Волчица

                Истинным женщинам, дарующим вдохновение и силы, -
                с любовью, признательностью и благоговением.


ЦВЕТОК ПУСТЫНИ

Мой путь начинается в дальней из всех пустынь:
Куда ни пойдешь – здесь кругом миражи да зной.
И днем – изнывай от безводья, а ночью – стынь,
И марево солнца повсюду следит за мной.

Здесь бросишься к озеру, будешь к нему ползком,
А после поймешь, что и это – один обман.
Пустыня не внемлет, и каждый, кто с ней знаком,
Поймет, как непросто живётся ее цветам.

Но, может, поэтому каждый цветок – как дар,
Как вечная музыка, явь, что казалась сном,
Как то обещанье, что голос когда-то дал –
Вести через эти пески в изобильный Дом...

НАД КОСТЯМИ ДУШИ

Ты стоишь над костями души - не поешь, а воешь,
Натянув пожелтевшую кожу на лунный бубен...
Это сила семян прорастает в тебе травою,
И подземные воды питают ее из глуби.

Ты стоишь над костями души. Ты почти бесплотна.
Так прозрачен птенец, скорлупы превозмогший сети,
И последние путы сползают с крыла на взлете,
И неведомый голос рождает в тебе ответы.

Все, что выжато, выжжено, вынуто и разбито,
Что казалось потерянным - но отозвалось глухо,-
Ты скликаешь со звуками этой ночной молитвы,
Что скорее походит на призрачный танец духов...

ВЕЧНЫЙ ДВОЙНИК

Твой дом?
Он ведь где-то внутри,
Он не там, где, слеп,
Бредешь ты, томимый
Немыслимой этой жаждой?
Он там, где в пространствах души
Обретает след
Твой Вечный Двойник,
Что тропу потерял однажды.

Ты слышишь:
Он рвется навстречу,
Он чист и юн,
Он властью Имен
Призывает тебя из бездны...
Он тайна всех тайн,
Он созвучие тихих струн,
Он - ты, заточенный тобой
За стеной железной.

До самого утра
В сияющей дали звезд
Ты слышишь напев -
Это Он обрастает кожей,
Ты слышишь напев -
Это Он задает вопрос,
Ответ на который не дать
Ты уже не сможешь...

ТАНЕЦ СО СМЕРТЬЮ

Чтобы любить, мы танцуем со смертью.
К.П. Эстес

Я бегу от тебя, но глаза твои вижу напротив.
Я сжимаюсь в комок, но и внутрь ты находишь дорогу.
Я гоню тебя прочь, я скрываюсь в тоску и дремоту…
Ты кричишь мне: «Танцуй!» - и стекло рассыпаешь под ноги.

Ах, какой это танец! Ступни мои сводит от боли,
И сбивается сердце, и мука на кончиках пальцев…
Ты кричишь мне: «Танцуй, чтобы больше не жить в подневолье!»
Я иду за тобой, потому что не в силах остаться.

В этой музыке – суть. Так становится даром потеря,
И рождается свет в перегонном котле круговерти…
Ты кричишь мне: «Танцуй!» Я танцую с тобой и не верю,
Что когда-то тебя называла не Жизнью, а Смертью…

Твой распутан скелет. Это было и трудно, и просто,
Но для бабочки кокон – всего лишь истлевшее платье…
Я гляжу в твои сумраки – в них загораются звезды,
Я гляжу в твои бездны – и мир открывает объятья.

ВОЛЧИЦА

Никуда не деться от этой игривой девушки. Она любит вас. Она ненавидит вас. Без нее ваша жизнь превратится в сплошную скуку. Она постоянно обманывает вас. Когда вы пытаетесь поймать ее, она исчезает. Схватить ее - значит схватить собственное тело, так она близка. Дакини игрива. Ставка в этой игре - ваша жизнь.
Трунгпа Ринпоче

Ты впустил меня в дом бесприютным щенком.
Он едва и успел, что ходить научиться…
Только разве не знал ты, что будет потом,
Что однажды глаза твои встретит – волчица?

Что пути ее – в лес, к заповедным местам,
И в груди ее – вой, и в зрачках ее – пламя,
Что она не из тех, кто считает до ста,
А потом остается, звеня кандалами…

Если хочешь, молчи. Если хочешь, кричи.
Называй меня демоном, прячься в обиды…
Только в жаркой ночи среди многих личин
Неужели ее ты ни разу не видел?

Разве там, где не плоть проникает во плоть, –
Где до самой души обнажается тело,
Ты ни разу не слышал, как сердце поет
Эту песнь камнепадов, лавин и метелей?

