станция Лось

   из потерянного дневника

У станции с названьем Лось
я жил. Зима меня застала.
И не давали спать составы
тревожным тиканьем колёс.

И выпал снег. Он усыпал
погост за дальними крестами.
Студент
                одетый, как крестьянин,
его лопатой собирал.

Итак, я, повторяю, жил.
Под нервный стук колёс бессонных
случались встречи, сны и ссоры
с женой, какую не любил.

И продолжалась полужизнь
и шла в каком-то цепененье.
Душа просила объясненья,
а ум – на Бога положись.

Я положился. Но потом
с женой и Богом не ужился,
и мокрым снегом завалился
у старой станции мой дом,

у станции с названьем Лось.
Сугробы пухли, точно дрожжи,
и я старался лечь попозже
и мне подолгу не спалось.

Мне часто снился городок
родной, и вишни возле хаты
в цвету, и песня «Рiдна мати…»
про вышываный рушничок.

Мне чудилось, что жизнь моя –
как рухнувший с откоса поезд,
как человек, в снегу по пояс
бредущий в поисках жилья
по тёмной мертвенной степи,
чтоб внять тщете и грусти странствий…
Так жил я на одной из станций,
забытой Богом и людьми,

на станции с названьем  Лось.
Сосед сдавал бутылки утром,
а днём, небритый, будто урка,
таскал жену за космы кос.
Они ложились спать под утро,
а мне подолгу не спалось.

Мне вспоминались города,
в которых никогда я не был,
и снились вразнобой со снегом
каренинские поезда.
Их неустанные гудки,
цистерны и товарняки,
превозмогая мглу и стужу,
как бабий плач надрывный, душу
весь день мне рвали на куски.

а ночью ветками берёза
скреблась в намёрзлое окно –
как будто приходили лоси
и тёрлись мордой о стекло