9. Где находится календарь Пиковой дамы? Пр-е сл-т

                6.
                Но, в начале, всё-таки пожалуюсь вам, как говорят, в жилетку! Я уже не раз лил слезы, да и в экстазе был не раз, представляя… концовку предлагаемой статьи! Ибо шестой пункт статьи можно мгновенно превратить… в солидную книгу! Правда, такие состояния, при поиске и, потом, исследовании тайного наследия Пушкина, были у меня не раз. И как-то получалось, что я, каким-то невероятным образом, умудрялся покорять выбранные, мною, вершины.  Получалось, наверное, потому, что я часто использовал логику, основанную на фактах. Часто использовал и уже найденные, мною, зашифровки поэта (и прочее, и прочее!). Не редко было, при этом, что я открывал Пушкина буквально…  «на кончике пера». Видимо не зря боженька заставил именно меня корпеть над Пушкиным (Шучу! Просто необходимо – как-то к основной теме подойти.). Однако хватит героической или грустной лирики, ибо дело стоит. А начну вот с чего!
                - А -
                ПЕРВОЕ. Очень важное. Главная суть его заключена в следующем. Надо чётко различать, при вопросе: <<Где находится календарь «Пиковой дамы»?>>, предысторию (1828 года) и начало истории (1832 года) создания, поэтом, «Пиковой дамы и где начинается - николаевский заговор против А.С. Пушкина. Сразу же замечу, что пушкинисты к заговору Николая I против поэта, пока даже близко не подошли. По-прежнему почему-то властвует концепция П. Щеголева «о плохих семейственных отношениях Пушкиных-Гончаровых». Особенно она сильна, как вы знаете по моим книгам и статьям, именно в официальной пушкиниане, исходящей из Пушкинского дома в Петербурге.
                Объяснение здесь, в общем-то, простое: создалась в среде названного научного учреждения так называемая «кормушка». Что в научных учреждениях самого разного вида и типа, не такая уж и редкость! Это подтверждается, кстати, всей их историей советского времени. Вспомните хотя бы так называемого академика Лысенко. Или, тоже в качестве факта, освоение целины и сеяние кукурузы чуть ли не в тундре при Хрущеве, поворот рек, создание огромных водохранилищ для ГЭС, и прочее, и прочее. 
                А ведь такая «кормушка» плоха не только своей необъективной, - много раз повторяю везде, где есть возможность заметить и подчеркнуть, выделить! – концепцией. Она наносит огромный вред, особо подчеркну, не только названному научному учреждению, но и обществу. В качестве факта выделю хотя бы следующее небольшой, к сожалению, ряд. 
                О политической расправе над А.С. Пушкиным заговорил, через стихотворение «Смерть поэта», стоившим Лермонтову жизни, второй Великий поэт России. И это не только «замазалось» чиновниками от литературы, но и само лермонтоведение они тоже превратили – в «кормушку»!  Канула в Лету, в качестве факта, и книга пушкиниста К.П. Лахостского «Александр Сергеевич Пушкин», тоже раскрывающая читателю политическую расправу Николаем I над А.С. Пушкиным.  Практически чиновники от литературы, окопавшиеся в Пушкинском доме, «замазали» и многие труды Н.Я. Эйдельмана, в которых блестящий историк и аналитик не только показал читателям, что ближайшее окружение Пушкина уже прямо говорило не только о политической расправе, но и о заговоре против А.С. Пушкина. И так далее, и тому подобное. В общем, даже и не сосчитать, сколько было загублено, чиновниками от пушкинианы и лермонтоведения, по-настоящему ценных, работ и трудов.  И это – только одна сторона их, по сути дела, враждебной деятельности.
                Не менее важно и второе направление их бездушия, беззубости и даже прямого попустительства специально заказанных, западными идеологами, так называемых «пушкинистов». «Пушкинистов», главная цель которых: через их домыслы, наветы клеветать на Пушкина и всех трёх сестер Гончаровых (через что их клевета вновь идёт - на поэта!). И чернить, чернить поэта, трёх сестер Гончаровых, ближайшее окружение Пушкина настолько, в какое мере, степени, это возможно в той или иной желтой газетенке, в издательстве и прочее. 
