спине прошёл холодок – он не мог объяснить значение последней фразы девушки.
   - А вот интересно, - начал Фёдор, - если найдётся злоумышленник, ведь он может стереть файлы компьютера, уничтожить всю его систему.
   - Системы корабля дублированы. Они автономны. Сразу все их вывести из строя нельзя. Можно вывести систему наведения и управления оружием. Ты знаешь код?
   - Нет!
   Сердце Фёдора подпрыгнуло. Эа, почему-то, говорит ему в открытую то, о чём не должна говорить даже под пыткой.
   «Тоже мне сотрудник спецслужбы. Пустоголовая красотка!» - в сердцах подумал Фёдор, но почему-то почувствовал к ней ещё большую симпатию.
   «Что это – любовь? Если бы речь шла о земной девушке, я бы сказал, что любовь. Ничего странного здесь нет. Но любить гуманоида, пусть и столь прекрасного, врага, которая, кроме всего прочего гораздо старше меня, - это что-то удивительное. Помнится в «Аэлите» Толстого, описывается чувство к инопланетной девушке, да в фильме «Через тернии к звёздам», есть нечто подобное. А в рассказе «Сердце змеи» Ефремова есть место, где землянин говорит, смотря на инопланетянку, внешность которой, кстати, достаточно сильно отличалась от привычной нам, что смог бы её полюбить – ибо такова сила человеческой любви. А здесь инопланетянка, которая не только не отличается от представителей земной расы, но и является во многом образцом красоты – хоть на обложку журнала. Вообще, - отметил Фёдор, - представители Бета Терры на редкость красивы. Вот бы куда за невестами летать!».
   Голос Эа прервал его романтические мечтания.
   - Слышишь, М’арес, - понизила голос Эа, - код уничтожения систем наведения: «пять, семь, интеграл, сигма, терция…».
   Она назвала ему весь этот сложный код, который Фёдор слушал с замиранием сердца.
   - Всё, пойдём, - закончила резко Эа, - надо работать. Не забывай, у тебя ещё инструктаж по новейшему оружию землян и их скафандрам, - весело подмигнула она Фёдору.
   Они дошли до рубки.
   - У тебя два дня, М’арес, - сказала на прощание Эа. – Работай.
   Фёдор остался наедине со своими мыслями. Кто такая Эа? В какую игру играет? На кого работает? Почему так легко дала ему код уничтожения системы наведения? Почему не дала коды системы уничтожения всей базы. Бестолковый агент службы безопасности, потерявший осторожность? Но что тогда значили её намёки, и странное порой поведение? Женщина, которая просто не хочет допустить кровопролития по своей нежной натуре? Но берут ли столь сентиментальных особ в службу безопасности? Ведь её наверняка проверяли и перепроверяли тысячу раз.
   Фёдор терялся в догадках, но решил больше не ломать голову. Всё равно раньше времени он ничего не узнает. А надо действовать. Два дня. У него осталось два дня! Сегодня. Именно сегодня! Завтра будет поздно! Он может вообще всё забыть, и язык, и программирование, и что самое страшно – секретный код, который пока ещё помнит.
   «Помоги мне Господи! – поднял глаза вверх Фёдор. – Помоги!».
   «Победить, или умереть», - вспомнил он давно избитую фразу, но сейчас она была как нельзя более кстати.
   Фёдор подошёл к пульту, открыл командную строку, посмотрел по сторонам, и начал вводить код.
   Пять символов, десять, пятнадцать, двадцать. Всё. Он проверил ещё раз правильность символов и нажал ввод. Слева направо поползла красная полоса, показывающая процесс уничтожения файлов. Сердце Фёдора билось всё быстрее и быстрее. Вот уже красная полоса дошла до половины, вот прошла две трети, вот почти подошла к концу, достигла последнего предела.
   И вдруг завыла сирена.
   - Система наведения уничтожена, – произнёс компьютерный голос на всю рубку. – Какие ещё системы подготовить к уничтожению?
   Но в этот момент к Фёдору подскочили все находящиеся поблизости охранники. Через мгновение его свалили на пол, скрутили руки, и прежде чем Фёдор успел что-либо сообразить, он получил сильнейший удар по голове и потерял сознание.

                Глава 10. Прозрение
4 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База

   Фёдор открыл глаза. Он был в комнате. Но это была не его комната. Эта скорее напоминала тюрьму, в полном смысле этого слова. Из всей мебели, что тут присутствовала – была только привинченная к полу кровать, без каких-либо признаков покрывала или перины – простой грубый пластик.
   Голова страшно болела. Руки тоже. Одна рука была вывихнута и действовала с трудом. Дышать было тяжело. Видно, его ещё здорово побили ногами, хорошо, если рёбра не сломаны.
   Прежде всего, Фёдор попробовал вспомнить язык Терров. Удар по голове явно не способствовал замедлению процесса исчезновения его из памяти. Но, всё же, Фёдор понял, что ещё довольно сносно может объясняться и понимать его. А вот все компьютерные навыки он забыл напрочь, конечно, не земные, а террианские. Да они теперь были ему и ни к чему. Свою задачу он выполнил, война не начнётся, а дальше – будь что будет.
   Фёдор поднёс руки к лицу. Оно было в крови. Сколько он пролежал здесь? Час, а может быть сутки? Что они хотят с ним сделать? Почему он всё ещё жив?
   Думать не хотелось. Хотелось просто лежать и отрешиться от всей этой страшной реальности.
   Примерно через час, как показалось Фёдору, ведь часов у него не было, дверь открылась, и в комнату вошли несколько вооружённых охранников. Двое из них заломили руки Федору, и надели на них нечто похожее на наручники. Потом взяли под руки и грубо поволокли по длинным коридорам базы. Ноги едва слушались Кошкина, и если бы не конвоиры, он бы, скорее всего, не смог идти.
   Фёдору не хотелось думать – куда его ведут. Он вспомнил, что сказал Сиет, как посла, заподозренного в измене, хотели выбросить в открытый космос. «Но, - подумал Фёдор, - хотели бы убить, уже бы убили».
   Наконец, распахнулась последняя дверь, и Фёдор оказался в просторном, богато украшенном зале. Здесь Кошкину ещё не доводилось быть. Посреди зала находилось огромное кресло, на котором, как на троне, восседал Сиет, окружённый многочисленной охраной. Неподалёку от него стоял Нерегаль, и ещё несколько приближённых Сиета, чьих имён он не знал. А кто это, чуть правее, рядом с троном? Фёдор увидел ту самую девушку, которая покорила его сердце. Эа!
   Она не улыбалась, и взгляд её печально, именно печально, а не злобно, как у всех других, был направлен на Кошкина.
   Конвоир ударил Фёдора по ноге, и Фёдор упал на колени.
   - Ну, что же, - обратился к молодому человеку Сиет, - ты долго нас дурачил, но всё рано или поздно открывается.
   - Я вам ничего не скажу, - начал Фёдор, вспоминая фильмы про разведчиков.
   - Неужели ты думаешь, что я ничего не знаю? Сначала я думал, что ты завербован Зиесом, но сегодня я получил от своего агента всю подробную информацию о вашей операции.
   - От какого агента? – не понял Фёдор.
   - Да-да, среди вас на Пустыне работает наш агент!
   С самого начала, когда наш детектор показал, что у тебя нет совпадения с генотипом посла, мы установили слежку за тобой. Я приказал не спускать с тебя глаз. А ты думал, что дешево отделался? Думал - мы настолько глупы, что позволим нашему прибору ошибаться на двадцать пять процентов? Да, этот аппарат не совершенен, но не настолько. Всё это время ты был под колпаком. Но я недооценил тебя. Тебе удалось сделать мне неприятность. Ты нанёс удар, и моя охрана не смогла предотвратить его. Не успела. Расслабилась. А ты оказался опасней, чем я предполагал.
   - Такого не может быть! – не поверил своим ушам Фёдор. – Среди нас предатель!
   - Да, - после некоторой паузы, в течение которой Фёдор старался придти в себя от шокирующего заявления, грустно усмехнулся Кошкин, - я знаю, о ком ты говоришь. Это Полыхов.
   Сиет зло рассмеялся.
   - Что?! Этот слизняк Полыхов? Зачем он нам нужен? У вас просто богатая фантазия. Нет, наш человек работает в штабе. Ты слышал о майоре Рогове?
   - Нет, не может быть! Чем вы смогли его прельстить? Деньгами, должностями? Зачем ему вы?
   - Землян трудно завербовать. Мы поступили гораздо проще. Рогов сейчас далеко отсюда. А под его именем работает наш человек.
   - Но, - не понял Фёдор, - как можно обмануть всю систему проверки? Откуда он знает язык, наши обычаи, нашу технику и систему армии?
   - Вы ведь смогли одурачить нас. Ну, почти смогли. Почему же ты думаешь, что мы не способны на такое же.
   - Вы знаете способ мнемозаписи?
   - Нет, у нас свои методики подготовки, но это для тебя сейчас не важно. Через четыре дня мы начинаем операцию. Если бы ты был сторонник Зиеса, то был бы уже мёртв. Но ты Альфа-террос, поэтому ты мне пока нужен.
   - Ты хочешь обменять меня на М’ареса? – с надеждой спросил Кошкин.
   Сиет опять разразился смехом.
   - К чёрту М’ареса, - он мне не нужен. Пусть ваши делают с ним всё, что хотят. А вот заложник мне, пожалуй, пригодится.
   - Ты не сможешь начать войну, - гордо поднял голову Фёдор, - я уничтожил систему наведения.
   - Уничтожил?! – и снова Сиет затрясся от своего недоброго смеха. – Уж не думаешь ли ты, что мы настолько болваны, что нашу систему управления вооружением можно уничтожить, просто набрав код? Я не знаю, откуда ты его взял, - ведь М’арес, этот ничтожный осёл, его не знал, - но я узнаю об этом. Наши системы снабжены многократной защитой и способны к восстановлению. Мои компьютерщики в два счёта всё исправили. Если бы любому можно было бы запросто уничтожить систему, тебя и на световой год не подпустили бы к компьютеру.
   - Я не дал вам секретных кодов! – крикнул Фёдор, бледнея, и вдруг понимая, что его жертва была напрасна.
   - Они у меня уже есть! Рогов, вернее Зеул, позаботился об этом. Сегодня утром все координаты ваших баз введены в вычислительный блок. А больше мне ничего не надо. Меродиах и его свита полагают, что без него мы никуда, что он сделал нас зависимыми от своих послов. А нам наплевать, и коды эти нам не нужны. Мы вышли на цели напрямую. И про тебя Рогов нам рассказал, после чего наши подозрения полностью подтвердились.
   - Он ничего не знал про моё задание! Его не было в штабе! – вскричал Фёдор.
   - Он умеет рыться в ваших компьютерных системах. Не забывай – у него есть доступ к секретной информации. Все пароли. Но он опоздал, ты сам себя выдал, и его информация, присланная сегодня утром, уже ничего не стоит. Кстати, многого он не знает – твоя операция так засекречена, что о тебе ничего не было известно. Но в памяти ваших компьютеров были сведения об аресте М’ареса и его команды. Но даже когда ты ещё не начал уничтожение файлов, мы уже знали, что ты не М’арес. Мало того, что твой генотип при проверке не совпал на сто процентов, у тебя ещё оказался скафандр землян и оружие! Неужели ты считаешь нас такими глупцами?! Читать лекции по вооружению и защитным средствам землян! Ха-ха-ха, большей глупости я и представить не могу. Мы давно уже всё знаем от своего человека, и благодаря разведданным. Кроме того, не забывай – у нас был ваш танк.
   - Это опять Рогов? – спросил Фёдор, сжимая губы.
   - Конечно. Он дал нам коды управления боевой техникой на расстоянии, и вашего робота мы тоже попытались использовать в своих целях при уничтожении контейнеров с зарядами для ракет. Жаль, что этого железного болвана сразу уничтожили ваши стрелки. И очень жаль, что у людей нет такого кода, который бы заставил их повиноваться нам как роботов. Но мы обязательно этот код найдём. С твоей помощью, - чуть помедлив, добавил Сиет.
   - С моей? – не понял Фёдор.
   - У нас сейчас нет захваченных землян. Рогов, реальный, есть, но он далеко отсюда, на одной из наших баз на Бета Терре. И мы не можем до него добраться. А над тобой мы поэкспериментируем. Посмотрим, какова физиология землян, как можно влиять на их сознание. Так, что скоро от тебя останется только вид человека – над твоей психикой мы поработаем.
   Фёдор побледнел.
   - Сначала нам будет нужна работа психолога, а потом, мы перейдём к препаратам и излучателям, чтобы проверить, как откликнется на это воздействие мозг землян. Психологическую обработку проведёт наш сотрудник службы безопасности Эа. Ты ведь знаком с ней? Она отлично справилась со своим заданием, наблюдала за каждым твоим шагом. Ты думаешь, что только Нерегаль следил за тобой? Нет! У меня есть сотрудники и похлеще.
   Фёдор с ненавистью поглядел на Эа. Она опустила глаза.
   «Поверил! – с досадой подумал Фёдор. – Поверил, кому?! Врагу! Эта улыбка, это заигрывание со мной, непонятные намёки! Дала мне код, чтобы подставить меня, чтобы я скорее раскрыл себя. Как горько я в ней разочаровался!»
   Фёдор хотел крикнуть несколько обидных слов в адрес Эа, но побоялся получить новых ударов от охраны. И, к тому же, оскорблять девушку, которую он ещё недавно любил, было не в характере Фёдора.
   - Уведите его, - приказал Сиет. – А ты, Эа, займись его обработкой немедленно, - через четыре дня я хочу знать всё о способах воздействия на сознание землян.

