Снова служба...

Снова служба. В церквях зажигаются лица святых,
Проступающих кажущимся из темноты
Небывалым спасеньем, которого стражду.
Я стою, обнажённый изгой, и дивлюсь
На Младенца с недетской во взоре тоской и молюсь
За Его недоступную стражу.

Сонмы колоколов! Проявляются лики святых,
Позволяющих кающимся из темноты
Сотням уст измусолить себя в поцелуях...
Я боюсь. Я и края одежд не коснусь
Этих марионеточных мумий. Борюсь
Перед Богом Живым лищь с собой: "Аллилуйя!" -

Служба служб совершается наедине,
Без актёров и зрителей. Там, в вышине,
Кто-то внемлет и шёпоту, без эйфорий и истерик.
И не может напяливший маску монах
Позволять целовать чей-то праведный прах,
И священник - прощать лишь во время мистерий.

Всё умолкнет. Потухнет у идолов взгляд.
Прихожанам приходится топать назад,
Не обласканным и безответно лобзавшим иконы...
А в Святая Святых Мальчик смотрит, как поп,
Подоткнув свою рясу, пьёт водку взахлёб,
До беспамятства, в пост, до словесной икоты:

"Спаси, Господи, царя нашего Николашку,
Его шлюху Сашку, их дочь Лизавету
И всю сволочь ету..."

                24 ноября 1996г.