Осенняя элегия

                Осенняя элегия

        Лапой кленовой махнула - возьми угадай:
        Это прощанье иль знак уготованной встречи?
        Осень углом очертила края вольных стай
        И засветила свои разноцветные свечи.

        В них, оплывая, рождается свет янтаря
        И растекаются жарко-багровые пятна.
        С полднем в зеленом листе породнилась заря.
        Ветер вздыхает и что-то пророчит невнятно.

        Кто соберет этот первый осенний букет,
        Не затушив опаданьем крещенные свечи,
        И донесет их высокоспадающий свет,
        Тайным крылом осеняя сутулые плечи?.

        Я соберу. И со мною под листья войдет,
        Только с другого конца, одинокий ребенок.
        Осень, ребячась, под ноги ему упадет
        Первым опадом, как шелухою пеленок.

        Что ему в нем? Но меня два тяжелых крыла
        Тихо к нему поднесли и устало опали.
        Свой осиянный букет я ему отдала.
        В эту минуту чужими мы быть перестали.

                Я сказала ребенку:

   "Это случилось со мной в очень давнюю осень. Звук, расходящийся книзу,
    как колокол в церкви, с новым рожденьем совпал, но, быть может, со смертью.
    Я родилась - и со мной родилась моя осень. Я отошла - и со мной отошло мое
    лето. Все это длится... Рожденье всегда многослойно. Так же, как смерть, густотою
    касается низа, верхним концом начинается птичьей чертою. И, наконец, обретя свои
    формы и краски, гулом последним застынет и станет обычным. Вот я иду через осень
    по скользкому гребню слов изначальных и чувствую их опаданье, словно меняю свою
    отвердевшую кожу, в каплях дождя, как в поту, прорываясь наружу. Только лишь родинки
    будут на новом обличье. Старые родинки, будто осенние почки".

                Ребенок ответил:

    "Почки... А листья осенние очень красивы. Весело мне наблюдать, как летят они      
    книзу, а наверху пролетают какие-то птицы. Будет весна, и вернутся, а почки
    набухнут...  Знаешь, а если букет поливать ежедневно, может быть, вырастут      
    длинные белые корни?".

           Только ребенок последнее слово сказал,
           Колокол дрогнул звучаньем густым, многослойным.
           Каждому время отмерил и путь указал,
           Звоном нас разведя, будто знаком условным.

           Спелые листья след хоронили за мной
           И, обтекая, тайным покровом ложились.
           Звук отлетал, тревожа печалью земной,
           К той высоте, где белые птицы светились.