                Глава 11. Враг или друг?
4 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База

   Фёдора приволокли в камеру.
   «Ну, Эа! – снова начал негодовать Фёдор. – А, впрочем, чего я возмущаюсь – она просто выполняет свою работу, как, впрочем, и я выполнял свою. Если уж на то пошло, то она должна злиться на меня больше, чем я на неё. Она меня сдала по полной программе. Хотя, впрочем, для этого её ко мне и приставили. Одного я не пойму – Сиет не знает, кто дал мне секретный код. Он не знает, что это она дала мне его! Значит, это было сделано не по его указанию. Он вообще ничего не знает об этом. Тогда почему она мне его дала? Проверить меня? Вероятнее всего так. Знала, что систему так просто не уничтожить, и дала мне бесполезный код. А я как дурак, посчитал, что это была её оплошность, или излишняя доверчивость мне. В общем, всё плохо, всё плохо. Ещё и зомби из меня хотят сделать. Мы с М’аресом и его командой не так обращаемся. Вон, сидят на Селене, как на курорте, а тут…»
   Щелчок замка прервал грустные размышления Фёдора. В камеру вошла Эа. Вошла одна, без сопровождения охраны. Очень неосмотрительно с её стороны.
   - Здравствуй, землянин, - со своей обычной обворожительной улыбкой сказала она.
   Фёдор угрюмо глядел на неё, соображая, что ему лучше сделать. Может быть, взять её в заложники? Но как? Он что, будет бить её, угрожать смертью? У него нет даже оружия. Да и Сиет не особо огорчится потерей своего агента, пусть и очень хорошего, и прикажет Нерегалю уничтожить обоих.
   - Мне надо с тобой поговорить, - продолжала Эа. – Я выполняю задание Сиета. Расскажи мне о себе, о Земле, о людях.
   - Не дождёшься, - зло ответил Кошкин и отвернулся от неё.
   - У меня есть полномочия применять к тебе полный спектр методов воздействия.
   - Иди ты, - снова выругался Фёдор.
   - Ну что же, я могу произвести сеанс гипноза. Ты хочешь этого?
   - Руки коротки, - недобро усмехнулся Фёдор.
   - Ты так думаешь? Через два, три часа, ты мне всё расскажешь, как миленький. Всё, я начинаю.
   Эа подошла к стене, открыла своим ключом маленькую дверку в стене, и нажала какую-то кнопку.
   «Если она подойдёт ко мне, я ударю её, - подумал Фёдор. - Будь что будет, но робота из себя я сделать не дам».
   Эа подошла к нему, насмешливо глядя в глаза.
   Фёдор молниеносно схватил её за руку, намериваясь сбить на пол – ударить девушку кулаком он всё-таки не посмел, но, неожиданно для себя, сам оказался на полу. Фёдор вскочил, хотя это ему стоило немалых усилий – всё тело болело от многочисленных ударов, которые ему щедро всыпали люди Нерегаля, но снова получил подсечку и упал на пол. Он опять попытался встать, но Эа неуловимым движением швырнула его на кровать. И Кошкин оставил свои попытки, поняв, что мастерство рукопашного боя Эа, на много порядков выше его. Но Эа, применяя против Фёдора силовые приёмы, не старалась ударить его, тем более не старалась травмировать. Напротив, она работала предельно осторожно. После каждой своей атаки, Эа аккуратно укладывала Фёдора на пол. Кошкин отметил благородство врага, но, тем не менее, продолжал зло смотреть на девушку, пытаясь привстать с постели.
   - Прекрати, Фёдор! – начала Эа. – Успокойся. Я выключила камеру наблюдения. Я хочу поговорить с тобой без свидетелей.
   Фёдор потерял дар речи.
   - Откуда ты знаешь моё имя? Я же никому из вас его не говорил.
   - У меня свои информационные каналы, о которых даже Сиет не знает. Ты ещё только прилетел на базу, а я уже знала, что ты не М’арес.
   - Откуда ты это узнала? – ошалело прошептал Фёдор.
   - Я знаю М’ареса в лицо, - улыбнулась она.
   - Ты подумала, что я из сторонников Зиеса?
   - Нет, я сразу поняла, что ты – человек.
   - Как?
   - Потому, что я из контрразведки Зиеса. Я выполняю здесь его задание.
   Фёдор смотрел на неё, не зная, что сказать. Что она говорит? Лжёт или нет? Может быть опять хочет обмануть, чтобы усыпить бдительность, а может сеанс гипноза, который она обещала, уже начался? Но откуда она знает моё имя?
   - Ты можешь мне верить. Я хочу помочь тебе уйти отсюда живым. Мы вместе должны уйти отсюда живыми. Поодиночке нам не справиться. У нас есть несколько часов. Я сказала, что хочу провести сеанс гипноза для того, чтобы можно было отключить камеры слежения и микрофоны, установленные тут. Это необходимо делать по инструкции, иначе они сбивают настрой гипнотизёра. Теперь мы можем говорить не вызывая подозрения.
   - А ты и вправду можешь выведать всё под гипнозом?
   - Нет, конечно. У нас здесь практически никто этого делать не может. Но я убедила Сиета, что у меня есть эта способность, чтобы можно было поговорить с тобой. Наверное, у тебя есть ко мне вопросы, Фёдор. Я думаю, ты многого не понимал в моём поведении. У тебя были вопросы: кто такие Зиес, Меродиах. Почему мы воюем не только с землянами, но и друг с другом. И, вообще, откуда здесь появился Сиет, и что за планета такая – Бета Терра. Почему наш язык и обычаи так похожи на ваши. Почему так похожи имена: Эа – Эос – Заря, М’арес, – среднее произношение между Марсом и Аресом, – бог войны, Нерегаль – Нергал – божество смерти, Сиет – Сет – божество зла, Меродиах – Мардук, Зиес – Зевс. Наш город, столица Бета Терры, называется Олимпия.
   - Ты действительно читаешь мои мысли, Эа, - удивился Фёдор.
   - Не надо читать мысли, чтобы понять – о чём ты думаешь. Я могу тебе ещё рассказать кое-что. Ты, вероятно, был очень удивлён, увидев на различных планетах, так похожих на земные животных и растения. Ты был на Радуге.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я же сказала, у меня свои информационные каналы. Ты видел там динозавров, броненосца, берёзку.
   - Да,- удивлённо сказал Фёдор.
   - Наконец, все биологи Земли удивлены – откуда такая стопроцентная схожесть разумных обитателей на очень отдалённых друг от друга планетах. Они даже теорию придумали, объясняющую это явление – «Параллельное развитие биологической жизни».
   - Так что, она не верна? – спросил у Эа Фёдор, слегка разочарованно. – Я был её сторонником.
   - Она была бы вполне справедлива, если бы не правда, откуда появилась жизнь на разных планетах. А вот чтобы это объяснить, я должна начать с начала.
   - Не удивляйся, Фёдор, но вся разумная, да и вообще, органическая, жизнь во вселенной, произошла от одной единственной планеты.
   - Есть такая теория, что жизнь на Земле и на других планетах возникла благодаря высшей цивилизации, которая рассеивает её во вселенной, как сеятель сеет семена на поле.
   Эа улыбнулась.
   - И ты знаешь, что это за планета, которая стала колыбелью всего живого во вселенной?
   - Нет, этого никто не знает.
   - Мы называем эту планету Альфа-Терра, а вы зовёте её Земля. Это твоя родная планета, Фёдор!
   Кошкин не мог поверить своим ушам. Может быть, он уже настолько забыл язык Терров, что не понял значение слов Эа. Но удивительно, сейчас понимание Террианского языка было у него особенно прекрасное. Очевидно, пропавшая информация, касающаяся всего остального, кроме лингвистики, высвободила место в мозгу, или сработала ещё как-то по-своему, но знание языка, который с такой скоростью стал забываться уже на третий день прибытия Фёдора на базу, вдруг вернулось с полной силой.
   - Как Земля? Земляне ведь вполне рядовая цивилизация, двести лет как в космос вышли.
   - Когда на Земле Бог создал жизнь… -  продолжила девушка.
   - Подожди, Эа. Ты что – веришь в Бога? У вас есть религия?!
   - Религия есть у всех. Только народы, ставшие более дикими, уклонились в самые примитивные её формы. А вы сохранили её в чистом виде. Правда и у вас далеко не все веруют, а многие до сих пор пребывают в самом мрачном язычестве.
   - Но ты же представитель высшей цивилизации, Эа, - снова удивился Фёдор. – Ты что, не знаешь, что эволюция доказанный факт?!
   - Вот многие из ваших учёных и ломают голову над загадкой одинаковости жизни во вселенной. Эволюционно это никак не объяснить.
   - Хорошо, продолжай Эа. Сейчас не время для споров и рассуждений о гипотезах.
   - Так вот, когда Бог…, если тебе совсем трудно с этим словом согласиться, для тебя я скажу – Высший нематериальный разум, создал на Земле жизнь, люди отступили от Творца, впали в грех и развратились. Был потоп, от которого спасся только Ной и его семья, а, также, многие животные. Я думаю, ты слышал об этом, поэтому не буду рассказывать эту историю подробно.
   - Конечно, я читал мифологию. Но миф, это и есть миф.
   - Ты, как и многие другие у вас, не доверяешь мифам, а зря. Миф передаёт нам историю порой гораздо точнее, чем, так называемые, документальные источники, которые, большей частью, писались по заказу очередного правителя. Так вот, то, что я теперь тебе буду говорить, основано тоже на мифах, преданиях. Но мы относимся к ним как к точнейшим историческим записям, исказить которые не так-то просто – слишком много было их носителей в народе – это вам не одну страничку исторического документа подделать.
   Когда потоп закончился, и по Земле вновь расселились люди, прошло какое-то время, и они опять начали грешить. Так вот, наши праотцы узнали, что к Земле летит большая звезда. Не знаю, что это было – астероид или комета, но прорицатели предрекли Земле гибель.
   - Помню, такие пророчества были не редкостью у древних. Случаются они и в наше время, - вставил слово Фёдор.
   - Но та опасность была слишком реальной, - пояснила Эа, и лицо её стало печальным, задумчивым. – Люди поняли, что Земле грозит ещё одна катастрофа, больше прежней, от которой не спасётся ничто живое. И вот, при использовании всех тайных знаний, группа учёных того времени, под руководством жрецов, построила новый ковчег, который теперь был способен не плавать, а летать. Летать меж звёзд. Его строили триста лет. Но строили в строжайшей тайне – боялись, что начнётся всеобщая паника, а место в корабле, несмотря на его внушительные размеры, было ограничено.
   Так вот, после того, как корабль был построен, в него вошло несколько человек. По разным легендам от пятидесяти до ста, было взято множество животных и растений, и они покинули Землю, чтобы искать спасения на других планетах. Они были на Марсе и на Венере, но эти планеты не годились для нормальной жизни человека, хотя в то время условия на тех планетах были лучше, чем сейчас.
   - Ты знаешь, какие сейчас условия на Марсе и Венере? Откуда же? – не понял Фёдор.
   - Оттуда же, откуда я узнала и про тебя.
   - Откуда, Эа? – сгорал от нетерпения Фёдор.
   - Потом. Сейчас это неважно, а время дорого.
   - Хорошо, - сдался Фёдор. – Продолжай.
   - Когда они не нашли планету, пригодную для жизни в Солнечной системе, они отправились к ближайшим звёздам, а потом к дальним. Но у них стали рождаться дети. Животные тоже начали приносить потомство. Корабль уже не мог вместить столько людей, и по согласию, часть их, в основном семьями, высаживалась на очередной, мало-мальски пригодной для жизни планете. Им оставляли необходимое для поддержания популяции, количество животных и растений.
   - Вот тут и сказочке конец, - не удержался Фёдор. – На тех планетах не могло быть кислорода – растений-то на них не было!
   - А вот тут ты ошибаешься. Даже на Марсе есть атмосфера, а на тех планетах она была плотнее. Хотя, конечно, её состав и плотность ещё не были пригодны для жизни. Поначалу им приходилось укрываться в герметичных помещениях. Но потом, растения, распространяющиеся с огромной скоростью, приводили атмосферу в норму. Хотя, отсутствие нормальной земной атмосферы, чуть сказались и на облике некоторых представителей других планет. Они остались людьми, и абсолютно похожи на людей, но у некоторых всё же есть отличия, как и на Земле, и у нас, на Бета Терре, расы порою заметно отличаются друг от друга и ростом и цветом кожи и строением лица. Потом, космический ковчег нашёл планету, вполне пригодную для жизни и очень похожую на Землю. Они были как сёстры близнецы. Там мы и основали нашу цивилизацию. А в честь Земли - колыбели всей жизни во вселенной, которую условно стали называть Альфа-Терра, свою Землю, мы назвали Бета-Терра. С тех пор прошло несколько тысячелетий, но сколько – не знает никто, точная хронология утеряна. Мы ведём исчисление от образования единого государства Элиады,  с Олимпией во главе. Язык, конечно, на протяжении столетий менялся. Наши предки были из разных народов: шумеры, вавилоняне, греки, латиняне, египтяне, представители ещё нескольких народов. Поэтому ты и был удивлён, что наш язык кажется тебе похожим – он ведь происходит от земных языков.
   - Неужели за столько веков он ещё остаётся понятен?
   - А сравни древнегреческий и новогреческий, или, того больше, древнееврейский и современный иврит.
   - Откуда ты всё знаешь о наших языках? – опешил Фёдор.
   - Я сотрудник спецслужбы. Забыл? – улыбнулась Эа. – Мне положено знать всё.
   - А кроме Бета Терры, есть ещё какие-либо цивилизации с таким названием?
   - Нет. Есть только Бета Терра. Никакой Гамма-Терры, или Дельта-Терры нет. Вернее, они себя так не называют, но, тем не менее, такие названия у нас существуют. Другие цивилизации, получившие начало от нашей, так как несколько раз с Бета Терры уходили космические корабли, основываясь на найденных ими планетах, развивались по своим историческим законам. Большинство из них вообще забыли свою историю – откуда они родом, что было с их домом. Они не знают о Земле. Они придумали себе свои истории происхождения жизни, как и земляне придумали для себя эволюцию, и вполне спокойно объясняют – откуда они появились. А те группки, которые высаживались на других планетах, когда наши прародители нашли Бета Терру, в основном одичали, и мало кто из них пошёл путём прогресса, а тем более достиг космического уровня.
   - Да, - отозвался Фёдор, - я встречал их представителей на Радуге и других планетах. Не особо блещут интеллектом.
   - Но те, которые стартовали с Бета Терры позже, дали начало новым высокоразвитым цивилизациям, потому, что улетали лучшие – носители самых передовых технологий, движимые жаждой открытий. И мы ввели свою классификацию цивилизаций, которая как раз и называется по типу алфавита: Альфа, Бета, Гамма, Дельта… Земная цивилизация, прародительница всех остальных, - это Альфа. Мы – Бета-цивилизация. От нас отделились цивилизации третьего уровня – Гамма. Они в свою очередь породили своих исследователей и космонавтов, которые создали цивилизации типа Дельта.
