СЕМЬ

Говорят, нарушил я заповедь,
И нельзя так уходить насовсем.
Их ведь десять, ну а я, - надо ведь! –
Очень строго соблюдал только семь.

Отыграют мою жизнь лабухи,
И отправятся со мной в багаже,
Вы представьте, семь цветов радуги,
Семь весёло-грустных нот, надо же!

Как же вышло, пренебрег прочими?
Не другая ли мне жизнь прочилась?
Я, должно быть, человек конченный,
И поэтому она кончилась?

Помню, дул холодный бриз с севера,
Мы,  из дома моего – нашего,
Все отправились туда - семеро,
Заморозил север всех заживо.

И кричали нам вослед: где вы? Чьи?
Только поднял я себя талями.
И растаял по щекам девичьим,
А другие шесть  не оттаяли.

Ах,  прелюбо, – говорят, – действие,
Ах,  жены не пожелай ближнего!
Вот, попутал же тебя бестия,
И позволил ты себе лишнего!

И, подхваченный волной патоки,
Ты украл в себе своё ценное.
Нет, не крал я семь цветов радуги,
И все ноты у меня целые!

Нераскаянны грехи прошлого,
И застыли на пути каменно.
Только нет в них ничего пошлого.
«Что прелюбо, -  говорю, -  правильно!»

Ну и что, что я уйду надолго?
Как же своего лишусь  груза-то?
Без него, откуда мне  радуга?
Без него, откуда мне музыка?