                Вот в качестве факта хотя бы такой небольшой ряд авторов, специально льющих клевету и грязь на поэта. Это неоднократно упоминаемые, мною, авторы: П.Е. Щеголев, В.В. Вересаев, Александр Зинухов и Александр Лацис, Владимир Козарецкий, академик П.Я Петраков с его «сенсационным открытием»,  Серена Витале и другие.
                Здесь же обязательно выделю и следующее. Российский, - специально замечу! -  Литературный клуб, состоящий из многочисленных писателей и поэтов, позволяет нести, некоторым из них, откровенную похабщину, иначе её и не назовёшь, о жизни и творчестве поэта. К примеру, так называемые «Тайные записки Пушкина». Позволяет самые рьяные разновидности щеголевской концепции. В качестве факта можно привести целый сериал статей Николая Ивановича Кирсанова (нередко выставляет, себя, как НИК, то есть как победитель!) о безудержной взаимной влюбленности Н.Н. Пушкиной и Дантеса. Или, тоже в качестве факта, тоже целый сериал о еврейской крови А.С. Пушкина Анатолия Штаркмана. А на это точно ответил Президент РФ, В.В. Путин, со смыслом, что в россиянине столько кровей История намешала, что акцентировать на ту или иную национальность или народность не стоит хотя бы из-за того, что, - при целенаправленном использовании вполне определенных сил вопроса «кровей»! -  моментально поднимает голову – национальная нетерпимость.
                Вывод же мой по только что изложенному материалу, таков. Появился зуд по Пушкину, посылайте свои «творения» – на Запад! Там вас, я уверен, не примут!  «Выращивать» же таких «писак» у себя – это не только увеличивать число подонков, - и так ежесекундно рождаемых всегда хищным капитализмом! - но и чернить свою Родину перед Западом и – ослаблять её! Не надо играть в демократию в тех областях деятельности людской, где она сталкивается с интересами российского государства и народов, живущих в нём. Однако продолжу развитие основной темы.               
                ВТОРОЕ. ГЛАВНОЕ. Заговор против Пушкина начался, практически, с тайной перлюстрации Идалией Полетикой, в кабинете поэта, календаря «Пиковой дамы» с вполне возможными черновиками поэта «по первым двум (и более) главам пушкинской повести». Именно её, как родственницу жены поэта, Николай I и ввёл в дом Пушкина за тайным наблюдением за жизнью названного дома и за творчеством А.С. Пушкина. С черновиками глав - это я даю по формулировке пушкиниста Н.Н. Петруниной. В последующем я полностью приведу её формулировку.
                Здесь же поясню, что черновики поэта часто представляют собою, если брать их по главам, определенным Н. Петруниной, ряд набросков поэта по каждой, названным пушкинистом, главе. Другими словами, ряд пушкинских набросков, к каждой главе, представляют, через своё содержание, и пояснительный материал к календарю «Пиковой дамы»! Вот такой мне видится перлюстрация Идалии Полетики, которая и поступит в кабинет Николая I. Далее же, то есть при выпуске поэтом в марте 1834 года «Пиковой дамы», Николай I и граф Нессельроде, будут пользоваться - и оригиналом пушкинской повести. 
                Практическим руководителем заговора против Пушкина будет, как я неоднократно указывал в своих статьях и книгах, граф К.В. Нессельроде. Это именно он будет поставлять Николаю I как значимые, только для заговорщиков, даты четырехгодичного заговора, так и сценический фрагменты его, тоже значимые для заговорщиков. Следовательно, весь материал перлюстрации необходимо искать в архиве как самого Нессельроде, так и в его ведомстве.
                Вот первый ответ, чётко указывающий на возможное нахождение перлюстрации Идалии Полетики, содержащей календарь «Пиковой дамы» и «черновики первых двух или более глав», именно у графа Нессельроде. Сам же календарь «Пиковой дамы» с соответствующими, как вы уже знаете, «черновиками двух и более глав»   пушкинской повести, пока будет храниться, - да и, наверное, дорабатываться А.С. Пушкиным! -  в доме поэта.