   - А сколько всего этих уровней? - поинтересовался Фёдор.
   - Никто не знает, - честно призналась Эа. – Мы только знаем, что есть цивилизации типа Гаммы и Дельты. А вот дальше – ничего неизвестно. Космические расстояния слишком велики, а мы вышли в космос совсем недавно, как и вы. Возможно, все цивилизации сгруппированы в Млечном пути. Возможно, кто-то достиг ближайших галактик, а кто-то, возможно, добрался и до самых границ вселенной.
   - Как недавно? – не понял Фёдор. – Ты же говоришь, что уже ваши предки летали на космических кораблях. Во что мне, честно говоря, трудно поверить, - откуда у древних такие знания.
   - Не только наши предки, но и ваши. Знания древних были достаточны для того, чтобы путешествовать по просторам вселенной, но большинство из них были либо забыты, либо утеряны вследствие войн, пожаров, истребления учёных.
   - Я всегда говорил, что церковь уничтожает лучшие умы, стоит на пути прогресса. Ещё спорил со своим другом об этом.
   - Тут ты не прав. Большинство учёных были искренне верующие люди, а вот атеисты, действительно, сделали много чего против науки.
   - Что же именно, - спросил Фёдор, которому стало вдруг обидно за такую хулу на атеистов, к которым он себя и сам причислял.
   - Если учёный ищет не там, он сбивается на окольную дорогу. Поэтому множество гипотез и теорий, и на вашей и на нашей планете, в корне неправильны, так как построены на ложных предпосылках.
   - А как вы нумеруете те цивилизации, которые возникли по мере высадки колонистов, когда космический ковчег двигался по направлению к Бета Терре.
   - Мы никак их не нумеруем. Мы не знаем, какая цивилизация когда возникла – были ли это первые поселения, оставленные ковчегом, или им дали начало уже те, кто стартовал с Бета Терры, с Гамма Терры, и так деле. Легенды ведь не обо всём говорят. Об этом информация у нас потеряна, остались только частичные разрозненные сведения. Мы и космические технологии потеряли, как и вы когда-то, и обрели их только чуть больше века назад с развитием науки, вышедшей на новый виток. О многих мы вообще ничего не знаем. Поэтому, чаще наша градация идёт по степени научно-технического развития цивилизаций. Исключение составляет только Альфа Терра и Бета Терра – эти названия даны навеки и не имеют отношения к уровню развития. А вот начиная с Гаммы и далее, градация чёткая.
   - Скажи, Эа, - поинтересовался Фёдор, - на Радуге мы с моим другом Борисом искали следы некой цивилизации, которую наши учёные условно назвали Софией. К какому уровню она относится?
   - Мы о них почти ничего не знаем, встречали только пару раз артефакты, оставленные ими на других планетах, но их никогда не видели. Подозреваем только, что это цивилизация высшего порядка, и обитает, скорее всего, очень далеко отсюда. Может быть, даже у самой границы вселенной. Одна из высших. Но мы считаем, что есть и выше, по косвенным данным.
   - А на Земле другие цивилизации были? Вернее, посещали её представители других планет, может быть в далёком прошлом?
   - Нет, никогда. До того времени, пока вы сами не вышли в космос, не установили с ними контакты, и не пригласили посетить Землю. Космические расстояния ведь слишком велики, а все цивилизации молоды. Многие из них только недавно начали свой космический век. А те из них, у кого знания от праотцов остались, не стремились лететь в сторону Земли.
   - А как же наскальные рисунки и прочее. Многие считают, что это память об инопланетных визитах. Или это память о древних знаниях строителей космического ковчега и их старте с Земли?
   - Мало ли что привидится разным умникам на Земле. Они готовы любой иероглиф, любой мифологический сюжет, рассматривать  как следы пришельцев. Я знаю, о чём ты говоришь. Эти изображения мы принесли с собой с Земли и на Бета Терру, но, уверяю тебя, никакого отношения к межпланетным перелётам они не имеют. Ответ ищите в древних религиях, породивших эти рисунки.
  - А что же с той звездой, которая должна была врезаться в Землю?
  - Астрономы ошиблись в расчётах. Хвала Богу. Она пролетела мимо. Но, видимо, это событие Всевышний использовал для расселения человечества по галактике, как некогда Он смешал языки, для расселения народов по лицу Земли.
  - Но Эа, давай дальше. Почему вы ведёте войну с Землёй, с вашими братьями?
      - Мы не ведём войну! – возмутилась Эа. – Те, кого ты видишь здесь, не являются регулярной армией нашей планеты. Это бандиты, пытающиеся свергнуть законную и достаточно миролюбивую власть на Бете, и одержимые идеей вселенского господства. Наш народ прошёл через многие войны, так же, как и ваш. Именно поэтому мы не смогли достигнуть быстрых успехов в науке и технике. Войны сильно замедляют, а иногда и вовсе останавливают, научные открытия.
   - Но ведь войны и стимулируют науку, - не согласился Фёдор.
   - Лишь поначалу войны. А потом тормозят. Кто станет субсидировать и производить научные исследования, когда льётся кровь, люди умирают от голода и болезней, когда думают лишь о победе над врагом!
   - Ты думаешь, на Софии никогда не было войн, поэтому они дошли до уровня высшей цивилизации?
   - Думаю, и там были – избежать войны не удавалось никогда и никому. Убивать – это естественная потребность греховной природы человека, начиная с Каина. Но, вероятно, они смогли победить тех, кто больше всего тормозит науку, мешает претворять в жизнь изобретения, замалчивает открытия.
   - Кто же это? – не понял Фёдор.
   - Прослойка олигархов-миллиардеров, которым важны лишь их сиюминутные выгоды. И если какое-либо открытие встаёт на пути их дохода, они всеми силами заставляют общественность забыть о нём. Вспомни, сколько лет на Земле царила эпоха двигателей внутреннего сгорания, и не принимались во внимание никакие альтернативные модели, и только когда закончилась нефть, вы стали, вернее, вам позволили, использовать другие машины, гораздо более удобные и надёжные. Так у вас было и в области электроники, связи, медицины, экологии и во многих других отраслях науки и техники. Иногда бюрократизм помогал избежать проблем, могущих начаться из-за внедрений неудачных, или откровенно опасных, открытий. Но, чаще мешал. Такие дельцы были и у нас. И только Бог один знает, насколько они замедлили наш научно-технический прогресс. А скольких учёных устранили физически. А ты говоришь церковь! Деньги, сиюминутные выгоды, страстное желание обогащаться любой ценой – вот корень всех зол и самый страшный враг науки. Очевидно, на Софии этого не было, поэтому их достижения не сталкивались с непреодолимой стеной равнодушия и запретов. Это позволило им в кратчайшие сроки достичь уровня сверхцивилизации.
   - Так что же произошло на Терре?
   - Постепенно наш народ победил войны. Восстановились мир и гармония. Границы исчезли. Олимпия стала столицей всей Беты. Именно тогда и начался действительный научный прогресс. Это произошло чуть более ста лет назад. Но вот появились те, которых подобное положение дел не устраивало. Они создали свою оппозиционную партию, пытались пробиться в парламент. А когда народ их не поддержал, перешли к вооружённому восстанию. Началась гражданская война. Собственно, войной это не было – их сторонников было слишком мало. Поэтому, они покинули Бету, оставив там лишь свой генеральный штаб, находящийся в подполье. Но и на Терре они тайно собирают войска, вербуют всё новых и новых людей, обещают им мировое господство.
   - Мы через подобное проходили, - вспомнил Фёдор историю II-й Мировой войны.
   - Да, - подтвердила Эа, - но на Терре они не могли открыто тренировать своих солдат, создавать оружие для свержения власти. И тут они наткнулись на Пустыню. Устроили здесь свои базы, а на орбите создали модульную станцию из разных межпланетных кораблей большой вместимости. Тут они решили производить и испытывать своё супероружие, которое давало бы им преимущество перед правительственными войсками.
   - В ящиках, которые мы обнаружили на нашей территории, было вещество для этого оружия? – уточнил Фёдор.
   - Да, - подтвердила Эа. – Но, не рассчитав, они выгрузили их не там где надо. А чтобы вы ничего не узнали, они решили их уничтожить.
   - Но ящика два или три нам всё равно перепало.
   - Это был их просчёт, хотя для вас это неважно – у землян есть оружие и помощнее. Вообще, вы превосходите нас в науке и технике.
   - Я бы так не сказал, - заметил Фёдор. – Пока это ты мне отвечаешь на вопросы, ответы на которые я не знаю. Ты о нас знаешь больше, чем мы о вас. Ты даже обо мне всё знаешь. Откуда, Эа?
   - Всё проще, чем ты думаешь. Я специалист высшей категории. Служу Зиесу и своей родине. Сюда заслана с целью разведки, докладываю обо всех планах врага. Достигла здесь высокого положения – являюсь одной из немногих приближённых Сиета, которым он доверяет. Здесь я уже около пяти лет… Хочу домой, - вырвалось у неё. Я очень устала! Я всего лишь женщина.
   Но она быстро справилась с минутной слабостью.
   - Так вот, на меня работают все компьютерщики Терры. Связь мы держим по специальному каналу, на особой частоте. Я запросила у них супер-коды, и они создали их для меня, хотя сами не знали, что они сделали, и для чего я их использовала.
   - Что за коды, Эа?
   - Я первая взломала Космонет!
   - Не может быть! – не поверил Фёдор. – Но он в открытом доступе.
   - В открытом доступе всякие пустяки, хотя я и оттуда узнала почти всё об Альфа-Терре и её истории. А ты удивлялся – откуда я это знаю. Это ведь так элементарно – как поговаривал один из ваших сыщиков. Но я взломала с помощью программы и спецсайты, личные и государственные.
   - Не может быть! Там же десятый уровень секретности, кодировка на субатомном уровне! – не поверил Фёдор. – Ты что, знаешь теперь все тайны землян?
   - Успокойся, - улыбнулась Эа. – Я не всемогуща. Я могу вскрыть информацию только до третьего, иногда до четвёртого, уровня. Поэтому ни ваших военных, ни научных, ни политических секретов, я, конечно, знать не могу. Наши учёные ещё только осваивают такую науку, как программирование, и для нас взломать ваши действительно, по-настоящему защищённые сайты, также нереально, как для ребёнка вскрыть сейф, особенно, если он с замком высшей степени секретности. Но та информация, которая мне была нужна, практически никогда не бывает закрыта выше второго-третьего уровня.
   Когда ты прибыл  сюда, я поняла, что ты не меркьяр. Кстати, заметь, слово происходит от Меркурия – вестника богов. У нас это вошло в обиход, и мы так сейчас называем послов, хотя раньше чаще использовали слово «ангелон», от «ангелос» - «ангел», «посланник». Я говорила, что знала М’ареса в лицо. Я работала с ним в одном отделе, пока этот негодяй не перешёл на службу к Меродиаху.
   - Но он мог тебя выдать! Ведь он знал тебя в лицо.
   - Он был уверен, что я с ними. Наша служба безопасности знает своё дело. Легенду мне придумали отменную, и реализовали её тоже на совесть. Так вот, я поняла, что ты не посланник Меродиаха, но ты не был и посланником Зиеса – я бы знала о твоём прибытии заранее. А когда у тебя нашли скафандр землян и лазерный пистолет, я поняла – кто ты - отважный парень, пытающийся спасти свой народ от войны. Я сразу прониклась к тебе симпатией и попросила Сиета, чтобы он позволил мне опекать тебя, присматривать за тобой. А потом я зашла через Космонет на сайт, где указывается – кто из землян за последний месяц прибыл на Пустыню, и нашла там твою фотографию. Кстати, эта информация в Космонете почти в свободном доступе, неосмотрительно, как мне кажется, но ведь ты летел сюда как стройотрядовец, а не как секретный агент, и даже не как военный. Когда я узнала – кто ты, то выудила из Космонета и все данные о тебе, взломала даже твою переписку. Поэтому знаю о тебе очень и очень много. Такого рода сведения никогда у вас не шифруются выше второго уровня секретности. Наверное, считается, что если кто-то всё это узнает – ничего страшного.
   - У нас давно этим никто не занимается, - угрюмо отозвался Фёдор, которому очень не понравилось, что кто-то роется в его личной переписке, и вообще, лезет, куда не надо, - менталитет у людей сейчас несколько другой.
   - Понимаю, - сочувственно согласилась Эа. – Но я ведь не из праздного любопытства, ты должен понять. И я прошу у тебя прощения, - чуть помедлив, сказала она, и устремила на Фёдора глубину своих темно-синих глаз.
   За этот взгляд Фёдор мог простить ей всё.
   - Эа, ты очень красивая женщина! Жаль, только, что ты настолько старше меня, - сказал чрезвычайно бестактную, даже по меркам Беты, фразу Фёдор.
   - Женщина? – удивилась Эа. -  Как ты думаешь, сколько мне лет? - улыбнувшись спросила она.
   - Ты сама мне сказала при нашей первой встрече, что тридцать один.
   - Но это наших лет! – засмеялась Эа. – Скорости вращения Земли и Беты не совпадают. На самом деле я лишь чуть старше тебя. По вашему, мне двадцать один, почти двадцать два.
   - Но ведь ты говорила, что уже пять лет работаешь здесь на базе, а до этого уже работала в спецслужбах на Бете. Сколько же тебе было лет, когда ты поступила на службу? - не понял Фёдор.
   - Я очень рано поступила. У нас это в норме вещей. А пять лет я здесь по нашему измерению, убавляй из этой цифры одну треть, и получишь земную систему исчисления. Я ведь говорила с тобой исходя из нашей системы счёта времени. А вот ты сделал сильный прокол, когда сказал, что тебе девятнадцать. Ты что, не знал от посла, сколько девятнадцать земных лет получаются в переводе на наши? Тебе бы тогда на ваше исчисление должно было быть лет двенадцать!
   - Вот дела, - огорчился собственной глупости Фёдор. Он, конечно, прекрасно знал о временной разнице, но, почему-то, не придал этому значения. Хорошо ещё, что его соглядатаем была Эа, а не реальный агент Сиета.
   - А на самом деле я ещё моложе, - после некоторого раздумья отозвалась девушка, - ведь мы стареем несколько медленнее землян.

