Она

Она немного вульгарна,
Как ноябрьский снег на траве,
Как жужжанье пилы "Хускварна",
В кожаной кобуре.
Она не подскажет, ни спросит,
За твоё прошлое, и за то, чего нет,
Я сам удивляюсь, как она выносит
Весь этот белый свет.
Говорят, у неё были проблемы,
Но глаза её слишком чисты,
Чтобы допускать в обзор внимания,
Все эти мрачные сны.
А ещё говорят, что книги
Не смогли выразить в жестах своих,
Все её внутренние интриги,
Те, что рассыпались в этот стих.
Я помню, что она говорила,
Про империи ситхов и СССР,
Видимо это альтернатива,
Месту рождения видимых сфер.
А потом она улетала,
И все телефоны до красна ракалялись,
В вареве сфинксов вместе с метаном
Губы её улыбались.
Она немного беспечна,
Особенно по части друзей,
Путь её всегда - одна бесконечность,
Кто позавидует ей?
Снег ложится на землю,
Уста произносят слова,
Вечно мы заняты, заняты тем ли...
О том ли болит голова?
Бессеребренник - это жестоко,
Сразу в золоте - это ****ец,
Много ли в зареве пошлости прока,
Если всюду приходит конец?
Вечности мы не достойны,
В сущности - это пустяк,
Я всегда удивлялся величию воинов,
Возможно, я просто дурак.
Поезд мой остановите,
Губы мои скуйте стылой землей,
Я всегда видел там, где открыто,
Освещенное желтой луной.
А потому, отстаньте от тела,
К ней не имейте ходов,
Всё, что написано - неоправданно смело,
На кромке растаявших льдов.
И потому - где свобода?
И нам ли о ней говорить,
Есть одна грань - экран небосвода,
Под которым приходится пить.