Одиночество. Посвящается И. Бродскому

На улице, среди людских проблем
стоит фонарь. Горит.
Гарем ненужных слов и мыслей.
Султан слетевшихся на свет
снежинок пустоты, попавших в пробку
писем. И проку нет от лишней болтовни,
ни радости, ни красок.
Отсутствует сюжет
у сбитых с лица масок.

Он слышит: "Здравствуй!", "Как дела?", "Прощайте...",
"Ох, извините!", "Дамы-господа, встречайте!"
Людская суета - цикады стрекотанье...
Задумчиво-высокий в торжественном молчании.

Плохая погода. Туман.
Сквозь сумрак недовольства
Напротив посольства пролетел
воробей. Снегирей этой зимой нет.
Не тот свет. Печально-пустынный воздух
качается вправо-влево. С неба,
откуда-то издалека, падают в облака
угрюмых идей кукурузные хлопья
белого льда. Под ногами вода.

Рисованные осколками лица проплывают
в тумане. Акварелью горят глаза.
На бетон упала слеза - ее затоптал
прохожий. Забыл. Незримо,
неощутимо позади плачет фонарь.
Уходит в пустоту январь, где
снежинки, льдинки, где по небу
плывут опилки,
где картинки, копилки...

Фонарь уснул.
Уснули лица, снег, и всё
остановилось. И сплелось
в одну тугую сетку. Застыли
времена, истории, легенды.
И сеет снег густую синеву
на окна, крыши, на прохожих.
Застыл он тоже, непохожий,
и грустно смотрит на луну.


Ноябрь 2009 года