Двортерьер

Незабвенному Советскому народу посвящается.

Я не боксёр и не пинчер, конечно.
Знает любой, даже глупый щенок:
Добрая морда и хвостик колечком –
На беспородие грустный намёк!

Что ж, я не помню своей родословной.
Только уверен до самых костей:
Соединились во мне бесподобно
Лучшие качества древних мастей.

Мужество пинчера, хватка бульдога,
Нюх фокстерьера, легавой прыжок…
Есть и от волка, пожалуй, немного:
Часто бываю голодным как волк.

Я  – двортерьер! И нет звания большего.
Пусть мой отец не признает меня!
Предки у всех были самые общие.
Жаль что потомки теперь не ровня!

Мелкой извилиной в области темени,
Но неизменно клыками вперёд,
Из поколенья ползёт в поколение
Самосознание чистых пород.

Держатся прямо хвосты благородные,
Радость и злость, отложив на потом.
Кто же рискует попасть в беспородные
Просто за то, что виляет хвостом?

Все,  даже гении,  чем-то – уроды.
Каждый ариец хоть ухом – метис!
Если по совести, ваши породы –
Просто природы удачный каприз.

Буйные всходы от древнего семени,
Дети великой собачьей страны
Все, независимо рода и племени,
Друг перед дружкой навеки равны.

Мы не робеем в любых переделках.
И на орбиту не зря поднялись
Наши, дворовые, Белка со Стрелкой,
А не какой-то постриженный Фриц.

Равных не сыщешь нам  в дружбе и в драке!
Перед научным прекрасным дворцом
Есть Монумент Неизвестной Собаке,
Жучке, дворняжке с колечком-хвостом.

Аристократы в красивых намордниках,
И безобразие стражей цепных –
Все они, сытые или голодные,
Просто лишь слуги хозяев своих!

Мне недоступна грудинка телячья,
Только об этом не буду грустить.
Есть колбаса ещё «радость собачья».
Жить - чтобы грызть, или грызть - чтобы жить?

Только отведавши доннера веттера
Шкурой докажешь на что же ты гож.
Видел намедни заблудшего сеттера –
Правнука внука заморских вельмож.

Этот - ничтожество с мордою умною –
Выл-завывал о хозяйской руке,
Той, что его как щенка неразумного
Водит выгуливать на поводке…

Можно ль сравнить его с уличной  шавкой?
Этой – хоть лапою пасть закрывай!
Кто по команде отчётливо тявкает,
Тот неспособен на собственный лай.

В будке живёшь и питанье не скверное:
Толстая кость – это лучше чем хлеб!
Любит тебя твой хозяин, наверно.
Если бы нет  - посадил бы на цепь!

Пусть у меня нет жилья, но особливо
Лаяться, плакаться мне ни к чему.
Можно тихонько полаять незлобливо
Хоть на прохожего, хоть на луну.

Каждую зимушку  жизнь преподносит
Хоть и не смерть, но жестокий урок.
Плачут по мне уж девятую  осень
Чёрная будка да ловчий сачок.

Видов на жизнь не имею я длинную.
Но  на собачьем недолгом веку
Я не таю в себе суть кобелиную:
Всем кому нравлюсь,  дарю по щенку.

Нет мне резона отцовство утаивать.
Лаю открыто я: дети мои,
Вы рождены не в угоду хозяевам,
А от свободной и чистой любви!

Резвость и ум вам достались от папы.
Но и ещё есть чего показать
Если подняться на задние лапы…
Нет, не за тем, чтоб подачку принять!

И, умирая, я буду гордиться
Тем, что боролся за сладкую кость.
А коль не мог этой кости добиться,
То на врагов не затаивал злость.

Люди хотят нас втравить в свою драку,
Словно разбойников грязных кровей.
Гавкнем дружней, дорогие собаки!
Гавкнем в защиту природы своей!

(июнь-август 1991)