                А подтверждение-факт перлюстрации Идалии Полетики, находящейся у графа Нессельроде, повергло меня, уже довольно-таки искушенного пушкиниста-сподвижника, не в экстаз, а на полчаса, наверное, в такое медицинское явление, как… кома! В общем, как говорят иногда, картинка есть, а звука – нет! Не верите, надеюсь, что скоро – поверите! Но чтобы и вас не вводить во что-нибудь плохое, дам, в начале, небольшой, такой, факт. Это Николай I приказал В.А. Жуковскому, - тайно от общественности, разумеется! – опечатать кабинет поэта сразу же после кончины А.С. Пушкина. Не догадываетесь – с какой целью? В общих чертах, наверное, догадываетесь. Как и я всегда брал во внимание – посмертный обыск, жандармами, бумаг, документов, писем, все творческое наследие А.С. Пушкина в целом и библиотеку поэта. Ибо за названным обыском что-то, но всё-таки, стояло!
                А стоял за жандармским обыском именно календарь «Пиковой дамы», ещё неизвестно в какой форме, - и в каком виде! - составленный поэтом (вспомните, как поэт подбирал, к примеру, 47 тысяч и подсчёт игры для Германна… где-то «чуть ли не  сбоку»!). Да и запретной литературой для николаевской России от библиотеки поэта – попахивало! Да и могли быть найдены, жандармами, и другие крамолы в ещё неизданных произведениях А.С. Пушкина (а поэт, по крамолам, тоже преследовался, как вы уже знаете, николаевскими судами!).
                Вот тут-то я и влетел в прострацию (Прострация. Термин имеет широкое применение и вне медицины, обозначая бездеятельность и неспособность принятия каких-либо действий и решений.)! Ибо вспомнил приказание Николая I: «сжечь всё предосудительное, возвратить письма их авторам, а казенные бумаги - по принадлежности».  Вспомнил, и уже знал, каких огромных размеров достигло, - после данного, царем, указания! - «рассевание», иногда с воровством и с куплей-продажей, творческого наследие А.С. Пушкина. Вспомнил и потому, что у меня есть и статья «Рассеивание наследия Пушкина». Ссылка: http://www.proza.ru/2010/01/12/1015 . Ну и...  совсем поник!
                Вывод же таков: календарь «Пиковой дамы» с черновиками «двух и более глав пушкинской повести», оставшийся после Идалии Полетики в творческом наследии А.С. Пушкина, был предан, по указанию царя, огню. Вполне возможно, что такая же участь постигла и перлюстрация Идалии Полетики, находящаяся у графа К.В. Нессельроде. Ведь высший эшелон власти николаевской империи умел хранить тайны. 
                Ответ на поставленный вопрос по календарю получился, как видите уже и сами, неутешительный. Немного утешил себя тем, что вероятную печальную судьбу календаря «Пиковой дамы» я все же сумел довести до читателей. Потом, надеясь на лучшее, предпринял попытку, через поисковые системы интернета, найти саму жандармскую опись «посмертного обыска» бумаг поэта. И… нашел её! Вот огромнейшая статья пушкиниста М.А. Цявловского, названная им «ПОСМЕРТНЫЙ ОБЫСК» У ПУШКИНА1,  ссылка: http://feb-web.ru/feb/pushkin/critics/zsp/zsp-276-.htm .
                Но я, как пушкинист-любитель, не способен вновь перепроверить по жандармской описи, представленной читателям пушкинистом Цявловским, всё, что указано в ней. Это способен сделать только научный сотрудник Пушкинского дома в Петербурге.  Поэтому на этом разговор, о пушкинском календаре «Пиковой дамы» и закончу. Увы, на грустной ноте.
                В следующих подпунктах ШЕСТОГО пункта предлагаемой статьи я попытаюсь показать вам: высказывание Н. Петруниной по истории создания поэтом в 1832 году «Пиковой дамы»; как действовала Идалия Полетика; какие решения принимал Николай I при организации заговора против А.С. Пушкина; и так далее. Только буду делать, все это, не спеша, ибо бешеный ритм, который был создан мною для создания статьи, уже непосилен моему здоровью. 
                - Б -
                Прежде чем продолжить развитие темы, попытаюсь объяснить ситуацию, в которую я попал как поисковик и исследователь. Главный смысл её заключен в следующем. Я уже на раз говорил в своих статьях, что в начале своего пути в качестве поисковика и исследователя специально не читал работы по пушкиниане с целью не быть «захваченным» той или иной концепцией, существующих в пушкиниане. И это дало мне, как я по настоящее время оцениваю, неплохие результаты.
