Франсуа Коппе. Обезьянья смерть

[Эрнесту д’Эрвильи]

Облезлый, скрюченный, осиплый –
Он еле жив, умрёт вот-вот;
Продрог насквозь, и кашель хриплый
Больную грудь когтями рвёт.

Но он, на зрителей играя,
Доигрывает до конца –
Привычно хочет, умирая,
Чтоб умилились их сердца.

Как в пьесах жалостных страдальцы –
Их изнутри чахотка ест –
Свои морщинистые пальцы
В молитвенный слагает жест.

Бегут слезинки торопливо
По мордочке сквозь рыжий мех;
В гримасе горестно-тоскливой
Соединились гнев и смех.

Ты помнишь – вольно в чаще леса
Скакал по веткам в полный рост...
Жалеешь ли о том, повеса,
Паяц, покинувший помост?

Рыдай, стальною стиснут клеткой,
На непристойности горазд;
Твоей ужимке злобно-меткой
Зевака должное воздаст.

Играй, насмешник, представленье
Для толп отвратных и тупых,
Выпрашивая угощенье
И опасаясь гнева их!

LA MORT DU SINGE

[A Ernest d’Hervilly]

Frissonnant jusque dans la moelle,
Pele, funebre et moribond,
Le vieux singe, pres de son poele,
Tousse en ralant et se morfond.

Composant, malgre sa detresse,
La douleur qui le fait mourir,
Il geint: mais sa plainte s’adresse
Au public qu’il veut attendrir.

Comme une phthisique de drame
Pamee en ses neigeux peignoirs,
Il joint, avec des airs de femme,
Ses petits doigts rides et noirs;

Et des pleurs, tracant sur sa face
Deux sillons parmi les poils roux,
Font plus navrante sa grimace
Faite de rire et de courroux.

Vieil histrion, loin de tes planches,
Ainsi tu n’as pas regrette
Les bonds effares dans les branches,
L’Inde immense, la liberte!

Ce que tu pleures, c’est la scene
Et ce palais de fil de fer
Dans lequel, parodiste obscene,
Grattant ton poil, montrant ta chair,

Railleur, tu faisais voir aux hommes
Ce qu’ils ont de vil et de laid,
Pour manger les trognons de pommes
Dont leur colere t’accablait!
_______________________________

ПРИМЕЧАНИЕ: во французском языке слово le singe мужского рода; обозначает как обезьяну вообще, так и обезьяну-самца. Поэтому в русском переводе, как и в оригинале, персонаж - "он". Обезьяна-самка по-французски - la guenon.