    Слушай, Эа, а каким образом этот Терр выдал себя за Рогова? – задал мучавший его вопрос Кошкин. - Если бы это был гражданский, я бы ещё понял. Но ведь Рогов майор десантных космических войск. Их проверяют по полной программе. Тем более здесь, на планете, где военное положение. Неужели никто не знал его в лицо. Как же фотографии в архиве и в удостоверении личности?
   - Ты тоже попал к нам, обманув всю систему безопасности, кроме меня, конечно, - улыбнулась Эа. – Рогов служил на приграничной территории, всего за пару световых лет от Галатеи, звёздной системы принадлежащей Бете. Но, патрулируя окрестности Лагуны, он заметил звездолёт, нарушающий пограничное пространство. На подаваемые сигналы, звездолёт не реагировал, и Рогов сделал предупредительный выстрел. А потом завязался настоящий бой. Рогов – смелый воин, решился на перехват военного тяжёлого крейсера, тогда как сам он пилотировал лишь космический истребитель. Исход боя предугадать было не сложно. Несколькими выстрелами, самолёт был выведен из строя, а Рогов, тяжело раненый, попал к Меродиаху в плен. Вот тогда-то и созрело решение отправить вместо него на Пустыню их агента Зеула Зорекса. Всё обустроили так, что Меродиах, как бы от лица Беты, принёс извинения в адрес землян, и обещал доставить Рогова на Пустыню первым рейсом, так как на Лагуне Рогов, якобы, не может продолжать службу по состоянию здоровья. Но, поскольку все знали о ранении майора, то никто особо не обратил внимания на его внешность, тем более, что Зорекса выбрали именно из-за его схожести с роговым. Боевой офицер, ранен в случайном столкновении, за это правительством принесены извинения. Что ещё нужно? Какие могут быть подозрения? Документы были в порядке, причём фотографию в удостоверении и в чипкарте, подредактировали так, что сходство получилось выше среднего, почти абсолютное, а генетическую экспертизу делать не стали – это и в голову никому не пришло. Разве на Землю часто засылали инопланетных агентов? Вот земляне и потеряли бдительность.
   - Ну а язык, знание нашей техники, обычаев? Тоже, сканирование мозга, а потом мнемозапись?
   - Нет, мы не умеем сканировать мозг. Но у нас свои приёмы запоминания. И надо признать, они гораздо эффективнее ваших. Так как человек всё запоминает сам, участвуя в этом процессе активно. Поэтому, Рогов уже три месяца у вас и ничего из его памяти не исчезло, а ты начал всё забывать уже на третий день.
   Фёдор хотел не согласиться, сказать что-то в оправдание возможностей землян, но не нашёл, что ответить – Эа была права.
   - После того, как всё закончится, и Меродах и его пособники предстанут перед судом, надо будет спасать настоящего Рогова. Я слышала от Сиета, что он в главной цитадели сопротивления на Бете. Но ему не оказывают должной медицинской помощи, и он плох.
   
    - Ты знаешь, а я думал, что предатель – Полыхов. Мы даже следили за ним с приятелем. А вон как всё вышло.
   - Полыхов – совершенно нормальный человек. Даже романтик. Он влюблён в одну девушку из стройотряда, вот и ведёт себя странно.
   - А ты откуда знаешь? Опять из Космонета?
   - Я узнала из твоих записей, что ты подозреваешь Полыхова. Вот и решила, между прочим, проникнуть и в его дневник. У вас странная привычка выкладывать дневники для сохранности в Космонете, на своей страничке, да ещё под очень слабеньким паролем.
   - Ну, ты даёшь! – наполовину возмутился, наполовину восхитился Фёдор. Эта женщина, казалась ему воплощением чего-то неземного. Не в смысле инопланетного, а в смысле того, что она представлялась Фёдору богиней (греческой, ведь Эа по происхождению, очевидно, была гречанкой, хотя понятно, что в её генотипе всё уже было перемешано, да и другая планета внесла во внешность свои коррективы, но нельзя не признать – в лучшую сторону), - прекрасной и, одновременно, всемогущей. Фёдор любовался и восхищался ею. И любовь к этому прекрасному созданию, с новой силой наполнила его сердце. Фёдор вообще был очень влюбчив, да и возраст у него был самый для этого подходящий. А уж тут… Кто смог бы не влюбиться? В ту, которая прекрасна как заря!
   - Почему компьютерщики не проверили мои липовые программы в первый же день?
   - А ты как думаешь? – игриво спросила Эа, прищуривая глаза и склоняя голову набок, как это иногда делают земные женщины. – Пришлось подкинуть им работку. Создание Инфросети оповещения. Закодированный сигнал, как будто бы с Терры, от Меродиаха. На самом деле, сигнал никогда не покидал пределов станции. Я заботилась о тебе с самого начала. Без меня ты бы здесь не продержался и дня. Твои товарищи были неосмотрительны, посылая тебя сюда.
   - У них не было выбора.
   - Возможно.
   - Когда ты давала мне код уничтожения системы наведения, ты знала, что я не смогу её уничтожить, что она дублирована многократно?
   - Нет, - печально произнесла Эа, я этого не знала, иначе бы не стала подвергать тебя такой опасности. Её продублировали недавно. Мне не доложили. Занимался другой департамент. Их здесь много, и никто не знает, чем заняты его коллеги. Я не знала, что попытка уничтожить систему, сразу будет обнаружена, хотела списать это на технические неисправности центрального процессора.
   - Почему ты не уничтожила систему сама, до моего прибытия?
   - Я пыталась. Но этот компьютер полностью автономен. С моего пульта в его программы не попадёшь, а доступ к нему имели лишь несколько специалистов, в число которых я не входила. Меня и за версту бы не подпустили к центральному пульту, не смотря на то, что Сиет мне доверяет. Я и код уничтожения узнала только благодаря ротозейству главного системного инженера.
   - Почему они хотят с нами воевать? – попытался понять Фёдор.
   - Они обжили Пустыню уже семь лет назад. А тут появились вы. Их планы, превратить планету в свой полигон, в военную базу, в плацдарм начала военных действий, рушились. Для осуществления целей им нужна была вся планета, а искать новую, уже было некогда – слишком много было вложено сюда сил и средств. Да и не в их духе, отступать перед врагом, пусть даже более грозным, каковым являются земляне.
   - Почему же власти Терры не сделали официального заявления, признавая, что происходящее на Пустыне, никакого отношения к ним не имеет?! Мы ведь хотели воевать с вашим народом!
   - Такое обращение готовится. Но мы не предполагали, что Сиет решится на вооружённый конфликт с Землянами. О реальной опасности речь пошла только два месяца назад. Но, поскольку мы ничего не знаем друг о друге, - ни мы о вас, ни вы о нас, правительство велело мне пока только собирать данные о землянах и не влезать ни в какие переговоры. На Бете ведь даже не догадываются, сколько я узнала о Земле, благодаря Космонету. Так вот, парламент не делает официального заявления, потому, что в этом случае придётся много объяснять – почему на мирной планете оказались базы террористов. Почему Сиет по собственной воле, якобы от лица правительства Беты подписал разделение Пустыни на два государства – Землян и Терров. Почему правительство Терры не реагирует на то, что здесь происходит. В конце концов, Зиес боится, что земляне возьмут на себя роль третейского судьи в решении Террианского конфликта, а, возможно, ещё и примут сторону Меродиаха. Поэтому, парламент в раздумье – отправлять ли официальное обращение на Землю, или посмотреть, как события будут развиваться дальше.
   - Опасное промедление, - выразил своё мнение Кошкин.
   - Полностью согласна с тобой. Поэтому, я и обратилась с просьбой ускорить это заявление, пока Сиет не ударил по землянам, а земляне по Терре. Тогда уж действительно будет гражданская, по сути, братоубийственная, война, случившаяся из-за промедления руководства. Я доложила на Терру всё, что знаю о вас. Что вы не воинственный народ и сами обеспокоены создавшейся обстановкой, угрожающей миру, и ко мне прислушались. Единственное, чего я боюсь, чтобы их заявление не пришло слишком поздно.
   - А почему ваши вооружённые силы не пропускали Земные звездолёты на Терру? - в недоумении спросил Фёдор.
   - Они натолкнулись на заставу Меродиаха, - у него есть несколько блокпостов на подлёте к Бете, которые мы никак пока не можем распознать и ликвидировать. Но после одного неудачного столкновения вы не делали попытки пойти на контакт снова, полагая, что изоляция - это политика правительства Терры. Вы, по большому счёту и попытки наладить канал связи не предпринимали. Да и не могли – ведь у нас такие разные носители и кодировки информационного канала.