                По истечению нескольких лет, я стал читать и труды по пушкиниане, что тоже пошло на пользу и развитие моей концепции. Однако, книг по пушкиниане я, не любивший сидеть в библиотеках из-за частого курения, оказалось, в моём «арсенале» (и в моей памяти!), не так уж и много. Да и интернет в то время не существовал в современном виде. Вот на данный момент, то есть уже при интернете, я уже непосредственно выхожу на основные работы по пушкиноведению. Примеры, тому: работа Н.Н. Петруниной по «Пиковой даме», основанная, ею, на исследовании пушкинской тетради, о которой я уже многое рассказал вам даже в предлагаемой статье. Или, к примеру, работы Н.Я. Эйдельмана, которые, кстати, близки, по историческому материалу, к моей концепции, тоже основанной, как вы уже знаете по моим статьям и книгам, на исторических материалах. И так далее.
                Вот выход на основы пушкиноведения по «Пиковой даме» и породил у меня, - на фундаменте и логики на фактах! -  целый ряд статей, являющимися, в тоже время, и проверочными для моей концепции. Вот хотя бы основной ряд этих статей, находящихся на моей странице. Это: «А ларчик - просто открывался!»,  «Поход к главным датам заговора», «Разговор о главных датах заговора»,  «Разговор о Серены Витале», «Перлюстрирован черновик или календарь?». В статье же «6. Пояснения к трём повестям-аналогиям. Полное» я начал перепроверку и календаря «Пиковой дамы», специально приостановив, его, на ночи с 23-го на 24 декабря» 1832 года (смотрите статью).
                Но наиболее важной при специально созданной мною РЕВИЗИИ моей концепции, оказалось не только для меня, но и для предположений Н.А. Раевского, сторонником многих положений которого я являюсь по на стоящее время, моя статья, первичное название которой было после даты 22.02.2010 21:01: «Дантес, Геккерн, Екатерина». В настоящее время статья называется на моей странице «Дантес обозначен! Что же дальше? Юридически верная».
                Специально замечу, что все данные, приведенные в ней, достоверны. Только я зря совместил данные названной статьи, ПОСЛЕ ДАТЫ 22.02.2010 года, с данными последних моих исследований по календарю «Пиковой дамы». Необходимо было  создать – новую статью!
                А из только что сказанного выше попытаюсь даже не совместить, а сравнить данные по датировке, предложенной Н. Петруниной по ТВОРЧЕСКОЙ ИСТОРИИ создания  Пушкиным «Пиковой дамы», с данными, тоже по датировке, предложенными пушкинистом Н.А. Раевским в его книге «Портреты заговорили». И не только сравнить только что названные данные, но и попытаться связать, их, с обстоятельствами из жизни А.С. Пушкина. А они, если начать с только что указанного СРАВНЕНИЯ, таковы. Для этого мне придется ещё раз выделить предложения Н. Петруниной по ВТОРОМУ пункту её итогов (он обозначен у неё через арабскую цифру «2»).
                - I -. А ВТОРОЙ её итоговый пункт, после сделанного ею анализа творческой ПРЕДЫСТОРИИ (1828 года) и  ИСТОРИИ (1832 года) создания поэтом «Пиковой дамы», выглядит, в её исполнении, так: <<Подведем некоторые итоги. При всей фрагментарности имеющихся сведений основные этапы ТВОРЧЕСКОЙ ИСТОРИИ «Пиковой дамы» с учетом сделанных выше сопоставлений и уточнений рисуются в следующем виде.
                2. Время начала работы над текстом (повесть об игроке) — 1832 г., НЕ ПОЗДНЕЕ АВГУСТА: К СЕНТЯБРЮ, несомненно, существовал черновик первых двух (а может быть, и более) её глав. На этом этапе в замысле уже присутствовал мотив чудесной игры>>. 
                Сюда сразу же следует добавить, на мой взгляд, что если существовал, у поэта, «черновик  первых двух (а может быть, и более) её глав», то вполне возможно, что в названных Н. Петруниной черновиках уже начал СКЛАДЫВАТЬСЯ, у поэта, и черновик календаря «Пиковой дамы».
                Необходимые пояснения В.Б.
                1. Следует напомнить, - в качестве факта! - что Пушкин тайно вводит в текст «Пиковой дамы» 33 дня, - и окончательно создаёт повесть в Болдино в 1833 году! - с целью отнесения названной повести ко второму портфелю своих тайных произведений. Произведений,  в некоторых из которых («Сказка о рыбаке и рыбке», Сказка Е. Пугачева об орле и вороне 11-ой главы «Капитанской дочки») тоже сверкает пушкинское число «33»!
