Панацея

Во мне умещается потрепанный томик стихов и 32 грустные книги.
Во мне твердит боязливое «Не готов»,
А на языке вертится выбор: «вкл» или «выкл»
Мои надрывные крики уже давно не причина твоих звонков.
Испытание временем пройти не готов.
Это самостоятельный выбор.
Я продолжаю лелеять бремя наших с ней общих снов,
Затупливая, прошлым летом еще острый грифель.
Перед глазами черно-белыми фильмами наши с ней переигры.
У тебя не хватало силы развеять мифы.
Я искал панацею под совершенно секретным грифом.
И на несчастье нашел.
Твое плацебо оказалось соленым вирусом,
С привкусом полупрозрачной извести.
И полуторогодний срок, стал моим личным синдромом.
«По закону Ома…» - мне твердили о постороннем.
А ты продолжала быть каждым январским сугробом или субботним громом.
Я глотал твои очередные реформы, с запахом совершенно посторонним.
Совершенно чужим.
Я был твоим мятым ватманом или листом альбомным.
Ты – моим красным мелком с пометкой «чужим»
Расставание раз в неделю у нас стало модным.
И, в то же время, затертым до дыр.
Твои ментоловые мне ударом под дых,
И кнопка вызова, стерта кем-то из разряда очень близких, родных.
Нам стоит оставить ключи от пошлых стонов под томом «Война и Мир»
А любовь свою в старинном комоде, куда нет доступа теплым, живым.