   - Через четыре дня Сиет нанесёт удар по нашим городам и базам. Не знаю, на что он надеется. Если это произойдёт, здесь будет весь военный флот землян. И сравняет все его базы с песком.
   - Сюда подтягиваются и боевые корабли Меродиаха. Но войны мы не допустим, - сверкнула глазами Эа.
   - А что мы можем сделать? – обхватил руками голову Фёдор.
   - Есть только один способ помешать планам Сиета – уничтожить главный пульт физически.
   - Мы вдвоём против всей охраны Нерегаля?
   - Но ведь мы не пойдём брать штурмом капитанскую рубку. Нам надо будет лишь добраться до неё, а для этого нам необходимо всё тщательно обдумать.
   - Прости Фёдор, - подвела черту разговору Эа, - Мне надо идти. Я и так у тебя уже четыре часа при выключенных средствах слежения. Это может вызвать подозрение. Сиет вообще чрезвычайно подозрителен – не верит никому, даже себе. Я приду завтра. А пока отдыхай, набирайся сил, залечивай раны. Я распоряжусь, чтобы тебе здесь обеспечили хотя бы минимальный комфорт и хорошее питание. Завтра мы решим, что будем делать дальше. А пока упокойся и настройся на положительный лад.
   Она подошла к дверце, открыла её, включила снова систему слежения, и направилась к выходу. На пороге обернулась, улыбнулась Фёдору своей очаровательной улыбкой, и сделала нежный жест рукой, который вероятно означал, что-то типа воздушного поцелуя, по крайней мере, выражал чувство крайней симпатии и, возможно, даже, любви, от чего сердце Фёдора радостно подпрыгнуло, и ему разом стало плевать на все опасности, лишь бы быть рядом с Эа, и поспешно вышла.

                *                *                *
4 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База
               
   Через час, опять же, по предположению Фёдора, так как он не знал точно, сколько прошло времени, из-за отсутствия у него часов (он так жалел, что ему пришлось перед вылетом оставить свои чудо-часы в номере гостиницы на Пустыне), дверь в камеру открылась, и в неё вошли несколько мужчин и женщина. Эти Терры не были из охраны Нерегаля. Они не были и из личной армии Сиета. Даже вооружение их состояло из обычных пистолетов ближнего боя, а одеты они были не в тяжёлые сверхзащитные скафандры, а в обычные комбинезоны.
   Мужчины внесли мебель – стол, несколько стульев, тумбочку. А женщина застелила кровать, накрыла стол скатертью и поставила в него вазу с какими-то экзотическими цветами, очевидно росшими в местной оранжерее. Всю работу они проделали молча, не разговаривая ни с Фёдором, ни друг с другом. Примерно, ещё через час, к Фёдору зашёл врач. Посмотрел все его ушибы, смазал раны, подтвердил, что переломов нет, и скоро всё заживёт. Потом принесли обед и поставили вместительную флягу с питьевой водой, которую можно было использовать и для умывания.
   «У Эа действительно здесь большое влияние, - восхищённо подумал Фёдор. – Организовать всё это! Да ещё умудрилась прислать сюда не дуболомов Сиета, а обслуживающий персонал станции».
   Таким образом, этот день Фёдор провёл в покое и достатке, восстанавливая свои физические и душевные силы.
               
                Глава 12. День пятый
5 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База Терров

   На следующий день, утром, пришла Эа. Она поставила на стол большие электронные часы.
   - Ну как у тебя дела? – поинтересовалась она своим нежным голосом. – Выздоравливаешь?
   - Да, спасибо тебе большое, - поблагодарил её Фёдор
   - Хорошо, силы тебе пригодятся. У нас мало времени – через два дня Сиет начнёт войну. Вчера он производил проверку вооружения и учебную стрельбу, по заложенным в память компьютера координатам ваших баз. Самое странное то, что у него всё прошло отлично. Всё вооружение исправно и готово к бою. Действовать придётся сегодня.
   - Эа, ты отключила камеру слежения и микрофон? – с волнением произнёс Фёдор. – Если они нас сейчас слышат…
   - Не волнуйся, я заблокировала его систему на программном уровне. Теперь она вообще не работает.
   - Но, если они поймут, что система неисправна, это вызовет их подозрение.
   - У Нерегаля и Сиета сейчас свои заботы. Ты им сейчас не интересен – они готовятся к войне. Проверяют вооружение и проводят смотр солдат, связываются с базами на Пустыне и запрашивают разрешение перейти к открытому столкновению у Центра на Бете, хотя это разрешение их волнует в последнюю очередь – Сиет себя давно уже чувствует независимым властителем.
   - Что мы должны будем делать?
   - Послушай, Фёдор, то, что мы должны будем сделать, граничит с полным безумием. Но это наш единственный шанс на спасение.
   - Продолжай, Эа.
   Девушка вздохнула.
   - Твой скафандр и оружие находятся на складе, недалеко отсюда. Я распорядилась, чтобы их доставили туда. Твоё оружие достаточно мощное, лучевое, в отличие от нашего, огнестрельного и импульсного. К тому же, стреляет гораздо прицельнее из-за отсутствия отдачи и изменения траектории движения заряда. Оно полностью заряжено. Зарядов хватит надолго, даже если использовать его на полную мощность. Я проверила по индикатору. Из него мы сможем уничтожить пульт и главный компьютер. Сиета сейчас в рубке нет, он проводит смотр. Нерегаль вообще готовится к посадке на Пустыню.  Остальным я имею право приказать покинуть рубку, инсценируя учебную тревогу. У нас будет только два часа. Я буду держать оборону, а ты должен сделать то, для чего и пришёл сюда. Но, запомни, у нас только два часа, ни минутой больше. Если мы не уложимся, то погибнем вместе с базой.
   - Что ты задумала? - широко раскрыв глаза, произнёс Фёдор.
   - Я дала базе команду перейти на меньшую орбиту и увеличить скорость. Гравитация разорвёт её, а обломки сгорят в атмосфере. Но отключить мою команду можно с центрального пульта, поэтому его всё же придётся уничтожить. Итак, Фёдор, ты готов?
   - Да!
   - Тогда я запускаю таймер. Как только уничтожишь компьютер и пульт, стреляй в иллюминатор и постарайся оттолкнуться от базы подальше. Ты свяжешься со своими на Пустыне, и они тебя подберут.
   - А как же ты, Эа?!
   - За меня не беспокойся, я знаю, что делаю.
   На глазах у Фёдора навернулись слёзы. Он обнял девушку и крепко прижал её к себе. Эа тоже прятала свои глаза – она привыкла стыдиться слёз – плакать на людях ей не полагалось по штату, и только оставаясь ночами одна в своей комнатке, она часто давала волю своим чувствам. Годы работы здесь научили её контролировать эмоции, пряча их под маской учтивости и равнодушия, хотя иногда это у неё плохо получалось – природно, Эа была очень чувственной натурой.
   - Всё, Фёдор, я даю обратный отсчёт. Если выживем, обязательно встретимся.
   Эа достала маленький пульт и нажала кнопку.
   - Два часа, Фёдор, - повторила Эа, протягивая наручные часы, где в обратном порядке шёл отсчёт времени. – Два часа.
   Эа открыла дверь камеры и вместе с Фёдором пошла по коридору. На пути они никого не встретили, все были заняты делом в других частях огромной базы, готовясь к нападению. Лишь у склада они встретили двух часовых, которые вежливо поклонились девушке, пропуская её и Фёдора внутрь.
   - Вот твои вещи, Фёдор. Проверь работоспособность системы жизнеобеспечения, она тебе пригодится.
   Фёдор не заставил себя упрашивать. Он быстро натянул скафандр, лёгкий, как повседневная одежда, и очень прочный, позволяющий долго находиться в открытом космосе, надел ранец СЖО и проверил на нарукавном компьютере все параметры. Всё было в норме. Батареи были заряжены на сто процентов, запас воздуха тоже был в норме. Фёдор надел гермошлем и взял пистолет, переведя его регулятор на средний уровень мощности.
   Эа так же одела скафандр со встроенным в него бронежилетом, какие используются у Терров для экипировки десанта. Прямое попадание пули, особенно выпущенной из импульсного оружия, он не выдерживал, но помогал при попадании с дальней дистанции или из пистолета.
   Эа взяла импульсный автомат, стрелявший разрывными пулями, и несколько дополнительных обойм к нему. А в том, что Эа может прекрасно обращаться любым видом местного оружия, у Кошкина сомнений не было.
   Фёдор удивился её преображённому грозному виду. Хотя, надо признать, всё это ей очень шло.
   - Теперь пойдём в сторону рубки. Только быстро, - прошептала Фёдору Эа.
   Они вышли со склада и пошли, порой, если никого не было рядом, переходя на бег. Иногда они встречали группки солдат и охраны, которые провожали их подозрительными взглядами, но никто не пытался остановить – слишком высок был авторитет Эа, и Фёдор понял, что без неё он не прошёл бы и двух метров.
   Они были уже около рубки, и пошли по последнему, ведущему к ней коридору, полному вооружённой охраны, стоявшей, как и в тот день, когда Фёдор прибыл на базу, на расстоянии трёх метров друг от друга, по обе стороны вдоль стен.
   Фёдор увидел, как их пальцы ложатся на спусковые крючки автоматов, как слегка поворачиваются в их сторону стволы. Но здесь была Эа, и они не решились напасть, хотя любой другой, попытавшийся пройти через этот строй, был бы немедленно уничтожен. Но Фёдор понимал, что их не трогают только до поры до времени – стоит охране понять, с какой целью здесь оказались эти двое, и с ними всё будет кончено, даже авторитет Эа не поможет.
   Эа открыла дверь и вошла в рубку, где полным ходом кипела жизнь. Охраны и обслуживающего персонала было больше обычного.
   - Приказ Сиета! – крикнула девушка с порога. – Учебная тревога! Всем в течение минуты покинуть помещение! – И она нажала на кнопку сигнализации.
   Завыли сирены, зазвонили средства оповещения, замигали красные сигнальные лампы. В первое мгновение все опешили, потом началась суматоха, порой переходящая в панику. Все начали выбираться из рубки, и в дверях возникла давка. К Эа подбежал один из приближённых Сиета, капитан базы Айд.
   - Ты что, с ума сошла! – закричал он на девушку. – Нашла время! У меня сейчас идёт баллистическая наводка! Где сам Сиет! Я ему доложу, что вы исполнили его приказ не в надлежащее время! У меня от него указание не прерывать процесс ни на секунду!..
   Эа поднесла к его виску ствол автомата.
   - На выход! – жёстко произнесла она, и глаза её сверкнули так, что Айд ни на минуту не усомнился, что она может спустить курок. – Быстро!
   И тут, Айд наконец, обратил внимание на стоящего около Эа Фёдора. Глаза его расширились от ужаса. Он всё понял.