                2. В качестве факта следует напомнить, что через эпиграф «А в ненастные дни», - к первой главе «Пиковой дамы! - поэт весь декабрь 1832 года, начинающийся с 1-го декабря и с четверга,  посвящает декабристам.
                3. Здесь же замечу, что поэт, обладая феноменальной памятью, мог просчитывать куда, в текст готовящейся им повести, вставлять тот или другой день своего календаря. Но не сделал, этого, в связи с довольно-таки сложным сюжетом повести (сюжет повести – не прямолинеен; в качестве факта выделю, что вторая глава начинается, у поэта, с 10-го дня его календаря; только в концовке главы поэт фиксирует 2-ой и 3-й день своего календаря!). И в связи с довольно-таки сложной фразировкой, обозначающей тот или другой день протекания событий в его шедевре. Да и за последовательностью дней, которую необходимо было строго соблюдать при создании текста повести, - и за постепенно возрастающим КОЛИЧЕСТВОМ ДНЕЙ, которое должно было завершиться, у поэта, числом 33, тоже необходим был тщательный и строгий, к тому же, контроль. Всё это прекрасно видно, кстати, по уже воссозданным мною, два раза, пушкинским календарям. Это - первая группа фактов.
                Главным же фактом является то обстоятельство, что Идалия Полетика, тайно просматривающая рукописи Пушкина в его кабинете, легко определила наличие именно календаря «Пиковой дамы» «в черновиках двух или более глав» пушкинского шедевра. И тайно сделала, с них, перлюстрацию. Здесь же замечу, что она не вырвала из пушкинской тетради интересующиеся, её, листы. Не вырвала с целью, чтобы: поэт не заметил кражи, ею, вполне определенного текста из своей тетради; чтобы поэт – не насторожился, и прочее. Далее же выделю через римскую цифру «II» (цифру «два») следующее.
                - II -. А вот что пишет практически тоже о времени или датировке, специально замечу, пушкинист Н. Раевский в книге «Портреты заговорили» (стр.359-360. Минск. «Высшая школа». 1978 год). Пишет о датировке некоторых событий из жизни Пушкина, относящихся к его интимному свиданию с Долли Фикельмон: «Эпизод, о котором идет речь, приходится, во всяком случае, отнести к тем годам, когда Пушкин был уже женат.
                Даты приключения в особняке австрийского посольства установить, конечно, невозможно. Попытаемся все же выяснить, когда приблизительно оно могло произойти.
                В августе или в ноябре  1833 года Пушкин уже читая Нащокину рукопись «Пиковой дамы», в которую, как мы видели, включен биографический эпизод. В выпущенной (опубликованной – разрядка В.Б.) мною части рассказа Нащокина есть упоминание о том, что поэт проник в посольство в ХОЛОДНОЕ ВРЕМЯ года (топили печи). Если Павел Воинович не ошибся, то, значит, эпизод произошел самое позднее в 1832--1833 годах. М. А. Цявловский считает наиболее вероятной либо эту зиму, либо предыдущую.
                На мой взгляд, приходится остановиться именно на этой последней зиме, хотя, казалось бы, Пушкин не мог ввести в повесть эпизод, который произошел совсем недавно {Основываясь на этом именно соображении, Н. В. Измайлов в свое время полагал, что романтический эпизод, если он на самом деле был, следует отнести ко времени до женитьбы (Письма к Хитрово, с. 56--57).}.
                Комментарий В.Б. – Ещё как мог! Почему? Да потому, что недавние подробности СОБЫТИЯ память сохраняет у человека почти полностью! Да ещё и с эмоциональными и другими оттенками! Так что поэт ещё как «мог ввести в повесть эпизод, который произошел совсем недавно»!
