Сон 97

Только что, после дождя, усталый алхимик, волокущий на спине плетеный короб с травами и болотной рудой, заметил вдруг кляксу лунной мокроты на листе дикого шиповника и остановился, чтобы забрать ее с собой в глухую келью.
Раскалена его печь, в тиглях и змеевиках бродят, бурлят самые искренние ожидания. В испарениях кислого виноградного спирта, в разводах камеди, в потеках бурой флегмы – везде неугасающая надежда. Пламя свечи дрожит, выхватывая из полумрака безумные арабские письмена. «Киммерийские тени… покроют реторту своим тусклым покрывалом… и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он… пожирает свой хвост…». Homo divinans, человек магический обитает здесь, неуловимый, как чье-то лицо в чердачном окне старинного городского пейзажа. Его реальность – мимолетная иллюзия в краешке глаза, секундное стечение свинцовых туч, едва уловимая нестыковка в мире, зажатом в тиски незыблемых закономерностей. Черное солнце на старинной гравюре. Излучина реки, что видел во сне, будучи еще ребенком.
Только что, после дождя – волшебное время, одна единственная секунда, один единственный глубокий вдох, во время которого из самых дальних глубин и пространств успеваешь втянуть в себя безумные чаяния Джона Ди или Фламеля и продолжаешь искать свои громовые стрелки вопреки всей несокрушимой мощи здравого рассудка.