                Глава 13. Неравный бой
5 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База Терров

   Айд бросился к выходу. Он молчал, зная, что если сейчас начнёт звать на помощь, кричать, что это измена, то получит автоматную очередь в спину.
   Толпа достигла центрального коридора и побежала дальше.
   Эа и Фёдор тоже вышли из рубки и смотрели, что будет происходить дальше. Стоящие вдоль стен охранники на минуту смешались с толпой, затерялись в ней, не смогли пробиться туда, где начинался мятеж.
   - Всё Фёдор, прощай, - жёстко сказала Эа. - Я буду держать оборону, а ты делай своё дело.
   С этими словами она залегла за валявшиеся там же металлические и композитные ящики из-под аппаратуры, которые в спешке подготовки к боевой операции ещё не успели убрать, и заняла между ними позицию, держа на прицеле главный коридор.
   Наконец, толпа схлынула и побежала дальше, и в сторону Эа уже шли, держа наготове оружие, громилы Нерегаля.
   Эа выстрелила. Потом дала очередь. Ещё и ещё. Это остановило охрану. Они рассредоточились и залегли, заняли в качестве укрытия все находившиеся там выемки и углубления в стене. Потом открыли шквальный огонь из мощных импульсных автоматов. Разрывные пули оставляли отметины на стенах, выбивали искры, разбивали в прах мелкие предметы. Но, легко пробив железные ящики, они не смогли справиться с композитным материалом. Эа правильно выбрала позицию. Её укрытие было недоступно для их пуль.
   Фёдор из-за угла, образованного ответвлением, отходящим от главного коридора в сторону, смотрел, как девушка лежала под градом пуль, инстинктивно обхватив голову руками. На ней не было шлема, только защитный скафандр с пуленепробиваемыми вставками, и это волновало Фёдора, хотя он знал, что от попадания импульсного заряда такого калибра, не спасёт ни шлем, ни бронежилет.
   Пули продолжали лететь в ящики, за которыми пряталась Эа, оставляя в них глубокие вмятины.
   Фёдор слегка высунулся из-за угла, и ему в плечо чуть не угодил заряд. Он отпрянул в сторону и спрятался обратно за стену.
   - Осторожно, Эа, - крикнул он, - они приближаются.
   За это мгновение, что Фёдор мог наблюдать за действиями врага, он увидел, что под прикрытием автоматных очередей, к девушке приближаются несколько солдат. Они были ещё далеко. Но Эа не могла подавить огонь прикрывающих, и была бессильна остановить наступление.
   Изредка девушка поднимала руку с автоматом и стреляла из-за ящика не целясь, не поднимая головы, и даже не зная – куда пришлась очередная серия выпущенных зарядов.
   Фёдор опять чуть высунулся, и увидел, что у солдат появилось более мощное оружие, чем импульсные автоматы. Он мельком успел заметить, как нападающие наводят на укрытие Эа нечто напоминающее то ли пушку, то ли миномёт.
   - Эа! – крикнул Фёдор. – У них пушка!
   - Уходи! Уходи, прошу тебя! – закричала Эа полуплача. – Я разберусь сама, иначе мы погибнем оба.
   Но Фёдор не мог уйти, оставив её здесь одну, в таком критическом положении. Он выхватил свой пистолет и снял с предохранителя. Ожили индикаторы и дальномеры.
   «Посмотрим, что ваша пушка против этого», - горько усмехнулся про себя Фёдор, и вышел из-за угла.
   Он сделал всего несколько выстрелов, но мощь лучевого пистолета была такова, что взрывы сотрясли всё пространство. Фёдору даже показалось, что вся станция может развалиться на части. Огонь и дым заполнили коридор. Стрельба сразу прекратилась. Когда дым слегка рассеялся, Фёдор увидел оплавленные обломки пушки, и бегущих в укрытие к далёкому следующему коридору, солдат, уносящих с собой своих раненых и обожженных товарищей.
   «Ух, хоть никого не убил», - с облегчением подумал Фёдор. Ему была неприятна сама мысль, что он может стать причиной гибели живых существ, пусть даже и врагов.
   - Сейчас они снова пойдут в атаку! – крикнул Фёдор Эа.
   - Не успеют, - отозвалась девушка.
   В это время по всему коридору замигали красные лампы тревоги, и раздался оглушительный вой сирен.
   - Внимание! – говорил механический голос. – Внимание! База переходит на меньшую орбиту. Это представляет опасность! У вас 60 минут. Возможно разрушение базы. Внимание…
   - Уходи! – крикнула Эа. – Уничтожь Центральный пульт, чтобы они не смогли изменить программу, и уходи.
   - А что с тобой?!
   - За меня не беспокойся. Со мной всё будет хорошо. Я люблю тебя, Фёдор!!!
   - Я тоже тебя очень люблю, Эа! Пожалуйста, сохрани себя!
   И Федор, стыдясь своих слёз, бросился по короткому, не более десяти метров в длину, коридорчику, ведущему от главного коридора к рубке.
   Дверь в рубку оказалась запертой – сработала автоматика. Фёдор перевёл регулятор мощности пистолета в положение «максимум», и выстрелом разнёс тяжёлую дверь в куски. Его едва не зацепило осколками, но он не обратил на них никакого внимания.
   Фёдор подбежал к пульту и выстрелил в него. Вверх взметнулась куча обломков, состоящая из лампочек, проводов, кнопок, переключателей. Вторым выстрелом Фёдор уничтожил компьютер, и как в забытьи стал палить налево и направо, уничтожая панель управления базой, главный штурманский пульт, навигационные приборы, обращая в прах десятки мониторов и сотни рычажков, стреляя по всему, что могло хоть как-то напоминать блоки управления.
   Рубка озарилась пламенем. Фёдор опустил пистолет и посмотрел на разрушения, которые он сделал.
   «Ну вот, теперь порядок, - подумал Кошкин. – Пусть теперь Сиет восстанавливает свои данные. Если успеет, - добавил с горькой усмешкой Фёдор. – А здесь мне делать больше нечего, пора домой».
   И Фёдор, последний раз оглядев то, что когда-то было центром управления базы, закрыл стекло гермошлема и выстрелил в самый большой иллюминатор. Раздался ужасающий силы треск, и иллюминатор, способный выдержать прямое попадание метеорита, разлетелся на части. Лишь несколько крупных осколков торчали по краям, грозя изрезать всякого, кто бы осмелился пролезть в этот новый проход.
   Фёдор подбежал к образовавшемуся отверстию, и как человек, прыгающий с берега в воду, поднял руки над головой, и, оттолкнувшись с силой обеими ногами, «рыбкой» вылетел в открытый космос.
   «Главное максимально удалиться от станции, иначе может зацепить», - подумал Кошкин. Но тот импульс, который он придал своему телу во время прыжка, не дал ему улететь от станции слишком далеко. Тем не менее, он находился на достаточном расстоянии, чтобы видеть всю её целиком.
   Следом за Фёдором из рубки стал вылетать различный мусор, выталкиваемый возникшим в результате выхода воздуха в вакуум, давлением.
   «Весь воздух из базы не выйдет, - подумал Фёдор. – Наверняка уже сработали герметичные перегородки, отсекающие место утечки воздуха от основного помещения».
   И тут Фёдор увидел, как от базы начали отделяться катера – космические шлюпки, в которых люди Сиета спасались от неминуемой гибели. Катера летели в сторону Пустыни, и терялись где-то за её облаками.
   Фёдор пытался считать их, но сбился и бросил это занятие. Однако, он был уверен, их было не меньше сотни.
   Фёдор глянул на часы на запястье рукава скафандра.
   «Скоро начнётся, - устало подумал он. – Главное, чтобы там ничего не взорвалось, а то и меня накроет».
   И через несколько минут он увидел, как из мощных двигателей базы ударили струи раскалённого газа. Поскольку база состояла из нескольких состыкованных межзвёздных крейсеров, то роль основного её двигателя выполняли реакторы флагманского корабля Сиета, самого мощного и грозного в этой армаде.
   База стала медленно уходить от Фёдора, и Фёдор видел, как на фоне плывущей у него под ногами Пустыни, база беззвучно, словно во сне, ускоряется всё больше и больше, как начинают разваливаться под действием центробежной силы, сначала стыковочные модули, а потом, при всё возрастающей скорости, и сами звездолёты. Но база скрылась за краем планеты, и Фёдор не мог её видеть, а когда она на очередном витке появилась снова, это была уже гора мусора, всё более и более приближающаяся к атмосфере планеты.
   Вот начали падать первые обломки, и огненные следы от их падения прочертили небо планеты. Фёдор как зачарованный смотрел на этот огненный дождь, устроенный Эа. Последние осколки базы входили в плотные слои атмосферы, сгорая, полностью уничтожая то, что когда-то было мощным и грозным оплотом внеземной цивилизации.

                Глава 14. Обращение (Самое дорогое)
5 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. База Терров

   Феерия закончилась. Фёдор мотнул головой, как бы отгоняя это наваждение, навеянное нереальной красоты картиной.
   «Главное, чтобы самые большие обломки не упали на наши города. Но вроде бы всё прекрасно сгорело. А их ракеты и прочее оружие, если и сдетонировало, то, скорее всего, ещё на орбите», - размышлял Федор, наблюдая величественную картину проплывающей планеты, обозреваемой им с высоты орбитального пространства.
   «Теперь надо вызвать наших», - подумал Фёдор. И вдруг, щемящая тоска сдавила его грудь – Эа! Как она? Смогла ли спастись? Не находится ли в руках у Сиета? Эа, она такая – скорее умрёт, но не сдастся. Или, может быть, она погибла среди этих несущихся к планете обломков. «А я смотрел на них с восхищением. А я любовался ими! - подумал Фёдор, и слёзы полились по его щекам. Он инстинктивно хотел вытереть их, но рука упёрлась в стекло шлема. Так они и продолжали катиться, щекотя лицо и делая мокрым воротник рубахи.   
   Эа! Девушка погибла среди всех этих обломков! И он представил, как должно быть было страшно этому нежному, прекрасному существу, когда начала разваливаться база, всё более ускоряясь в своём орбитальном вращении.
   «Почему я ушёл? - плакал Фёдор. - Почему не остался с ней? Почему не помог? Я должен был её защитить! Она хотела моей защиты!» – и ему стало совсем больно и горько на душе.
      