                Никто из исследователей, если не ошибаюсь, не обратил, однако, внимания на тот факт, что в 1830--1831 годах графиня Фикельмон неоднократно упоминает о Пушкине и его жене в дневнике и в письмах. Упоминает о них и в 1832 году -- в последний раз 22 НОЯБРЯ, но затем фамилия поэта внезапно исчезает из дневника на ряд лет -- вплоть до записи о дуэли и смерти. Не упоминается она больше и в ПИСЬМАХ Дарьи Федоровны. Ссоры между ними не произошло -- Пушкин, как видно из его дневника, продолжал бывать на обедах и приемах в австрийском посольстве. Нет сведений и о том, чтобы он прекратил посещения салона Хитрово-Фикельмон. Нельзя, наконец, объяснить молчание Долли ее болезнью -- в 1833 году она, во всяком случае, как и раньше, регулярно вела дневник, много выезжала и принимала у себя. Ее записи становятся нерегулярными только с 1834 года.
                Таким образом, ссоры не было, но перо графини почему-то перестало писать фамилию поэта...
                Мне кажется вероятным, что именно 22 НОЯБРЯ 1832 года можно считать той датой, ПОСЛЕ КОТОРОЙ произошло незабываемое для Долли Фикельмон событие. Это число -- "terminus post quem" на языке науки. Пояснение В.Б. - TERMINUS post QUEM (лат.) — время, после которого (создано произведение; произошло какое-то событие; и прочее).
                Когда будет опубликована (надо надеяться) и вторая тетрадь дневника, промежуток времени, в течение которого могла произойти интимная встреча графини и поэта, быть может, удастся сократить. В конце февраля 1833 года (запись 23 марта) Дарья Федоровна уже уехала в Дерпт (Юрьев, Тарту) {Флоровский. Дневник Фикельмон, с. 58.}. Если мы узнаем, что она вернулась в столицу, когда в Петербурге печей уже не топят, "автобиографическую сцену" надо будет отнести к ДЕКАБРЮ 1832-- февралю 1833 года {Приходится, однако, не забывать, что слабеющая память П. В. Нащокина могла его обмануть и в отношении топки печей.}.
                Как видите уже и сами, между датировкой Н.Н. Петруниной (К СЕНТЯБРЮ 1832 года!) и датировкой Н. Раевского (22 НОЯБРЯ 1832 года!) не так уж и много времени: всего два - два с половиной месяца! В следующем подпункте предлагаемой статьи я попытаюсь поговорить и о других событиях, тайно запечатленных, А.С. Пушкиным, в его «Пиковой даме».
                - В –
                Этот подпункт я попытаюсь сделать, несмотря на его огромный печатный объём, завершающим к предлагаемой статье (если же завершение статьи не получится, то создам ещё один подпункт). Другими словами, создам, его, через отрывки и чуть ли не на конспективной основе. И назову его через СТРОКУ XLVIII-ой онегинской строфы (48-ой по арабским цифрам) восьмой главы «Евгения Онегина», - только для себя, разумеется! – «В минуту, злую для него!». И этот подраздел должен содержать, большей частью, биографические сведения по Пушкину, уже чуть выделенные в концовке предыдущего подпункта пушкинистом Н. Раевским. Начну же вот с чего.
                - 1 -. Чтобы не прервать тему, предложенную названным пушкинистом,  начну своё исследование не со СТРАСТНОГО взаимного увлечения, с конца 1829 года по первую декаду марта 1830 года, поэта и графини Д.Ф. Фикельмон, а с ПИСЕМ ПОЭТА. Кстати, названное взаимное увлечение, пока оставшееся, как вы знаете по названной книге Н. Раевского и по моим книгам и статьям, платоническим, поэт начал отражать ещё в последних строфах СЕДЬМОЙ главы «Евгения Онегина» (со СТРОФЫ 54-ой, как вы увидите чуть позже).
                А главная суть краткого разговора о ПИСЬМАХ, - то есть переписке поэта с вполне определёнными, как вы скоро увидите, лицами! - такова. Н.Н. Петрунина, ОПРЕДЕЛИВ по тетрадям поэта, что «Время начала работы над текстом (повесть об игроке) — 1832 г., НЕ ПОЗДНЕЕ АВГУСТА: К СЕНТЯБРЮ, несомненно, существовал черновик первых двух (а может быть, и более) её глав», уложилась в назначенный, ею же, срок! Другими словами, <<творческая история создания поэтом «Пиковой дамы»>> вполне вписывается в жизнь А.С. Пушкина.
