Я пришла в гости к Арсению Тарковскому

У меня иногда бывают говорящие глаза. Одиночество сжигает меня. Куда себя деть?

Любовь к Тебе искупает всю мою боль. Я научилась в любом месте обращаться к Богу.

Никто не знает меня, только Ты один знаешь. Моя душа прозрачна перед глазами Твоими.

Гоню время вперёд хворостиной.

Совесть на страже. Она всё знает, даже то, что мне непонятно.

Я пришла в гости к Арсению Тарковскому. Он приручает меня. Слушали с ним много музыки, в том числе и прекрасные записи Глена Гульда. Он много прекрасных слов мне сказал: «Вы красивая, добрая, умная, талантливая. У Вас лицо меняется каждые три минуты. У Вас разные профили, волшебные глаза. Вы вызываете чувство обожания, когда читаете стихи».

Он своими словами воскрешал меня. Лечил мои комплексы неполноценности. Давал мне уверенность в себе. Он перекрестил меня. Я тоже его перекрестила. Вспоминаю его слова и выпрямляюсь. Его слова подгоняют и пробуждают меня.

Тарковский говорит: «Как я сам себе надоел». Однажды мне он сказал: «Неужели Вы думаете, что я написал хоть бы одну строчку, если бы не думал, что я велик».

Разговор с Тарковским по телефону. Он: «Спасибо Вам за открытку». Я: «А откуда Вы знаете, что она от меня?» (подписана она так: паж, Чепушонок, Винни-Пух) Он: «Я многое знаю. Там нечто из биологии?» Я: «Да».

Художник Эдуард Кеммель рисовал меня. Позже он переехал в Англию.

Стихи, которые я в изобилии знаю, подсказывают готовые строчки для любой жизненной ситуации. Это почти потеря индивидуальности собственной.

Несмотря на усталость – страсть к жизни просыпается во мне, страсть к книгам.

Как ужасно понимать, что все мои влюблённости — от потребности любить кого-то, поместить своё сердце в оправу. Чувство это подобно дереву, хотелось бы, чтобы это было вечное дерево с широкой листвой, тёплой корой и приветливыми ветвями, чтобы корни его никогда не иссякали живой силой и добротой.

Почему никогда никому нельзя говорить: “Я хочу Вас видеть”, почему мы отталкиваем тех, кто хочет видеть нас, какой закон здесь скрыт?

Люблю ночную Москву, пустые улицы, дома как берега, я одна плыву, заглядывая в окна и озирая крыши.

В музее Пушкина на вечере переводчиков был пушкинист Валентин Семёнович Непомнящий, тоненький, в лице что-то страдальческое и мальчишеское одновременно. В конце вечера он стоял один и курил.

Я хотела подойти к нему, спросить о следующем вечере, подарить книгу о древнерусском искусстве. Но это не принято и легко могло вызвать не ту реакцию, недоумение и так далее. Я надменно прошла мимо. Струсила.

Гуляли днём с Борей Талесником в лесу. Потом зашли в пивнушку. Герои Брейгеля или Босха, герои дурных снов, погибающие люди. Барменша со всеми ласкова, всех знает по именам.

Я подобно Евгению Баратынскому “из гордого усилия ума” стараюсь бодрее смотреть на жизнь. Тревога, рана и любовь.

Хочу всё понять, всё чувствовать, любить и верить людям.

Знакомая Натальи Львовны* Фейга Израилевна Коган во время болезни выходила из тела и опять возвращалась в него, она записала о том, что видела в мире ином и упомянула, что была какая-то ошибка у Архитектора Вселенной.

* Н.Л. моя крёстная мама

24 апреля. Не лучше ли быть всю жизнь ребёнком? Мой идеал сейчас: быть чистой, доброй и вечно влюблённой, смотреть людям прямо в глаза.

То чудесное, что было между мной и Галей Умывакиной, гибнет.

Сердце должно отказаться от всего земного, стать сильным, но не терять доброты.

Мудрость граничит с бесстрастием.

Каждый навязывает свой мир другому. Редко кто прислушивается к твоему миру.

В живописи самое совершенное – иконы. После них, очищающих вкус, не хочется смотреть на картины художников. Об этом говорил мне реставратор Вадим. Да, я проверяла, он прав.

Где взять людей? Ни жить, ни умирать – не с кем.

Коварные, мелкие мысли, мелкое самолюбие, мелкие обиды. Бессилие, но не из разряда смирения.

Невозможно не быть человеком, невозможно не быть грешником.

О чём говорить мне с людьми?

Просыпаясь из воронки сна, попадаешь в воронку жизни.

Книги приятны в процессе чтения, прочитав – тотчас забываю. Музыка рождает мысли о Боге. Людьми очаровываюсь на мгновения.

От печали люди иногда делают саркастические замечания.

Мой рисунок.