Если хочешь, стреляй, но она – это рай,
И она же – твой ад, леденящий и жгучий…
В ней – и ангел, и бес, и награда, и крест,
Но бесценней всего – миг, когда она мучит…

Это ею, дика, оживает строка,
Это ветер в степях, это зов полнолунья…
Это бубен в висках. Это ярость броска.
Это то, что зовется священным безумьем.

Это там, где она, – и тоска, и весна,
Игры яви и сна, танцы света и тени…
За волною волна в ней идут времена,
И дакини пируют среди погребенья…


ДУЭНДЕ

В сердце твоем – сто мелодий, ветров и улиц.
В грудь твою песни теснятся, как птичьи стаи.
Это не ангела крылья тебя коснулись:
Это клюка древней ведьмы – из Тех, кто знает.

Ветер - в тебе. Это ты открываешь бездны
Радостной мукой, с которой нельзя расстаться…
…Ты умираешь – и снова спешишь воскреснуть
С каждой строкою и каждым движеньем танца.

ХИЩНИК

Иногда подбирается к сердцу тоска,
Медлит – хищник – в немом ожиданье броска,
Притворяется кошкой, но дикая зга
Все мрачнеет и крепнет в янтарных глазах.

Я молчу. Я хватаюсь – за воздух, за сны,
За тик-таки и вдохи среди тишины,
За последнюю истину, первую мысль,
За все то, что влечет меня вверх, а не вниз.

Я сильна, я крепка и нема, как скала.
Я стою, даже если сжигают дотла.
Я дышу, даже если у горла комок.
Я иду, даже если не чувствую ног.

Только время от времени где-то опять
Что-то бьется во мне, не желая звучать,
Не желая звенеть, не желая искать
Ни воздушных миров, ни дворцов из песка…

Я молчу. Все проходит. Уйдет и Она.
Может, только пробоина будет в стенах,
Только след от когтей на виске зарастет,
Все проходит. Проходит. И это пройдет.

И я буду – как прежде – чиста и ясна.
Та, которая – музыка, солнце, весна,
Та, которая – свет. Та, которая – суть.
Та, что этих минут не боится ничуть..

Но сегодня – стерпи. Подожди. Не гони
Эту тьму и в глубины зрачков загляни,
И не бойся ее. И прими, не таясь.
Потому что сегодня она – это я…

АКВАРЕЛЬНЫЕ ДЕВОЧКИ

Акварельные девочки – все из ванили и кружев,
И невиннее ангельских эти притворные лица…
Я давно не такая. Мой голос устал и простужен,
Оттого, что я вою, пока полнолуние длится.

И пока сладкозвучней сирен будут петь тебе, милый,
Эти их голоски, не обретшие силы и плоти,
Я возьму твою душу и воском расплавленным вылью
Из нее сотни тысяч мгновений падений и взлетов…

Нет, не бойся меня. Пусть питаюсь я мясом и кровью,
Пусть нектара не пью и во снах не порхаю ночами…
Но ведь я – не они будут бдеть над твоим изголовьем,
Но ведь я – не они будут рядом в тоске и печали.

В их глазах – синева, а в моих – эта лунная бездна,
В их руках – васильки, а в моих – то крапива, то маки…
Но танцуют они – и любое движенье известно,
А в моем – и гроза, и туман, и созревшие злаки…

Акварельные девочки жизнь изучают по книгам
И бесцветные истины правят по белому белым…
…Я сумею сказать тебе все лишь в единственном миге,
Оттого что живу там, где нет ни границ, ни пределов…

В АЛОМ

Ибо если вся жизнь есть точило,
То вино - это только любовь...
Д. Андреев

Я приду к тебе не в белом – в алом,
В алом, словно маки и закат,
Словно кровь, налитая в капалу,
И в нектар преображённый яд.

Так заря рождает в муках утро,
В небеса расплёскивая свет.
Так звучит восторженно и мудро
Музыка песчинок и планет.

Так удар когтистой волчьей лапы
Поцелую терпкому сродни.
Так в душе, свободной петь и плакать,
Боль и наслажденье сплетены.

Так сшивает в душный полдень лета
Молния разрывы туч на встык…
…Я приду – в прозрачном, словно ветер,
В алом, не прикрывшем наготы.

______________

Капала — сосуд, сделанный из верхней части человеческого черепа, используемый для ритуальных целей как в индуистской, так и в буддистской тантре. В Тибете они зачастую богато украшались золотом и драгоценными камнями. Многие идамы в тибетском буддизме, а также махасиддхи, дакини и стражи Учения изображаются с капалой, как правило в левой руке. Некоторые божества, такие как индуистская Чиннамаста или буддийская Ваджрайогини, изображаются пьющими кровь из капалы.