                Вот в качестве факта письмо поэта за № 495 к М.П. Погодину из ПЕТЕРБУРГА в Москву, датируемое пушкинистами-текстологами «первой половиной сентября 1832 года». Как видите уже и сами, поэт «первую половину сентября 1832 года»  провёл именно в Петербурге. Следовательно, время начала работы поэта над <<ТВОРЧЕСКОЙ ИСТОРИЕЙ создания «Пиковой дамы»>>, определенное Н. Петруниной, вполне соответствует реальным обстоятельствам из жизни поэта. 
                Далее поэт едет в Москву, что прекрасно видно из письма поэта к жене за № 496, уже точно датируемое пушкинистами 22 сентября 1832 года. И находится в Москве, по последующим письмам к жене, по конец ноября 1832 года. Можете самостоятельно посмотреть на них в десятом томе сочинений поэта, изданным издательством «Художественная литература» в Москве в 1962 году. С. 108-115.
                Я люблю читать письма поэта, так как узнаю, из них, много нового для себя. Так, если учесть взаимное увлечение поэта и Д.Ф. Фикельмон, жена поэта забеременела старшим сыном, названным Александром, в… какой-то месяц 1832 года! Пояснение В.Б. – А.А. Пушкин, СТАРШИЙ СЫН ПОЭТА, родился 6 (18) июля 1833 года. Самостоятельно произведите математический расчет по беременности в девять месяцев и получите,  что жена поэта забеременела… в день отъезда поэта в Москву!
                Или другой интересный факт, найденный мною в письме поэта к П.В. Нащокину за № 501 от 2-го декабря 1832 года, в котором поэт пишет следующее по своей статуе Екатерины II: «Мою статую ещё я не продал, но продам во что бы то ни стало». Это, наверное, последнее упоминание, поэтом, о статуе Екатерины второй, разговор о продаже которой я поместил в статье «Как Пушкин - Екатерину II продавал», ссылка: http://www.proza.ru/2009/08/21/679 .
                Следом он упоминает, кстати, именно о беременности жены: «К лету будут у меня хлопоты. Наталья Николаевна брюхата опять, и носит довольно тяжело». А «носит довольно тяжело» может иметь и прямое следствие: Наталья Николаевна не допустит поэта… к себе! И рассерженный поэт поедет 2-го декабря 1832 года… на какой-то бал! Который ярко и отразит, в концовке второй главы «Пиковой дамы», как ПЕРВЫЙ  бал у графини Анны Федотовны (или, - тайно! – как бал у графини Д.Ф. Фикельмон): «…Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещенному подъезду.  <…>».
                А «дом старинной архитектуры» поэт начинает тайно словесно обрисовывать… уже в XXX-ой строфе восьмой главы «Евгения Онегина», начиная выделять, в названной главе, и вновь вспыхнувшее страстное увлечение поэта Д. Ф. Фикельмон. Вот хотя бы несколько строк, подтверждающее и то, и другое: «К её КРЫЛЬЦУ, стеклянным СЕНЯМ Он подъезжает каждый день; За ней он гонится как тень; <…>». Пушкин же отразит «крыльцо» и «сени» салтыковского особняка в третьей главе «Пиковой дамы» через строку: «Ровно в половине двенадцатого Германн ступил на графинино КРЫЛЬЦО и взошёл в ярко освещённые СЕНИ».
                Так что, ПРЕРВАННОЕ, как вы увидите несколько позднее, Д.Ф. Фикельмон страстное взаимное увлечение периода конца 1829 по первую декаду марта 1830 года в реальности своей… возродилось у обоих темпераментных, подчеркну, называемых, здесь, фигур, то есть у Д.Ф. Фикельмон и у поэта! Об этом я ещё попытаюсь поговорить и несколько ниже, если как-то не умудрюсь - завершить статью.
                Здесь же выделю самое НАИГЛАВНЕЙШЕЕ обстоятельство из жизни Д.Ф. Фикельмон и Пушкина.  Обстоятельство, которое совершенно отсутствовало ранее, - да и сейчас! – в статьях пушкинистов о так называемой «автобиографической сцене» «Пиковой дамы». Сцены, ставшей известной пушкинистам, - по тетрадям П.И. Бартенева, записавшем в 1851 году рассказ П.В. Нащокина о ночном любовном приключении поэта! - только в 1922 году.