   - Пустыня, Пустыня, я Спутник, - сквозь слёзы начал вещать позывные Фёдор. – Я Спутник, ответьте, Пустыня.
   В рации слышался шум и треск, но он не услышал ответа.
   Фёдор продолжал вызывать:
   - Я Спутник. Пустыня, ответьте.
   Может быть рация настроена не на ту волну? Но сам Скуратов настраивал её на единый переговорный канал. Недостаточно мощности передатчика? Но рация рассчитана на гораздо большие расстояния, а здесь всего лишь орбита.
   «Почему нет ответа?» – терзался в непонимании Фёдор.
   - Пустыня, ответьте! Я Спутник! – кричал Фёдор. – Вы слышите меня? Фёдор! – Забыв о всякой шифровке, кричал Кошкин, теряя терпение, не понимая, что происходит.
   Ему вспомнилось, как почти во всех фильмах про войну, так в трубку кричали связисты, у которых почему-то никогда не получалось наладить связь со штабом.
   И, наконец, ему открылась вся ужасная правда. Он внимательно осмотрел внешнее устройство - антенну, посылающую волны от его рации в эфир, и всё понял – антенна повреждена! Почти половина коробочки, главного чуда техники во всей этой рации, способной посылать волны на космические расстояния, была смята, очевидно, от удара какого-то осколка, которые в таком количестве попадали в Фёдора.
   До Кошкина начал медленно доходить весь трагизм его ситуации. Неисправна рация! Это значит, что он не сможет вызвать помощь, и когда у него закончатся запасы кислорода, он вынужден будет стать вечным спутником этой затерянной в космосе планеты.
   - Как глупо! – шептал Фёдор, холодея от ужаса. – Спастись из такого пекла, чтобы так глупо погибнуть! Какая ещё судьба может быть хуже этой? Что ещё может быть обиднее?
   Он с ненавистью посмотрел на всю эту красоту под ногами, на небо, холодное, усеянное тысячами равнодушных звёзд. Он знал, что помощи ему ждать неоткуда. Кислорода оставалось всего на несколько часов.
   О, это страшное состояние беспомощности! Когда ты понимаешь, что от тебя ничего не зависит. Когда ты в полном бессилии что-либо изменить.  Планета, вот она, рядом, под ногами, спасение так близко. Но ты висишь, и тебе не от чего оттолкнуться, чтобы приблизиться к ней. У тебя нет ни малейшей возможности попасть туда, где можно будет вдохнуть глоток свежего воздуха. Но, даже если бы у него была реактивная установка, которая обычно присутствует в тяжёлых скафандрах, или ручной ракетный двигатель, позволяющий маневрировать в открытом космосе, он, всё равно, не мог бы остаться в живых при вхождении в плотные слои атмосферы – сгорел бы как метеор, как те обломки базы, что упали на планету полчаса назад.
   Фёдору стало до боли обидно. Что же это – погибнуть в таком молодом возрасте?! А друзья, если и захотят придти на помощь – откуда они узнают, где его искать? О, безнадёжность – страшное состояние, которое вполне понимают только те, кто его испытывал. Но в таком состоянии на что надежда? На себя? На свои силы? Глупо. Смешно всё это! Именно здесь понимаешь, что человек – ничто, что он всего лишь пылинка в океане мироздания. Чем человек себя мнит? Богом? Какое жалкое заблуждение! Какое безумие! Вот ситуация – прояви себя! Будь Богом теперь, а не тогда, когда ты себя им считаешь!
   Все эти мысли проносились в голове у Фёдора. Он вспомнил своё детство, свою учёбу, путешествия, друзей, родных. Ему опять стало горько и обидно.
   Прошло около двух часов. Потом ещё час. Фёдор делал очередной виток над Пустыней. Там сейчас мои друзья. Знают ли они, что сейчас происходит со мной? Будут ли винить себя, что могли спасти и не спасли?
   Фёдор начал чувствовать первые признаки удушья. Нет, он ещё не задыхался, но появилась неприятная духота – система уже не справлялась с очисткой воздуха. Подкатывала тошнота.
   - Господи! – взмолился Фёдор. – Неужели это всё?! Неужели Ты столько лет хранил меня, спасал от всяких опасностей, вывел живым и здоровым из этой переделки, и для того, чтобы я так бесславно закончил свой путь на этой орбите. Не допусти, Господи! Помоги мне! Спаси меня! Я не знаю, что предпринять в этой ситуации, я полностью бессилен, что-либо сделать. На что я уповаю? На чудо? Да, на чудо! Если Ты есть, Господи. Покажи Свою силу, покажи Свою милость, не допусти моей гибели!
   И Фёдор снова залился слезами, сам удивляясь, откуда у него, законченного, как он считал, атеиста и противника церкви, взялись такие слова.
   И вдруг, какой-то мир и покой наполнили сердце Фёдора. Он стал совершенно спокоен. Нет, не равнодушен к своей судьбе, как бывает у людей, переживающих шок, а именно спокоен. Он вдруг понял, что эта, может быть первая молитва в жизни, услышана. Он знал, что ему помогут, что он не оставлен. Что он не один в этом равнодушном, холодном космосе, где материальная белковая жизнь лишь случайное явление, и всем безразлично – будет ли она продолжать своё существование, или исчезнет навеки. Он знал, что рядом с ним кто-то есть, что кому-то, кого он ещё не знает, он не безразличен. И этот кто-то не какой-то непонятный безликий разум, этот Кто-то, заботливый, любящий Отец. И Этот Кто-то не кто иной, как Господь Бог. Именно Его присутствие так близко сейчас почувствовал Фёдор, как это можно только почувствовать в самой сложной, кризисной ситуации. От этого ощущения Фёдору стало хорошо и спокойно. Он теперь не слепая жертва обстоятельств – он под защитой, и с ним отныне ничего не случится. Он не знал как и откуда придёт спасение, но он знал, что оно обязательно придёт. И Фёдор теперь спокойно смотрел на проплывающую под ним Пустыню, стараясь дышать ровнее и спокойней, чтобы сохранять кислород, которого так мало осталось.
   И, вдруг, его, уже темнеющие от кислородного голодания глаза, увидели маленькую светящуюся точку. Точка почти не двигалась, и Фёдор понял, что она приближается к нему. Вот она уже стала яркой звёздочкой, и теперь можно было различить её очертания. Вот прошло ещё немного времени, и Фёдор уже явно увидел, что за объект движется к нему. И в его с трудом соображающем разуме, мелькнула радостная мысль: «Вот оно, спасение!».
   Фёдор уже плохо помнил, как его затаскивали на борт катера, как приводили в чувство, как обнимали его друзья, и, отвернувшись, чтобы не видели другие, плакал от счастья Медузкин.
   Он окончательно начал соображать только тогда, когда наутро проснулся в больничной койке военного госпиталя на Пустыне.

                Глава 15. Герой космоса
9 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

   Фёдор открыл глаза и понял, что уже здоров. Перенапряжение, переутомление, стресс, плюс кислородное голодание, сделали своё дело, и Фёдор был всё это время как бы в забытьи, но теперь он почувствовал себя бодрым и полным энергии. Ясность мысли вернулась, головокружение и сонливость прошли.
   В палату, в окружении врача и ещё двух военных, вошёл генерал Пронин. Фёдор хотел при виде его встать.
   - Лежи, лежи, - ласково остановил его генерал. – Тебе нужен отдых. Витаминов тебе вкололи немало, вот ты и скачешь. Но организм не обманешь – тебе надо несколько дней покоя и всё пройдёт. Напугал ты нас. Мы уже думали, что потеряли тебя. Знатный ты фейерверк устроил, всем полком смотрели, как база в небе горит. Не знаю пока, правда, как тебе это удалось. Но потом сам расскажешь. Что же ты так долго не выходил на связь? Забыл позывные? Почему они были у тебя сначала на других частотах? Ты что, прощупывал весь космос?
   - Как вы меня нашли? – не понял слов генерала Фёдор. – Вчера я думал, что для меня всё кончено.
   - Вчера? – удивлённо произнёс Пронин. – Да ты здесь уже пятый день. Только сейчас очнулся.
   - Пятый?! – автоматически повторил Фёдор, думая, что генерал шутит.
   - Да, пятый. Тебе потребовалось серьёзное лечение – слишком большое у тебя нервное истощение, да и ушибов много, наверное, от осколков.
   - Меня ещё здорово побили на базе, - произнёс Фёдор, контрразведка Нерегаля поняла – кто я такой!
   - Фёдор, - глубоко вздохнул генерал, - мне очень жаль, что мы вообще всё это затеяли. Мы даже не предполагали, насколько сильна будет та опасность, которой нам пришлось тебя подвергнуть. Но ты - герой. Я горжусь тобой! Все земляне, гордятся тобой. Весь Галактический Союз. Хочу тебе сразу сказать, не могу медлить, не выдержу. Я только что получил сообщение с Земли – ответ, на мой вчерашний отчёт обо всём, что здесь произошло. Поздравляю, Фёдор – тебя представили к Рубиновой звезде героя космоса!
   - Рубиновая звезда?! – не поверил Кошкин своим ушам. – Мне высочайшую правительственную награду? Разве я достоин? Я не заслужил…
   - Заслужил! - торжественно сказал Пронин. – Именно ты и достоин. Ещё бы немного, и войны было бы не избежать. Возможно, началась бы Третья галактическая. Ты спас жизнь своим друзьям, всем нам. Ещё бы один день и от наших городов и баз на Пустыне остались лишь пылающие обломки. У них было оружие гигантской разрушительной силы, на основе того вещества, что мы нашли в контейнерах.
   - А что теперь? Ракетного удара с их баз можно не опасаться?
   Теперь нет. Два дня назад наш десант взял все их военные объекты штурмом. Кстати, мы получили на это разрешение от президента Беты Зиеса. Те, кто были здесь, оказались не вооружёнными силами Терры, а простыми бандитами. Кроме того, правительственные тяжёлые крейсеры пришли нам на помощь. Оказалось, что они уже были на рейде сюда. Совместными усилиями мы уничтожили базы бандитов и логово Сиета, где он со своими сторонника отсиживался после потери кораблей, и вынашивал новые планы нападения. Все теперь арестованы и скоро предстанут перед судом Беты, а Пустыню так мы по-братски и разделили с Террами. Только теперь это будет не противостояние, а сотрудничество, содружество, направленное на совместное развитие двух народов – земного и инопланетного, гуманоидного.
   - Они не гуманоиды, а люди, - сказал Фёдор, глядя генералу в глаза.
   - То есть, - не понял Пронин, - как люди?
   - Я потом всё расскажу, а может, вы всё узнаете от них самих.
   - Представляешь Фёдор, насколько мы обогатим друг от друга наши знания об окружающем мире, о технологиях! Разумеется, мы будем говорить только о мирных открытиях, военные секреты закрыты для обсуждения. Собственно, мы об их вооружении и так всё знаем, ну а наши военные технологии мы никому открывать не собираемся. Это не потому, что мы такие жадные – это делается для безопасности всего мира – слишком уж мощное оружие мы создали. Эти знания не должны попасть в руки злодеев или недоразвитых цивилизаций.
   - Василий Иванович, Рогов – предатель! -  вспомнил страшную правду Фёдор. – Вернее, он не Рогов, он, использующий его документы Терр Зоракс! Настоящий Рогов в плену у бандитов на Бете.
   - Мы знаем, Фёдор, - улыбнулся генерал. – Мы следили за ним с самого его прибытия. Но, до поры до времени не трогали. Неужели ты думаешь, что наша служба контрразведки такая примитивная, что мы не отличим Рогова от переодетого в него Терра. Он уже отправился вместе с другими на Бету, где ему воздадут по заслугам. Мы могли судить его нашим судом, как шпиона, но предпочли передать его Террам. А майор Рогов отправлен на Землю для лечения и прохождения службы в земном элитном гарнизоне. Кстати представлен к награде – ордену мужества. А лжерогов, сам того не зная, отсылал сообщения тщательно отредактированные нами. Но и мы один раз всё-таки дали маху – он успел отправить сообщение, не перехваченное нами вовремя, где говорилось о тебе, Фёдор. После чего мы очень стали беспокоиться о твоей судьбе, но ничего сделать не могли. Кстати, - Пронин строго посмотрел на Фёдора, - ты ничего не хочешь сказать Полыхову?
   Фёдор уставился в подушку.
   - Простите, Василий Иванович, мы вели себя как полные болваны.
   - Ну, не совсем так. Осторожность лишней не бывает.
   - Вы уже знали, что все наши подозрения были глупостью? – мрачно спросил Фёдор. – И Ветров с Медузкиным знали, только не сказали нам. А мы думали, что всё это ваша нерасторопность, волокита, или ещё хуже… предательство, - чуть помявшись, решился произнести это слово Фёдор.
   Однако, Пронин не обиделся.
   - А что ещё вы должны были подумать?! Вы действовали правильно. Но сказать вам прямо, что вы ищите не там, мы не могли. Могла просочиться информация, что мы уже кое-что знаем о работающем у нас агенте, а это было опасно. Вот и пришлось приставить к Полыхову соглядатаев, как того и требовала инструкция. Но я попросил, чтобы его не очень допекали. Наши дежурили для отвода глаз, чтоб только вы успокоились. Да, он действительно выглядел странно, но что поделаешь – влюбился человек! Да, не удивляйся, мы и это знаем. Чего бы стоило СГБ если бы не знало всё обо всех. Хотя… - Пронин замялся, как-то виновато глядя на Фёдора и остальных присутствующих, - личное это дело, и как-то неловко было влезать, но должны же мы были узнать причину его своеобразного поведения, которое мы заметили ещё задолго до вас. Мы не на секунду не предполагали, что он может быть связан с Террами, но у нас было волнение, насчёт его душевного здоровья – работу на дальних планетах галактики, да ещё такую напряжённую, выдерживают не все. Но когда узнали в чём дело – успокоились. Кстати, при встрече извинись перед ним.
   
