Роковые яйца гл. 5

   По одноимённой повести М. Булгакова

       Живая каша гл. 5

Поседевший в тот миг и сражённый,
приступ страха храня в голове;
по дороге шёл Рокк запылённый,
ночью прячась порою в траве.
И на станции Дугино утром,
без дыханья присевши на стул,
всё мычал про змею своим нУтром,
что обычный покой всех спугнул.
Но агент ГПУ очень бойко
вопрошал всё подробно, притом;
Рокка звал на дознание стойко,
но Семёныч крутился винтом.
"Не могу, отпустите с курьерским:
я в Москву, а в совхоз - ни ногой..."
Зато Щукин с мечтой пионерской
напевал: "Вот вернусь как герой!"
Гордость техники близкого боя, -
электрический взял револьвер.
Поясной пулемётик с обоймой, -
вот и всё! "Ну, поехали, Сэр!"
Этим Сэром- товарищ Полайтис
был для Щукина: всюду в бою.
( так давайте же вместе дерзайте,
пристрелите коварну змею...)

Двадцать вёрст мотоцикл протащился
в четверть часа. Колонны видны,
и "совхозец" в садах притаился,
будто в пасти самой Сатаны.
Двери настеж дворца, и посуда
белым гравием всюду лежит.
"Во все щели глядеть...", но оттуда
никого. Только ветер свистит.
"Кто тут есть?" - закричал Щукин звонко, -
"Выходи, и не бойся, - ЧКа!"
Лишь из сада глубин очень тонкий
зуд..., как пчёлы гудели слегка.
"Погоди-ка!" - воскликнул дружище,
отстегнув кобуру от ремня, -
"В (о)ранжерее... шипят змеи - тыща,
вот задам я сейчас им огня!"

Там червивая каша резвилась:
развивалась, свивалась в клубки.
Аж на огненный шар устремилась,
и прыжки виртуозно легки.
Девять раз на курок нажимая,
Щукин крикнул: "Назад и Беги!"
Но тем самым лишь шум поднимая, -
в страшной злобе шипели враги.
Поскакал звука гром по посёлку,
обелиском на стенах играл;
но не вышло из этого толку:
крокодил всё же друга поймал.
Перекушены ноги и руки,
у запястья послышался хруст;
и Полайтиса голос от муки
всё хрипел: "Помоги", но был пуст.
Хлопнул выстрел зелёного цвета,
и, подпрыгнувши вверх крокодил,
растянулся... Но всё же при этом
он добычи своей не пустил.
Кровь текла, рукава набухали,
изо рта она лИлась ручьём.
А глаза навсегда угасали, -
пулемёт его стал не при чём.

Тут с огромною силой "пружина",
пятисаженным телом обвив
ноги Щукина, словно машина
заработала, тело укрыв.
Мощно крикнул товарищ и замер,
револьвер серебристый в пыли.
А из окон шипящихся камер
плоски головы  всюду плылИ...