                В качестве наглядности, - да и в качестве факта! – можете прочитать хотя бы статью Иосифа Баскина «Еще раз о «жаркой истории» Пушкина с графиней Фикельмон». Прочитать по ссылкае: http://www.proza.ru/2011/04/03/256 . Статью, в которой и видно, - как говорят, невооруженным взглядом! - совершенное отсутствие, у названного автора, только что названного, выше, взаимного увлечения тоже только что указанного, выше, периода времени. И, разумеется, то обстоятельство, что А.С. Пушкин названное взаимное увлечение ярко, да и гениально, отразил именно в восьмой главе «Евгения Онегина».
                Хотя пушкинисты прошлых лет, да и настоящего времени, не раз и не два выделяли, в названной главе, то одно, а то и другое, именно из жизни Д.Ф. Фикельмон. А у А.С. Пушкина образ Татьяны Лариной, как отмечают уже некоторые пушкинисты, был… любимым образом. А любимым образом он был, как отмечаю уже я, именно из-за того, что за ним скрывалась, у поэта, графиня Д.Ф. Фикельмон! Вот ещё одна разгадка на этот раз интимных обстоятельств из жизни: как поэта, так и внучки Кутузова.   
                Дополнительно выделю, что Д.Ф. Фикельмон не решилась, в только что названный период их взаимного увлечения, на любовную связь с ещё не женатым поэтом. Хотя и тоже обладала, как выделяет Н. Раевский в книге «Портреты заговорили», темпераментом, унаследованным ею от М.И. Кутузова, всю свою жизнь являющимся ценителем, если не сказать большего о нём, женской красоты.
                Не решилась, кстати, тоже через знаменитые строки XLVII-ой (47-ой по арабским цифрам) строфы «Евгения Онегина». К примеру, такие строки, как: «Я вышла замуж. Вы должны, Я вас прошу, меня оставить;». Или много миллионно цитируемые такие строки, как: «Я вас люблю (к чему лукавить?), Но я другому отдана; Я буду век ему верна». Не совсем полно, правда, отражающие раскрываемое, здесь, объяснение графини с влюблённым, в неё, поэтом.
                А гениальный Пушкин не только отразил своё страстное увлечение внучкой Кутузова, обусловленное и его огненным темпераментом, в знаменитом «Письме Онегина к Татьяне», но его увлечение Д.Ф. Фикельмон ПРОХОДИТ, - как говорят, красной нитью! – практически через всю восьмую главу его «Евгения Онегина». Именно здесь стихотворная РОМАНТИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ восьмой главы его «Евгения Онегина» переходит, - что я подчеркиваю и что важно понять! - в РЕАЛЬНУЮ ПЛОСКОСТЬ его увлечения Д.Ф. Фикельмон. Переходит в реальность, ярко выраженную поэтом через строку 48-ой (XLVIII-ой по римским цифрам) строфы его «Евгения Онегина»: «В минуту, злую для него».
                Продолжение следует. И текст будет дсебя. Так, если учесть взаимное увлечение поэта и Д.Ф. Фикельмон, жена поэта забеременела старшим сыном, названным Александром, в… какой-то месяц 1832 года! Пояснение В.Б. – А.А. Пушкин, СТАРШИЙ СЫН ПОЭТА, родился 6 (18) июля 1833 года. Самостоятельно произведите математический расчет по беременности в девять месяцев и получите,  что жена поэта забеременела… в день отъезда поэта в Москву!
                Или другой интересный факт, найденный мною в письме поэта к П.В. Нащокину за № 501 от 2-го декабря 1832 года, в котором поэт пишет следующее по своей статуе Екатерины II: «Мою статую ещё я не продал, но продам во что бы то ни стало». Это, наверное, последнее упоминание, поэтом, о статуе Екатерины второй, разговор о продаже которой я поместил в статье «Как Пушкин - Екатерину II продавал», ссылка: http://www.proza.ru/2009/08/21/679 .
                Следом он упоминает, кстати, именно о беременности жены: «К лету будут у меня хлопоты. Наталья Николаевна брюхата опять, и носит довольно тяжело». А «носит довольно тяжело» может иметь и прямое следствие: Наталья Николаевна не допустит поэта… к себе! И рассерженный поэт поедет 2-го декабря 1832 года… на какой-то бал! Который ярко и отразит, в концовке второй главы «Пиковой дамы», как ПЕРВЫЙ  бал у графини Анны Федотовны (или, - тайно! – как бал у графини Д.Ф. Фикельмон): «…Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещенному подъезду.  орабатываться автором.