Мой друг Виталька

Он был старше меня, правда, ненамного. Но эта разница в возрасте скоро исчезнет.
Ему всегда теперь будет девятнадцать, а мне… Я ещё стану взрослее.
Виталька погиб летом этого года в Афганистане.
Пехотная мина взорвалась у него под ногами. Простой солдатский цинковый гроб оказался роскошью для рваной бес-форменной груды того, что недавно было молодым и здоровым телом парня, моего Витальки. Он так и остался лежать там, в Афгане, в 300 километрах от Кабула. Я долго не верил в смерть дорогого мне человека. Всё казалось, вот-вот под окнами моей квартиры на втором этаже раздастся его свист, и я выскочу на улицу, увижу его улыбающиеся глаза, до радостной боли сожму ему руку.
А его нет. И не будет.
Я знаю, он смог бы выжить, если бы был только тяжело ра-нен. У него была страшная воля к жизни. Но этот растерзанный, искалеченный человек не был тем Виталькой, который не умел жить для себя.
Он жил только для всех, он любил ради любимой, а дружил – ради друзей. Он был настоящим парнем, для него не было торных дорог. Его дороги были всегда прямы, хоть и не были удобны. Он не признавал геометрию Лобачевского, высшим идеалом считал Евклида. Он был невысок, крепок, сероглаз и всегда спокоен.  Но это спокойствие менялось время от времени в качестве: он умел быть презрительно спокоен и умел быть настороженным. Был умён и ненавидел глупцов и глупость во всех её проявлениях. Его смуглое худощавое лицо мертвенно и неузнаваемо бледнело, когда он видел человеческую подлость. Люди, сделавшие зло, оскорбляют самих себя, а он считал это личным унижением.
                Он был настоящим парнем. Был:
                В воспоминаниях моих он жив.

1988 г.