Материнское сердце

                Памяти Марии Сергеевны --
                матери Василия Макаровича Шукшина

Сын ушёл навсегда...
Мать не может смириться с потерей.
Всё умом понимает,
                а внутренним зрением ждёт.
И как в детстве ребёнок,
                вновь она в невозможное верит.
И, пока мать жива,
                её сын ненаглядный живёт.

Он сейчас при дороге...
Нахлынет, как дождь благодатный,
Долгожданный, желанный,
                с ватагой столичных друзей!..
Как в войну, щеголять
                будет Вася в фуфаечке ватной,
Снова фильмы снимать
                и мальчишке кивнёт: "Поглазей!.."

А давно ли и он
                на Федуловку бегал рыбачить?!
И, бывало, она,
                истомившись -- беды б не стряслось! --
На Бикет поднималась,
                кричала в простор, чуть не плача:
-- Вася!.. Васенька!.. Где ты?
                И сердце от страха рвалось.
-- Где же ты, мой дитёнок?!.
                А он возвращался довольный:
Он -- мужик, он -- добытчик:
                -- Скорей сковородку давай!..

Где же ты, мой дитёнок?!.
                Ох, как сердцу тоскливо и больно --
Он в московской земле!..
                Привезли бы сюда, на Алтай.
Уж как Сростки любил он,
                сюда обещался вернуться,
Говорил:
           "Вот ещё Стеньку Разина снимем, и всё! --
Буду книжки писать...",
                на Катунь уходил окунуться...
На родной-то земле
                ты бы был, мой сыночек, спасён...

Сколько ж тягостных мук
                её нежному сердцу досталось:
Потерять двух мужей,
                дважды рано остаться вдовой
И познать не мужскую заботу,
                а надсаду -- в надрыв и усталость,
Деток к свету поднять!..,
                к сыну мёртвому ехать седой...

Материнское сердце
                благодарным судьбе оставалось.
На него ведь и слава сыновья
                нелёгкою ношей легла.
Мать под славою этой
                всемирной, большой
                не сломалась
И до смертного часа её обронить не могла.