   - Как же вы меня всё-таки нашли? – не сдавался Кошкин, пытаясь выяснить волнующий его вопрос.
   - Мы же приняли твои позывные. Но ещё бы немного, и опоздали. Для чего ты все-таки пробовал вещать на разных диапазонах частот? Разве ты не знал, что передатчик уже был настроен на наш канал связи? Почему твои позывные были – Альфа-Терра? Из-за этого мы распознали твой сигнал только в самый последний момент, и немедленно выслали катер по указанным координатам.
   - Я не подавал сигнала, - удивлённо сказал Фёдор. – Мой передатчик был неисправен.
   - Тогда кто же послал эту информацию? – опешил Пронин.
   Фёдор откинулся на подушку, закрывая от счастья глаза.
   - Эа! – громко сказал он. – Она жива. Она не погибла. Она спаслась! Слава Богу! Слава Богу!
   - Эа? – не понял генерал. – Кто это? Нам ничего о ней неизвестно.
   - Эа, - это сотрудник спецслужб правительства Беты. Пять лет работала здесь, в качестве агента Нерегаля, вела разведывательную деятельность. Это она уничтожила базу, переведя её на более низкую орбиту, именно ей я обязан жизнью, дважды. Первый раз она меня спасла, когда мне грозил провал, а потом вытащила из камеры и устроила мой побег. А потом, когда она нашла всё-таки частоту нашего канала связи, послала сведения о моём местонахождении, и этим опять спасла мне жизнь, когда мне уже не на что было надеяться. Удивительно, какое решение нашёл Господь, чтобы спасти меня от гибели. Такое решение, о котором я даже не предполагал!.. Она – прекрасный человек и очень красивая девушка.
   - Мы слышали, что у Зиеса здесь работает какой-то агент, но не знали – кто это. Теперь понятно. Не переживай, она покинула базу на своём катере, и сейчас она в безопасности на Терре. Ладно, Фёдор, - посмотрел на часы Пронин, - не буду тебя больше утомлять, выздоравливай. Он, и все сопровождающие, вышли.
   Фёдор лежал, закрыв глаза, пытаясь справиться с нахлынувшими на него радостными чувствами. Эа жива! Это самая сейчас главная новость для него. Ему дали  Рубиновую звезду героя космоса. Ему, девятнадцатилетнему мальчишке, высочайшую правительственную награду! Выше её только Бриллиантовая звезда. Но она только у единиц, у тех, которые уже были награждены тремя рубиновыми звёздами, или у кавалеров семи звёзд, присваиваемые за различные трудовые и боевые подвиги. Эти семь звёзд были сделаны, соответственно, из разных драгоценных камней: изумруда, аметиста, берилла, и т.д. Если у какого-либо человека набиралось семь звёзд, то он становился кавалером семи звёзд, и ему присваивалась Бриллиантовая звезда героя космоса – высочайшая награда Галактического союза, присваиваемая  не только людям, но и представителям других планет. Естественно, в молодом возрасте её никак нельзя было получить, в отличие от Рубиновой звезды. Но Рубиновая звезда была вторая по значимости награда, и она давалась только за исключительные подвиги, которым и признали поступок Фёдора. Была ещё награда равная по своей значимости Рубиновой звезде, но присуждаемая за подвиги на трудовом фронте. Её давали передовикам и рационализаторам производства, добившихся исключительных успехов. Это была так называемая Сапфировая звезда. А за выдающиеся успехи в науке, присуждалась, наряду с Нобелевской премией, Изумрудная звезда. Не путать с Изумрудной у кавалеров семи звезд – они одинаковы по цвету, но у кавалеров она несколько другой формы – без ленточки, наподобие октябрятского значка, только меньшей формы. А Рубиновая, Сапфировая, Изумрудная звезды, похожи на звезду героя Советского Союза. Только сделаны не из золота, а, соответственно, из этих драгоценных камней. А Бриллиантовая, по виду такая же, только крупнее, и изготавливается, естественно, из цельного алмаза. Золотая звезда существует, но присваивается исключительно землянам, за подвиги, совершаемые на Земле. А впрочем, перечень наград, если кому интересно, можно найти в уложении о наградах Земли и Галактического Союза.
   В палату к Фёдору вошли Медузкин, Пузырьков, Яблоков, Ветров и полковник Скуратов. Болтали о пустяках, вспоминали о Земле.
   - Кстати, - заметил Медузкин, - на электронный адрес базы приходит множество писем. Ты стал популярен. В Космонете о тебе уже легенды слагают. Передачи появились. Глядишь, фильм снимут. И вот, одно письмо, непонятное. Я вывел его на принтере, подумал, что оно тебя заинтересует.
   Медузкин протянул Фёдору листок, почти полностью покрытый печатным текстом.
   Фёдор взглянул, прочитал первые строчки, прижал листок к груди, а потом стал жадно читать дальше.
   - Это она! – закричал он. – Эа! Она нашла возможность связаться со мной!
   - Эа, это кто-то из твоих подруг? – спросил Борис.
   - Она помогла мне бежать с базы, и именно она послала позывные, когда у меня вышла из строя антенна. Она живёт на Терре, и вела разведывательную деятельность здесь, на базе.
   - А как же она смогла связаться с нами? На Бете ведь Комонета пока нет, надо знать коды.
   - У неё свои методы работы, - загадочно улыбнулся Фёдор.
   - Мы, конечно, не читали это послание, только начало – поняли, что оно слишком личное и не стали продолжать. Но, всё же, если возможно, что она пишет, - спросил заинтригованный Яблоков.
   - Хорошо! Всё хорошо! У неё всё хорошо! А больше ничего не скажу – это действительно слишком личное, - ответил Фёдор, и снова прижал листок к груди.
   - Она красивая? – не унимался Яблоков.
   - Очень!
   - Ну что ж, Фёдор, в том письме была и фотография. Я рискнул распечатать и вставить в рамку. Думаю, тебе это будет приятно.
   И Борис достал из пакета фотографию, размером с тетрадный лист.
   - Это она! – сердце Фёдора учащённо забилось. – Прекрасна, как никогда.
   С фотографии на него смотрела сияющими глазами, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, Эа. На ней было прекрасное светлое платье, которое чуть развивал ветер. На фотографии было написано её рукой по-русски: «Фёдору, с любовью от Эа».
   - Можно посмотреть, - осторожно спросил Лёня. И взглянув на фотографию, даже присвистнул. – Много видал красавиц, но таких… Ты счастливец, Фёдор.               

                Глава 16. Торжественный вечер
15 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

   Через пять дней, на огромном плацу было объявлено торжественное построение. Здесь присутствовал весь военно-гражданский состав города. Всё это торжество было по случаю вручения Фёдору престижнейшей награды – Рубиновой звезды героя космоса. Правда, это была лишь прелюдия к этому событию. Так было заведено, что столь престижные награды вручались только на Земле, при торжественном собрании всех высших чиновников Галактического Cоюза, включая и его президента, в огромном зале здания Союза. А на месте, где о награждении сообщалось, герою выдавалась копия удостоверения, настоящее удостоверение он получал вместе с наградой на Земле, и планка для ношения на груди, заменяющая соответствующую награду.
   Под торжественную музыку, стесняясь и краснея, Фёдор поднялся на трибуну, где было сказано о его подвиге, и генерал Пронин вручил ему удостоверение, и прикрепил к новому десантному комбинезону планку, с изображением настоящей награды. И под музыку и гром аплодисментов, Фёдор произнёс:
   - Служу Галактическому Союзу!
   
   После, как и полагается, устроили торжественный вечер, по случаю награждения. Банкет проходил в здании местной столовой. Но, поскольку зал не мог вместить всех желающих, то собрались лишь приглашённые.
   Был тут и Полыхов, перед которым Фёдор и Леонид официально извинились.
   - А я-то думал, что происходит? Вы меня подозревали в шпионаже? Вот это да! – и он добродушно засмеялся. – Да, все влюблённые чуть ненормальные и выглядят чуть странными. А компьютер я отказался чинить потому, что не думалось мне тогда ни о чём. Представьте, приходит ко мне ночью человек, и просит починить его технику, и это в тот момент, когда я думал, как сделать своей подруге предложение, ведь я тогда почти отчаялся услышать «да». К тому же соперник у меня появился, какой-то её старый приятель с Земли прилетел. Ну, скажи, до того ли мне было? Я блок памяти от процессора в тот момент отличить не мог. Это точно. Вот и бросил это дело, так и не начавши. Я за свой-то компьютер две недели не садился, всё больше книги читал, поэзию. И назло себе систему его отформатировал, потому что только и смотрел на нём её фотографии - совсем тоска замучила. Вот и не нашли вы там ничего. А вы ещё и кассету мою взяли, на которой я ролик сделал для объяснения в любви.
   - Что же нам было думать? Там же была заснята вся наша база!
   - Какая база! Там частью были отрывки из фильма «Звёздные странники», ну из того, нового, про дальние галактики, а часть я снимал в Подмосковье и в Каракумах. Что-то, кстати, отснял и здесь, на Пустыне, её пейзаж как нельзя лучше подходил для этого. Просто делал сюжет о том, что любовь без взаимности – это пустыня и пустой космос. Что, думаешь, я занимаюсь не пойми чем? Что я очень странный человек? Да, все влюблённые во все века были странными, ты не находишь? Ничего, влюбишься, по настоящему, поймёшь.
   - Мне кажется, что я уже понимаю, - ответил Фёдор, - хотя и раньше, конечно, знал.
   - Кстати, я своей любимой всё-таки осмелился сделать предложение, - продолжил Полыхов. Теперь жду ответа.

   - А что тебе, Фёдор, понравилось в этой операции больше всего? - спросил в самый разгар застолья Скуратов. – Только не говори об Эа, это мы уже все знаем. Что-нибудь более приземлённое. Например, из экипировки, подготовки.
   - Вот лазерный пистолет – это просто супер, - в восхищении отозвался Кошкин. Вот это мощь! Не знал, что лазерное оружие такое разрушительное. Жаль, что пришлось его сдать.
   - Это было не обычное оружие, которое является штатным у наших военных, - пояснил ему Скуратов. – Обычные лучевые пистолеты, стоящие на вооружении в армии, гораздо слабее. А этот, был сделан по спецзаказу, для агентов на задании.
   - А вот иметь такой можешь, - с улыбкой сказал Пронин. – Поступай к нам на службу в спецподразделение, будешь ходить с ним на задания.
   «Нет уж, спасибо, - подумал Фёдор, - мне уже одного задания вполне хватило». Но вслух ответил:
   - Всегда готов.
   И эта фраза была встречена шумом аплодисментов, отчего Кошкин сильно покраснел.

                Эпилог
16 Июля 2144 года. Дальние окраины галактики. Пустыня

   На следующий день Фёдор шёл по лётному полю, направляясь к звездолёту, готовящемуся к отлёту на Землю.
   Он обнялся с Медузкиным на прощание.
   - Я вылечу через неделю, хочу быть на твоём награждении, - сказал Борис.
   Подошёл начальник стройотряда, и сам генерал Пронин. Пожали Кошкину руку.
   - До свидания, Фёдор, - сказал начальник. – Спасибо за всё. Практика тебе засчитана.

   Фёдор смотрел в иллюминатор, на удаляющуюся Пустыню, и вспоминал базу, свою молитву на орбите, спасение, друзей, торжество награждения…
   - Это всё мог сделать только Бог, - неожиданно сказал он.
   - Что? - не понял сидевший рядом стройотрядовец. – Ты о чём?
   - Всё, что с нами случается, всё, что происходит хорошего, весь этот мир, всё наше счастье, - всё это делает только Бог. Всё это только от Него.
…………………………………………………………………………………               

                Основной текст закончен 09.03.2010 г.