В сослагательном наклонении

Я как никогда хочу в тебя влюбиться. Хочу влюбиться в тебя по секрету, чтобы об этом не знал никто. Даже, наверное, чтобы ты сам об этом не знал, а только догадывался. Хотя, нет! Лучше, чтобы ты знал и тоже был в меня влюблен. Только, чур, без всяких там стихов! У нас с тобой негласный уговор, я пишу о тебе, а ты обо мне - нет. Вокруг тебя вон, сколько барышень, посвящай стихи им, я не стану обижаться. Хотя, в глубине души мне бы тоже хотелось получить малюсенькое стихотворение. Но тогда это значило бы, что все стало серьезнее некуда. И тогда бы все закончилось, а мне этого не хочется гораздо больше, чем хочется стихов.

Так вот, когда я в тебя тайком влюбилась бы, этого почти никто не заметил, потому что я бы не стала взахлеб рассказывать о тебе своим подружкам или маме. Я бы все так же была сдержана в нашем «публичном» общении, улыбалась своим наблюдениям и соблюдала дистанцию. Мало бы что изменилось, наверное. Только каждый взгляд и каждое случайное (или не очень) прикосновение врезалось бы в память, и я бы бережно их хранила, посвящая каждому хотя бы по строчке. И я могла бы, оставшись с собой наедине, вспоминать, как на перекрестке, после своей прощальной вечеринки, когда у каждого из нас было по сердцу в ладони, ты обнял меня на прощание… даже не так… полуобнял, ведь в одной руке ты держал другое сердце. И это полуобъятие длилось мгновение. Но именно тогда я поняла, что ты по-настоящему уезжаешь, именно тогда я испугалась, что больше тебя не увижу… иначе, зачем прощаться!

Когда бы я в тебя влюбилась, то мы, возможно, очень долго с тобой не общались, потому что я бы ни за что на свете не захотела в этом признаться и постаралась убедить себя в том, что мне это только показалось. Но время от времени я бы с тоской смотрела на телефон и просила его зазвонить, показать твой незнакомый номер. А потом я бы не выдержала и позвонила тебе. И призналась бы, что скучаю… ну, или отправила бы сообщение. И ты бы мне, возможно, не ответил, тогда я забыла бы о тебе еще на несколько месяцев. А если бы ты тоже по мне скучал, то, конечно же, ответил бы незамедлительно. Правда, потом бы стал делать паузы, чтобы мне не казалось, что ты тоже скучал. Хотя, может быть, ты был бы просто занят.

И тогда мы бы договорились о встрече… и даже, возможно, в тот же вечер. И я бы надела свои лучшие джинсы и лучшую футболку, но обязательно джинсы и футболку, чтобы ты не решил, будто я наряжалась специально для тебя. Ведь джинсы и футболка – это так просто и не обязывающе, даже когда они самые лучшие. И мы бы гуляли по городу, разговаривали бы обо всем на свете. Правда, я, скорее всего, была бы немногословна, чтобы можно было послушать твой голос, чтобы понаблюдать за тобой. Ты бы, конечно, решил, что мне стало скучно, что я донельзя высокомерна и снисходительна. А я бы все равно от души смеялась над твоими шутками и даже запомнила бы большинство из них. Я бы любила тебя без прикосновений (разве что очень случайных), без поцелуев, без лишних телодвижений. Я бы любила тебя одними глазами и буквами на клавиатуре.

И потом, вернувшись домой, я бы подумала, что такой, как сейчас (или тогда; так просто запутаться в согласовании времен в сослагательном наклонении) ты мне нравишься еще больше, чем прежде. И я бы побежала спать, и долго не могла бы уснуть, чувствуя, как в животе беспечно порхают бабочки…

А утром я бы подумала, что как никогда хочу в тебя влюбиться.