О сказке А. Блока Размышления дилетанта. 2

Пушкин, по Вашему, "ручей журчащий.., ласкающий ухо звук"? И только? Вы, как Карамзин, прочитывая бумаги поэта после его смнрти,
последний писал жене, что, к его изумлению, у Пушкина не только "звуки", но и "мысли". Вы, надеюсь, их обнаружили. Я, не отрицая сказанного Вами, считаю, что Пушкин не просто "государственник", но и философ, и мыслитель в самом высоком смысле этих слов.
"А что у Блока? - спрашиваете Вы.- Непредсказуемая, непонятная привлекательность". "Привлекательность", но подготовленная к пониманию, а потому и "предсказуемая".
Вы пишите о "снежности", "снежной мути"... Это, по-моему, больше из "Снежной маски". Там (да как и везде у Блока) метафорический склад. Кстати, "серебряная муть" - это тоже метафора, т.е. употребление слова в изменённом значении (в переносном смысле),основанное на сходстве. Типа - звёзды - жемчужены неба.
У Блока происходит романтическое преобразование мира с помощью метафор. Не просто холодное сердце и чувство, но "снежная любовь". Т.о. создаётся неологизм по типу, привычному для нашего языкового мышления, но непривычному по сочетанию слов:
"снежное сердце", "в снегах забвенья догореть...".
Метафоры развёртываются, получают движение. Белизна снега - "снежная пена", "снежное серебро", "серебряная пряжа", "среброзвёздный снег". "И звёзды сыплют снежный прах". Вот Вам и тема звезда, но единая с предыдущей темой. И снежная Дева уже "вся окутана звёздами вьюг". Т.е. пошёл новый ряд метафор, связанный с предыдущим единым ощущением, состоянием. Затем следует новый ряд метафор, вытекающиу из предыдущего. Метель, вьюга подобны птице. "Большие крылья снежной птицы...".
Ещё приём. Блок как будто "подновляет" затёртые, старые метафоры и вводит новую тему, опять-таки соединённую с первой. Вспомним у Гоголя - "птица-тройка". У Блока тоже "тройка", холодная, снежная. Она уносит счастье, да и самого поэта с его снежной Девой. (Ведь говорим же мы: молодость прошла, счастье пронеслось). "Тройка" становится поэтической действительностью, темой для стихотворения.
Я пригвождён к трактирной стойке.
Я пьян давно. Мне- всё равно.
Вот счастие моё на тройке
В сребристый дым унесено.
Итак, началось со снега и его белизны. Закончилось летящей тройкой в "снежно-белом забытьи".
Реальность перестаёт ею быть и переходит в символ, а символ становится действительностью.
Позволю себе остановиться на одном стихотворении Блока.
Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить;
И глазами добычу найти;
И за ней незаметно следить.
Казалось бы "игра", шутка, но "ГЛАЗАМИ ДОБЫЧУ НАЙТИ", "НЕЗАМЕТНО СЛЕДИТЬ". Это что-то тревожное, звериное. И следует реакция у "добычи":
Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят,-
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.
Отметим, что сначала "пристальный взгляд" тронул уголки губ, дальше "вздрогнут плечи", "рука"... Вспомним, в романе Тургенева "Отцы и дети" Базаров советует другу перечитать анатомию глаза, не веря ни в какой магнитизм, но оба попадают под этлот магнетизм. А напряжение нарастает:
А другой - точно сразу поймёт:
Вздрогнут плечи, рука у него;
Обернётся - и нет ничего;
Между тем - беспокойство растёт.
Становится страшно от беспокойства, от неведомого. "Нет ничего", но следят же чьи-то глаза за тобой?
Тем и страшен неведомый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят.
Поэт опять предупреждает, что это "игра, как игра у детей".
Не корысть, не влюблённость, не месть;
Так - игра, как игра у детей;
И в собрании каждом людей
Эти тайные с ы щ и к и есть.
Только этому слову- "игра"- мы больше не верим, потому что звучит тёмное "сыщики" и звериное "чуешь". И ещё. От безличного, какого-то человека автор переходит но личное местоимение "ТЫ", словно присоединяя читателя к происходящему, читатель становится действующим лицом. Это его внутреннее "Я" хотят выведать "тайные сыщики", неведомая сила, потому и "не собой" ТЫ уходишь от людей.
Ты и сам иногда не поймёшь,
Отчего так бывает порой,
Что собою ты к людям придёшь,
А уйдёшь от людей - не собой.
Да, есть дурной и, наверное, хороший глаз, но мы не хотим выворачиваться наизнанку. В нас много своих "сокровищ", "неизвестных сил".
Есть дурной и хороший есть глаз,
Только лучше б ничей не следил:
Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил..
Поэт уже не ограничивается "ТЫ", но говорит "в каждом ИЗ НАС", а дальше - "МЫ". "Тоска" и "через тысячу лет" не измерит глубины души, но не допускайте, чтобы она изъела вашу душу. Кто знает, какие это силы? Не играйте с огнём, это опасно.
А пока - в неизвестном живём
И не ведаем сил мы своих:
И, как дети, играя с огеём,
Обжигаем себя и других...
Что это? Символизм? Конечно! Но это и реальность, переходящая в символизм, и символика, переходящая в реальность.
Тем и замечателен Блок. И смотрите, как по нарастающей идёт стих, как задевает всех!
Меня завораживают и некрасовские мотивы в цикле "Радина", но об этом в другой раз, если угодно.
С уважением. МАЯ.

Мая Рыжкова   15.07.2012 13:11   •   Заявить о нарушении