Рябиновый закат 3

 В бане кипел котел. В мыльном щелоке варилось белье. Матрена  стиральным порошкам не доверяла - химия одна. Да и  какой порошок  выбелит белье лучше, чем холщевый мешочек с золой.
Стиранные занавески цветастой горкой лежали на лавке. Не слиняли бы. Где эта копуша. Матрена протерла ладонью запотевшее окно.  В забереге плескалась вода.
Увидев худую фигуру дочери на узкой скользкой лавине, сжалилась:
 -  Хоть бы перчатки надела. Вода-то - ледяной кипяток.

 Наташку она родила поздно. Оставил ей Степушка на последок подарочек.
 Уж с большим пузом была, когда  кувыркала его на кровати, больного и немощного, перестилая ему чистое белье. Жалости и слез мужу не показывала. Увидит- сразу все поймет.
Уходила на берег в баню. Там ревела белугой пока хватало сил.
Приходила домой, улыбаясь садилась к нему на кровать и говорила, говорила:
 -Ты, Степушка, подымайся скорей. Остожья городить надо. Да ведь и клюква к осени поспеет, кто меня на Шанино болото поведет.
Степан молча брал ее за руку. Так и  сидели они, пока спасительный сон не наваливался на впавшие Степановы веки.
Матрена не сдавалась. Лечила мужа травой, разбавленным водкой, керосином. В соседней деревне Митруша Маслов так только на ноги и  встал. Чем ее Степушка слабже. Бегала к  косой бабке Манефе за заговором, неистово молилась по утрам перед иконой Заступницы...
Но Степан таял, как весенний снег.
Как-то вечером муж позвал ее к себе
  - Матренушка, сон мне был. Теперь-то я выкарабкаюсь! Мне бы до осени протянуть да на рябиновый закат посмотреть.  Ангел сказал: "Кто его увидит,у того все желания сбудутся. Я загадаю и мы с тобой до конца жизни счастливы будем...

 Похоронили Степана после Заговенья.
 Стояла жара. Весь август красные сполохи чертили знойное небо. Матрена вымотанная горем, родила раньше срока. Старая Манефа, принимавшая роды, замотала в  старую тряпицу новорожденную и кинула на печь
 - Даст Бог заживется. А уж нет, у отца  места много...
И ушла.

 От тоски не хотелось жить.Матрена не пила, не ела. Весь день пролежала уткнувшись в стену глазами. А к вечеру очнулась от сна. Сердце стучало, как ошалелое. Только, что видела Степана, ругал он ее.
 - Вставай, три девки ведь у нас! Глупая, что с ними-то будет...
  -Да, как же я?
 Вскочила с кровати, плат на голову: 
- Галинка, Любашка, топите баню, будем сестренку мыть.
У дочерей вспыхнули глаза, быстро, не надо уговаривать, схватили ведра и за водой.
Стащила с печи пищавший сверток, развернула и ахнула
  - Господи! Помоги ты мне ее выходить!
Рыжий пушок на голове, а сама как горошинка. Матрена сунула в крохотный кулачок палец. И уцепилась дочь, как дикий горох за опору.
Мать с радостью выдохнула
 -Уцепилась?! Теперь тянись к солнышку...